Юрий Лифшиц - Как переводить сонеты Шекспира. Краткое практическое руководство

• Название: Как переводить сонеты Шекспира. Краткое практическое руководство
• Автор: Юрий Лифшиц
• Жанр: Языкознание

Книга поэта и переводчика Ю. Лифшица «Как переводить сонеты Шекспира» в живой, увлекательной и остроумной форме рассказывает об основных аспектах переводческого процесса. В книге также анализируются достижения многих переводчиков разных эпох. Работа Ю. Лифшица получила высокую оценку в филологической среде и будет полезна не только тем, кто переводит Шекспира. В оформлении обложки использовано изображение фрески великого итальянского художника Рафаэля Санти (1483—1520) «Афинская школа».

---

Приведем еще несколько случайно подвернувшихся образчиков улучшения работ Маршака.

ПСШ-2:

Маршак:

Когда твое чело избороздят
Глубокими следами сорок зим, —
Кто будет помнить царственный наряд,
Гнушаясь жалким рубищем твоим?

И на вопрос: «Где прячутся сейчас
Остатки красоты веселых лет?» —
Что скажешь ты? На дне угасших глаз?
Но злой насмешкой будет твой ответ.

Николаев:

Когда тебя осадят сорок зим,
Траншеями чело избороздят,
Кто разглядит за рубищем твоим
Вчерашний твой блистательный наряд?

И скажут: где краса твоя сейчас,
Где драгоценный клад цветущих дней?
И твой ответ: «На дне запавших глаз» —
Позором будет для красы твоей.

ПСШ-6:

Маршак:

Как человек, что драгоценный вклад
С лихвой обильной получил обратно,
Себя себе вернуть ты будешь рад
С законной прибылью десятикратной.

Ты будешь жить на свете десять раз,
Десятикратно в детях повторенный,
И вправе будешь в свой последний час
Торжествовать над смертью покоренной.

Кузнецов:

Как кредитор, что выгодный заем
С процентом прибыльным вернет обратно,
Ты мог бы в светлом образе своем
Увидеть сам себя десятикратно.

Ты жил бы не один, а десять раз,
Десятикратно повторенный в детях,
Когда бы пробил твой последний час,
Ты в них бы жил, уж не живя на свете.

ПСШ-14:

Маршак:

Я не по звездам о судьбе гадаю,
И астрономия не скажет мне,
Какие звезды в небе к урожаю,
К чуме, пожару, голоду, войне.

Шаракшанэ:

Хоть я не доверяюсь звездам дальним,
Знакома астрономия и мне,
Но не такая, чтоб решать гаданьем,
Когда быть мору, гладу и войне.

ПСШ-16:

Маршак:

Надежнее, чем мой бесплодный стих?

Шаракшанэ:

Надежнее, чем мой бессильный стих?

ПСШ-32 (уже набивший читателю оскомину первый катрен):

Маршак:

О если ты тот день переживешь,
Когда меня накроет смерть доскою,
И эти строчки бегло перечтешь,
Написанные дружеской рукою, —

Степанов:

Коль ты, мой друг, меня переживешь
И под могильной лягу я плитою,
Быть может, эти строчки перечтешь,
Любимому оставленные мною.

Причем первые два стиха степановской версии следовало бы поменять местами: то есть сперва «под могильной лягу я плитою», после чего «ты, мой друг, меня переживешь». А так получилось нечто, противоречащее порядку вещей.

ПСШ-40:

Маршак (вариант, восходящий, как мы показали, еще к Чайковскому):

О ты, чье зло мне кажется добром,
Убей меня, но мне не будь врагом!

Степанов:

В тебе, развратник, зло глядит добром.
Убей меня, но не гляди врагом.

Ко всему прочему, сонетный замок улучшатель изуродовал грубым выражением «развратник», тогда как в оригинале стоит: lascivious grace – что-то вроде «сладострастного изящества».

ПСШ-43:

Маршак:

Смежая веки, вижу я острей.

Тарзаева:

Глаза сомкнувши, вижу я ясней.

В том же сонете:

Маршак

Открыв глаза, гляжу, не замечая.

Степанов

При свете дня гляжу, не замечая.

В том же сонете:

Маршак:

И если так светла ночная тень —
Твоей неясной тени отраженье, —
То как велик твой свет в лучистый день.
Насколько явь светлее сновиденья!

