Михаил Огарев - Вечеринка на веранде («Горечь»). Роман-маска в стихах

• Название: Вечеринка на веранде («Горечь»). Роман-маска в стихах
• Автор: Михаил Огарев
• Жанр: Поэзия

«Где умный человек прячет лист? В лесу. Но что делать, если нет леса? Тогда его сажают, чтобы спрятать лист. Страшный грех!» Грех, да. Но цинику из «Вечеринки на веранде» всё равно: он активно создаёт своими фантазиями новые коварные сущности. Последствия его не очень беспокоят: главное, чтобы не было скучно! Но реальное утро неизбежно приходит, и после похмелья наш герой снова оказывается в привычном мирке. И дала ли ему новые силы для жизни ночная встряска или же вконец опустошила?

---

Часть II. Вечеринка

15
«Всё путём не рассядетесь? Мальчик – девчонка,
Снова мальчик – красотка (то я!) и опять…» —
«Не бывают брунетки красивы». – «Алёнка!
Конфронтацию ищешь?» – «Со шлюхою блядь
Не грызутся обычно…» – «Папаша краснеет!» —
«Как всегда, проницательны, Смит. Но скажи:
Почему вы без мата не можете?» – «Греет
Душу крепкое слово!» – «Живём не по лжи!» —
«Как шикарно звучит! Брань и правда едины?» —
«Разумеется! Правильно! Самое то!» —
«Уж давно-о отцвели во дворе георгины!..» —
«Жан, не мучай гитару!» – «А Жан это кто?» —

«Это Ванька. По-гречески». – «Курт, не язвите!» —
«Да я так… не в затяжку… Короче, шутю!» —
«Лексикон изменился! Тогда битте-дритте,
Может, ляпнешь? И всё, обаянье тю-тю,
Чарование тоже…» – «А было?» – «Ещё бы!» —
«Да, немножко…» – «Ну, Ленка привычно скромна.
А быть может, её заразили микробы
Разобиженной зависти?» – «Хрен тебе на!
(И воткнула б под корень, когда бы имела…)
Капитанские звёзды твои – до звезды!
Я старлей и бессменный начальник отдела!
Ну и твой, между прочим…» – «Однако бразды

Этой власти удержишь недо-о-олго, поскольку…» —
«Монжици хочут жрать! Распроблудам конец!» —
«Вах, каков диалект взмыл у Ванечки! Стопку
Уже выжрал тайком? Вот тобе огурец —
Правда, сплющенный, влажный, корявый, солёный…
Маринованный хочешь? Потом сотворим!
Или чавкни капусткой, в рассоле мочёной
И свеколкой подкрашенной…» – «Завтра Пурим!
Славный праздник арийский – шансон, тары-бары…» —
«Курт, я в курсе. Но местная пьянь тут причём?» —
«Смит не знает? Отсюда ведь вышли татары,
Это ихние предки. С тех пор вот и пьём!»

Я их слушаю – вовсе не тянет смеяться.
Балаганить на отдыхе все мастера,
Но уж больно активно играет паяца
Нынче каждый! Как если б кроватное бра
Вдруг сверкать начало, точно люстра в салоне,
(И немножко смешно, и опасность сгореть…)
Выпендрёж романтизма – но мы ж не в Гаскони,
А, пожалуй, в Габоне… ну, образ на треть
По размеру и точности. Любо во влаге
Зубки острые скалить? Клыки выпускать?
Да нехай, как сказали бы предки варяги,
Чьи – неважно. И кто и когда «вашу мать…»

«Ну-с, по первой?» – «Смотря, для кого!» – «Эт-точно…
Вон хозяина малость уже развезло!» —
«Чья бы пташечка пела, Иван! Иль нарочно?» —
«Птичкой – ладно. Но только попробуй козлом…» —
«Да как можно-с! Понятия сызмала знаю:
Супротив пахана возникать не рискну.
Фрайер битый я – если уж пасть раскрываю,
То на четверть…» – «Во-во! А иначе заткну!» —
«Сколько в Ваньке сердитости! Взбучку на службе
Ты, никак, получил? Вот и начал ворчать?» —
«Не-Троянская, цыц! Ну а если по дружбе…» —
«Да на кой мне она с тупорылым…» – «Молчать

И гусары, и дамы!! – (Басы! Это ново.
Смит впервые их выказал…) – Выдержка где?!» —
«Мой прекрасный! На ваше последнее слово
Слишком много отыщется рифм! Я в стыде
И в смущении волосы низко склоняю,
Ибо первой приходит на ум…» – «Как всегда!
Заклеймить бы позором всю женскую стаю!
Чуть поглубже копни – никакого стыда!» —
«Чем копать собираешься, Куртик? За лупой
Не тянись столь открыто в хозяйский бювар!
Коль внезапно ослеп – на: потрогай, пощупай…» —
«Шутки кончились – здесь малярийный комар!»

16
«А ведь верно. Вон хобот задрал, как удище!
Или хвост… Дай-ка лупу – расселся, подлец,
Аж на краешке рюмки! В крови же хвостище!
Да и сам, как рубин весь… Кому-то звездец
Непременно наступит со временем быстрым!» —
«Сколько, старче, ошибок! Во-первых, самцы
Не страдают агрессией, как коммунисты,
К человечьему роду. Они не бойцы,
А обычные слуги на воспроизводстве…» —
«Ну, конечно! Естественно! Бабы виной
Абсолютно во всём! В скудоумии! В скотстве!
В кровопитии – явном и тайном!» – «Постой,

Не части, как порой выражаются дети.
Тут, однако, традиция. С Евы ответ.
Ей в Эдеме господь разрешил всё на свете,
Кроме слабости воли…» – «Нехилый запрет!
И последствия тоже. Кусаешь ты сливу
Или яблочко – действо невинное, так?
(Ну, само по себе). А потом из залива
Океанского лезет на землю мудак
Без мозгов, при хвосте, но с ба-а-льшими зубами!
И пошёл эволюции ход – хряп да хрусть!..» —
«Всё сложнее значительно. Мы ведь с грехами
Обращаться привыкли: случилось? Ах, грусть

И душевные муки – что в храме, что в Риме…
А потом оправданий тележка и воз.
И молитвы, конечно: Всевышний, прости мя!
Типа, больше не буду… Небесный завхоз
Не глухой к групповым унижениям, вроде». —
«А быть может, не он, а его Оппонент?» —
«Тоже фактор. Хотя манихейство не в моде…» —
«Пусть не в тему, но вот вам ещё аргумент:
Льву-самцу добывает питание львиха!
Ну а тот по саваннам лишь бродит, суров.
Выясняя, кто круче с коллегами…» – «Тихо!
Я сейчас задавлю кровососа… Готов!»

«Да. Упал прямо в водку и в ней утопился.
Прямо Мэри Кровавой коктейльчик! Хлебнёшь?» —
«Нет, могу угостить!» – «Коньячком я разжился.
Правда, Ирка снабжает лишь тех, кто пригож,
И готов обмывать капитанское званье…» —
«Кроме Ленки – так все!» – «Но пригож-то не всяк!
Вон хозяин…» – «Хозяину я в наказанье
Не насыплю ни капли!» – «Жестоко…» – «А як
С ним прикажешь ещё обойтись? Резв не в меру,
Распускает язык да и руки порой!» —
«Раньше дама за то своему кавалеру —
Поцелуй и по щёчке…» – «Порядок другой!

Для начала по морде и справа, и слева!
Чтобы понял всю низость стремлений своих.
Ну а после и чмокнуть легонечко…» – «Ева…
То есть, Ира… Не всякий разумен и тих
Даже в возрасте очень почтенном. А мне лишь…» —
«Уточнений не нужно – понятно бобру!
Ты, увы, не гусаришь, а скучно емелишь!
Жизнь в мечтаньях о Щуке прошла… я не вру?
И какая бы девка тебя ни ласкала —
Рано ль, поздно ль она понимала: тупик!
Ни добытчика в дом, ни лихого нахала
Не получит. Лишь служка унылый, денщик…»

Я смотрю ей в глаза – не жалеет ни грамма.
Остальные глядят… если честно, кто как.
Ваня лыбится, Смита влечёт панорама
Пост-вечерней деревни. Курт цедит коньяк.
А вот Лена могла б поддержать… но не будет.
Вот одна на одну: поскандалить, позлить —
Это милое дело! Привычные люди,
Отношения тоже: терзать и когтить
Нервы, сердце и дух. У обеих сноровка,
Против хитрой лисички – коза-дереза.
Я ж для них – говорящий предмет, обстановка…
«А за водку спасибо. Почти как слеза!»