Степанов:

Твоя безмерно лучезарна тень,
Встающая передо мной ночами, —
О сколь она светлей, чем ясный день,
Коль вижу я незрячими очами!

ПСШ-131:

Маршак:

Беда не в том, что ты лицом смугла, —
Не ты черна, черны твои дела!

Шаракшанэ:

Не ты черна – черны твои дела,
Тем и злословью пищу ты дала.

Бадыгов:

Черна не ты, черны твои дела,
И им молва по праву воздала.

Но, пожалуй, самый поразительный казус улучшения произошел с первым катреном СШ-3.

Современный переводчик В. Чухно сподобился сочинить следующую версию этой строфы:

Скажи тому, кто в зеркале твоем:
«Пора тебе подобного создать,
И, коль себя не повторишь ты в нем,
Обманешь мир, лишишь блаженства мать».

Однако задолго до него Финкель изложил то же четверостишие так:

Скажи лицу, что в зеркале твоем:
Пора ему подобное создать.
Когда себя не повторишь ты в нем,
Обманешь свет, лишишь блаженства мать.

Как говорится, найдите десять различий (полужирным шрифтом выделены совпадения в текстах двух авторов). Думается, Чухно пришлось основательно поработать над подлинником, чтобы создать собственный вариант перевода.

Но это еще не все.

Опять же задолго до Финкеля переводчик В. Лихачев написал:

Ты видишь в зеркале свое изображенье?
Скажи ему: пора подобное создать;
Иначе у земли ты совершишь хищенье,
У юной матери отнимешь благодать.

Лихачев нашел рифму «создать – благодать», которую некоторое время спустя модернизировал Чайковский:

Вот зеркало. Взгляни и отраженью
Скажи: пора преемника создать,
Иначе ты лишишь благословенья
Мир светлый и неведомую мать.

Тщательно поработала над строфой современная переводчица В. Якушева, уверенной рукой сочетавшая наработки Лихачева и Чайковского:

Глянь в зеркало, и скажет отраженье,
Тебе подобное пора уже создать,
Иначе совершишь ты преступленье,
Лишишь блаженства будущую мать.

Переводчик Трухтанов тоже потрудился на славу, хотя и оказался менее скрупулезен, чем Якушева:

Ты в зеркале спроси свое лицо,
Пришла ль пора такое же создать.
Мир обеднил бы ты, не став отцом,
Лишив детей несбывшуюся мать.

Маршак, по-видимому, пытаясь отойти от векового штампа, сложил для этого стихотворения вполне оригинальный катрен:

Прекрасный облик в зеркале ты видишь,
И, если повторить не поспешишь
Свои черты, природу ты обидишь,
Благословенья женщину лишишь, —

зато его версия послужила мощнейшим катализатором для возникновения схожих переводческих идей.

Маршак, по-видимому, пытаясь отойти от векового штампа, сложил для этого стихотворения вполне оригинальный катрен:

Прекрасный облик в зеркале ты видишь,
И, если повторить не поспешишь
Свои черты, природу ты обидишь,
Благословенья женщину лишишь, —

зато его версия послужила мощнейшим катализатором для возникновения схожих переводческих идей.

Шаракшанэ удачно состыковал найденное Маршаком и Лихачевым.

Скажи лицу, что в зеркале ты видишь: (Маршак)
Пора себе подобие создать, (Лихачев)
А то обманщиком пред миром выйдешь,
У женщины отнимешь благодать. (Лихачев)

Апофеоз же первой строфы ПСШ-3 блестяще оформлен в следующем варианте Николаева:

Скажи лицу, что в зеркале увидишь: (Маршак)
Пора настала копию создать (Лихачев)
Иль ты весь мир обманешь и обидишь (Маршак)
И обездолишь будущую мать. (Чайковский).

(Здесь нам тоже очень хочется употребить слово «мать», но в совершенно в ином контексте.)

Мы считаем такого рода подход к переложению СШ категорически неприемлемым, поскольку перевод вопреки досужим домыслам о его вторичности принадлежит сфере оригинального творчества, и к нему вполне приложима бесспорная формулировка С. Есенина «Петь по-свойски, даже как лягушка». Лягушка поет неважно, особенно в сравнении с соловьем, но никто не посмеет ее упрекнуть в том, что она ему бездарно подражает.