17
Комплиментом раз ткнули – мерси и на этом.
Спиртик «люкс», без добавок. Совсем. Ни одной!
И отлично под закусь идёт с винегретом
И селёдкой, естественно. Лучше «Ржаной»
И «Пшеничной», пожалуй! А, главное, славно
Постояла на льду (полежала, верней),
Сохранив хлебный привкус. На редкость забавно
Бестолковое мнение: чем холодней,
Тем и лучше, мол… Радостно – в темпе упиться
И большими глотками. А залпом стакан —
Вообще верх лихачества! Да, и столица
Щеголяла подобным. Народно… «Ива-ан!» —

«Ась, моя дорогая?» – «Пора б освежиться!» —
«Понимаю намёк! Поднимаюсь. Иду.
Сход минут через десять у озера Рица!» —
«А точнее, свиданье на местном пруду
Там, где раньше был… помнишь?» – «Ага!» – «Лети, голубь!» —
«Ир, купаться в такую погоду?» – «И чо?
Я здорова, как морж! Хоть в крещенскую прорубь,
Хоть на льдине с пингвинами – через плечо
И кувырк! Это способ известный спортивный,
Спинкой вниз. Назывется "фосбери-флоп"…» —
«Если свинкой – то да. Издаёшь визг противный
Да об воду с разбежечки фейсом – и хлоп!

Ну, а Ваня потом извлечёт за лодыжку
Или сиськи – за них уцепиться легко…» —
«Ох, и сука ты, Ленка!» – «Да ну?» – «Щас вприпрыжку
Удалишься отсюда! А то – кувырком!» —
«Напугал. Вся трясуся! Как лист безымянный
На холодном ветру. Старче, сумочку мне!»
Подчиняюсь, иду… Но с улыбкою странной
Курт напротив встаёт – бороной на стерне,
Иль бароном на стенке фамильного замка:
Ни пройти, ни протиснуться – крепок, подлец!
Распальцовкой провёл пред лицом… как подранка
Ухватил, сумку вырвал, в кусты – и песец

Громко мявкнул оттуда (конечно, котище!
Потревожили пьяные гости зверька).
А решителен нэко2! Прыжок – и в жилище
Моментально проник. Два зелёных глазка,
С вертикальной, густой колдовскою чертою
Злобно смотрят на нас: будем драться! Дерись!
«Восхитительный зверь. Прямо в римскую Стою!» —
«Кто кому, интересно, скомандует: брысь!» —
«Я сама не решусь. Вдруг ответит по-русски:
"Пошла на …!" Хоть маршрут мне приятен, но тон…» —
«Ах, не светят сегодня тебе перегрузки!
Ведь недавно призналась: забыла гондон!»

Вроде, все против Лены. Хоть Смит безучастен,
На защиту не встанет. Что ж – я подойду!
Курт ко мне потерял интерес… а напрасен
Оптимизм его скорый! У всех на виду
Я беру деву за руку (смотрит предвзято…),
И ладошкой кладу чуть пониже ремня
Своего, что на брюках. Слегка страшновато:
Хоть изба не горит, и не скачем – коня
Остановят, прижав, как в тисках, абрикосы…
Нет – уже начала смысл игры понимать!
Уронила на столик мундштук папиросы
Из руки из другой, и за «молнию» – хвать!

Развела до отказа, засунула пальцы
(Гости в шоке…) и щупает там напоказ!
Демонстрирую Ирке фривольные танцы
В исполнении бёдер – расширила глаз
И разинула рот (вид не лучше у прочих…),
Подошла аж вплотную: «Нехилый сюрприз!
Оба малость рехнулись? Она ему дрочит?
Вниз и вверх… ухватила покрепче – и вниз…» —
«Что за знание техники! – (Леночка кажет
Все свои тридцать два). – Но штаны не подол!
А ну, прочь отошли!! Он по стенке размажет
Вам шикарно мозги! Хоть и короток ствол…»

18
Да, я спрятал там «кольт» – в кобуре, у колена.
Так, на всякий пожарный – пришлось аккурат!
Не об этом конкретно просила Елена
Не-Троянская, да. Но Иванушка-брат,
Тот, что лужу лакал, у неё не водился
Отродясь! Как случайно такой не помочь?
Правда, Ирка унизилась, Ваня озлился —
И отправились оба в прохладную ночь
На свой пруд расслабляться… Сыгравши спиною
Па-де-де из презрений. И гордый кошак
Тоже скрылся из вида – лишь чёрной волною
Шерсть мелькнула по лесенке вниз. Не дурак,

А из опыта знает, как больно навстречу
Из ствола может плюнуть и детский патрон!
Обстановка нервозная: малое Вече
При товарище Сталине… Смите, пардон.
Он и начал – спокойно, почти без надрыва:
«Ведь давно же условились: эта изба
Нечто вроде священного места! Годива
Нашу слышала клятву…» – «Парниша, судьба,
Или как там её… поняла: разговорам
Не доверить и в принципе! Наверняка
И у Курта имеется нечто с затвором,
И у Вани с мгновенным взведеньем курка,

И у Ирочки спрятано нечто под брючки
Кроме миленькой штучки… Возможно, и сам?» —
«Я из суки тебя бы понизил до сучки…» —
«Курт настолько своим доверяет трусам,
Что поллюции он не боится нисколько!
Очевидно, для секса иное нашлось?
И не дёргайся, парень: у этого "кольта"
Очень нежный крючок! А от пули и лось
Моментально повалится яйцами кверху,
Даже если ему не нужны ни на кой…» —
«Ты, однако, на нервах!» – «Конечно! Не сверху,
А внизу ведь привыкла! Пол слабый такой…»

Да, подобные «тёрки» я вижу впервые!
Курт подумал – и взгляд на меня перенёс:
«Кому служишь, папаша?» – «А вы кто такие?» —
«Ты давно собирался подобный вопрос
Нам задать. Да чего-то всегда тушевался!
Или строил догадочки, верным под стать?
Мы – спецназ. Только ведомства разные. Взялся
Каждый бравый начальник брутально решать,
Что гешефт его личный полезен и стае…
Мы с подходом таким не согласны. И вот
Собираемся здесь, перспективы верстаем,
Чтобы вдруг ненароком не выйти в расход.

Но взаимоневерие неистребимо!
Виноват, недоверие. Вот и грызня
То и дело без повода…» – «Курт и без грима!
И кавайный такой – так и хочется "ня!"
Ему нежно мяукнуть на ушко! Вот только
Есть в компании тот, кто активно стучит.
Танец "кто-то – на всех". Вертухайская полька!
Это или хозяин… а может, и Смит!
Остальные – простая военная каста,
И без доступа в высший армейский салон…» —
«Так решили две стервы и два педераста?» —
«Ишь, обиделся как! Значит, верно не он…»

Взоры всех – на меня. Важно ставлю морщины
По-профессорски, густо, и челюсть вперёд:
«То ли грех, то ли смех… Вы, крутые мужчины,
И активные девы – забавный народ!
Хорошо, я "стучу" контрразведке – согласны?
Не согласны: вас год не тревожит никто.
Перспективы те самые просто прекрасны:
Повышают по службе, вручают авто,
Выдают без отчётности деньги на руки…
А хотите, скажу откровенно? Все вы
С жиру беситесь – или от будничной скуки,
Иль от буйства гормонов внутри головы!»

19
«Любопытственно… В смысле, гормонных страданий.
Точно: слышите, ржут? Ну, хохочут взахлёб?
Значит, наши друзья обошлись без купаний —
Слишком быстро вернулись!» – «Наверное, ёб,
Но какой-то короткий – "сквозь сжатые ножки",
Как шутить любит Fish». – «Чересчур веселы!
Нет, скорей, зеркала, две бумажки, дорожки…
Но откуда товар?» – «По-любому – козлы!
Уточнение: наглый козёл и ослица!» —
«Та наглей ещё больше… как Баба-Яга!» —
«Сговорились вдвоём! Не могли поделиться!
Как теперь в идеалы нам верить?!» – «Ага…»

В самом деле: они – как из «комнаты смеха»!
(В смысле, Ирка с Иваном). Но вмиг просекли
Раздражённые взгляды. И чтобы утеха
Им не вышла бочком – шустро пол подмели,
Споро стол освежили (качаясь немного),
Не пролив и не капнув, не сбив ничего.
А потом разместили «Арагви» – два рога
По ноль-восемь. А возраст – пятнадцать! Ого!
Вот еще две цифири: коньячная крепость
Сорок пять! Как положено было в Стране
Идеальных Советов. А нынче нелепость:
Всюду сорок! Неважно – есть выдержка, не…

«Неплохой аромат. Шоколад, капучино…
Карамели вот много». – «Иначе никак!» —
«Где же блат заимела? Признайся, Ирина!
Ведь для базы любой – генеральский коньяк!» —
«Генерал-лейтенантский, не меньше!» – «Согласна.
Ну, давай за погоны!» – «С чего это вдруг?» —
«Так за дело ведь дали. И было опасно». —
«Да. Ушли восемнадцать, вернулись без двух». —
«И опять за шлагба…?» – «Да, у съезда к плотине.
То ль они напоролись на нас, то ли мы…» —
«Довелось пострелять нашей кроткой Арине!» —
«Супер-няня… Шучу. В тьму палила из тьмы

Не особо прицельно, отход прикрывая…» —
«Значит, мы отступили? И сей водоём
Снова имени гнусного хана Мамая?!» —
«Мне, признаться, до фени. Вот Игорь, Артём…»
Помолчали. Чуть выпили. Ваня с гитарой
Вновь обнялся; верней, как ребёнка, заплёл
В узловатые руки… – «А спой "Шёл со шмарой"! —
(Это Курта заказ). – "Гоп со смыком", "Кобёл
И Марфуша"!» – «Чего на блатняк потянуло?
Ностальгия по зоне? Анкетно ты чист…» —
«Самый шанс для побега – развод караула…» —
«Не смогу. Из меня никудышний солист».

Но поплыли печальные, долгие звуки
Над верандой и выше – к посёлку, во тьму,
В бесконечные дали… То отклики муки
И страдания – то обращенье к Нему
Как молитва без смысла и слов… То простое
Размышление чисто житейских сует
И томления памяти… Как на постое,
Вдруг проверка состава: в конвой!.. в лазарет!..
Отголоски базаров и каверзных мнений
Бородатых и важных… и снова повтор
За повтором… Тембр струнный не знает мучений,
А вот пальцы устали – и стих разговор.

«Что сыграл-то, дружок?» – «Голоса Галилеи». —
«Право, слышу впервые. Серьёзный мотив…» —
«Значит, в предках у Вани водились евреи?
Кровь арийская, ишь ты!» – «Ага, из жидiв
Заповедных канадских земель!» – «Смех-то смехом,
Но в мозгах у вас хаос, ребята!» – «Насчёт?..» —
«Абсолютно всего. Многоярусным эхом
Все ответы. Источник сам Бог не найдёт». —
«Бог не фрайер, папаша, он всё примечает!» —
«Что сказал – сам-то понял?» – « Не очень. Налей…» —
«Я лишь водки могу. За престиж отвечает
Бесподобная Ира…» – «Да хватит! Смелей!

20
Будь, как дома, дедуля!» – «Ах, дочка, пасибки!» —
«Может, внучка? Не скромничай!» – «Искренне нет!
От Событий (прошу, уберите улыбки)
Четверть века прошло – двадцать пять странных лет.
Вы тогда ещё мало чего понимали…» —
«Мне четырнадцать было. Здоров. Не болван». —
«Как прекрасно! И где этот день вы встречали,
И какими делами, товарищ Иван?» —
«День… какой?» – «Когда сдохла вся инфраструктура.
Почему ты – "товарищ", хоть помнишь?» – «Ну да.
Лицемерием пухла страна. И цензура…» —
«В общем, верно. И вот наступила среда,

Я практически трезвым проснулся под утро —
Свет нигде не включается! Даже фонарь
С батарейками новыми. Нужные сутры
По привычке прочёл – ни фига. Ну, январь
За промёрзшим окном. Распахни занавески —
И снега по ограду почти. Но огней
Нет в округе! Лишь ломкие лунные фрески
На поленнице. Инея розовый клей
Вокруг стёкол…» – «Примерно, такое же было
И со мною. Квартирка ведь – первый этаж!
Помню: вытянул форточку, высунул рыло…
Но тебя любопытней послушать, папаш!

Продолжай!» Я невольно обвёл их глазами:
Равнодушия в меру. И есть интерес
У одной из особ! Мама – врач. Вечерами
Обсуждали, конечно, откуда регресс
Вдруг свалился на общество – крупно и разом?
При ребёнке, как водится в семьях мещан…
«Я нашёл кое-как пару свечек. А с газом
Не рискнул в темноте ковыряться. Пропан
Был закачан в баллон аж в эпоху Могола…
Время – четверть шестого. Приёмник молчал,
Проводной – это ясно. Но чтобы "Спидола"?
С потепленьем неплохо боролся "Кристалл",

Но почти на пределе. Ну, погреб под полом,
Часть продуктов туда, часть за окна, в мешки…
Свет к обеду не дали. Итог в невесёлом
Возбуждении днём подвели мужики
На стоянке автобусной: всё, что хоть как-то
С электричеством связано, сдохло! Нечтяк.
Автономное тоже в режиме антракта,
Телефоны молчат… Трезвость, мерзость и fuck —
Дальше шла игра слов на великом-могучем.
Но особо не дёргались: мало ли что!
Лишь бы не было войн… Окончательно сучьим
Настроение стало к субботе. Никто

Ничего не узнал и не понял. Нет тока!
Не работает техника! Велосипед,
Можно с лошадью сани. И лыжи… Морока
До райцентра добраться. Пытались… Их след
Обрывался на подступах к городу. Люди
Не вернулись обратно – как сгинули все.
Остальные – по избам… Молились о чуде
Те, кто верил хоть как-то. А я на шоссе
Выходил спозаранку и долго, до слёзных
Выделений из глаз, всё на запад смотрел.
Было тихо до жути: ни сполохов грозных,
Ни дымов от пожарищ… Ни тающих стрел

При движении быстрых, больших самолётов
В бирюзовых высоких, пустых небесах…
А вот снег был загажен – от птичьих помётов
Испарения шли, как в конюшне. Но птах
Я не видел нигде и не слышал. И кроны
Всех деревьев – одно ледяное сукно.
Вдруг замолкли собаки. Кошачие стоны
По ночам прекратились… а им всё равно
Что январь, что апрель – разораться готовы
Лишь бы был подходящий самцовый настрой.
Не сбежали, не спрятались твари христовы,
Но вели себя тихо, как вор под чадрой…

21
А на пятые сутки закончилась водка
(Самогонку ещё берегли на обмен).
Пару раз собиралась и общая сходка —
Ничего не решили. До вздувшихся вен
На руках и на лбах вразнобой поорали
И опять разбрелись – кто куды, кто куда…
Крестный ход на дому у попа обсуждали.
В церковь шли неохотно: ни злая звезда,
Ни знамений таинственных… Странное дело:
Божий Свет налицо, электрический – шиш!
На вторую неделю дошёл до предела
Всех натянутых нервов "шумевший камыш" —

Ну, бичи, шишкари, браконьеры, бродяги…
Резво встали на лыжи – и скопом в тайгу!
Сброд, конечно, но тёртый и полный отваги —
То есть, винных паров. И от них ни гу-гу
Больше месяца… Многие всё же вернулись,
Вид – как будто мотали неведомый срок.
Кто свернули на запад – в крови захлебнулись
(Перерезали ночью). А вот на восток
И на север тем паче открыты дороги,
В смысле, тропы охотничьи. Только всё зря:
Хоть водой, хоть пешком, хоть в убогие дроги —
До Полярного круга одни лагеря…

И вот тут объявилось обратное диво:
Электричество дали! На время. А связь
Недоступна по-прежнему. Радио живо,
Но хрипит, будто вòлнами в спешке давясь.
Телевизор рябит, точно курочка-птица,
Что из сказки известной. И всё! Пару раз
Промелькнула цветная настроек таблица —
И опять полосатый экранный матрас.
"Лебединое озеро" хоть бы сыграли!
Наш народ бы скумекал: меняется власть.
"Ты откуда здесь взялся, Саид?" – "А стреляли!"
Никакого намёка – ни в карту, ни в масть…

И молчат телефоны… Хотя полагаю,
Что начальство всё знало. Не с первых минут.
Но когда потащились к замерзшему гаю
Оптимисты на запад разведать маршрут, —
Знало всё: что случилось, что дальше случится…
Ну а ставить в известность кого-то ещё
В Третьем Риме не принято. Воет волчица:
На подлёте Жар-птица, и вывешен счёт.
А его оплатить просто так невозможно!
Заигрались владыки, их девки, сынки…
Но держава огромна: пожертвовать можно
Кое-чем, но тайком. Объяснять не с руки.

А народишко выживет, справится, сдюжит.
Сам вопил: "Не война б!.." – так не ной, не убьют!
Постепенно привыкнет и даже заслужит
Понемножку из благ: поедят и попьют
От души, наконец, и от пуза. Жизнь-сводня
Живо форсу обучит, с гешефтом сведёт…» —
«И достанется грешникам милость Господня!» —
«Верно, Лена. Не всем, а кому повезёт». —
«Ты, видать, не из этих?» – «Не только. Посёлок
Не из них! И посёлков таких – не один
И не тысяча даже…» – «Хорошеньких тёлок
Выбирает себе дорогой господин

По особым приметам. О коих не скажет.
Тут таких не нашлось, так шта… Плачь иль не плачь —
Ничего не изменится!» – «Время покажет». —
«Четверть века прошло! Показало! Трепач…» —
«Для системы не срок». – «Для какой? Вон нацисты
Не смогли удержаться и столько». – «Они

Конец ознакомительного фрагмента.