Тамерлан Агузаров - Охрана власти в уголовном праве России (de lege lata и de lege ferenda)

• Название: Охрана власти в уголовном праве России (de lege lata и de lege ferenda)
• Автор: Тамерлан Агузаров
• Издательство: ЛитагентПроспект (без drm)eba616ae-53d9-11e6-9ba0-0cc47a1952f2
• Жанр: Юриспруденция
• ISBN: 9785392195190

Работа посвящена наиболее сложным проблемам уголовно-правовой охраны государственной власти. В ней определяется механизм такой охраны и исследуются вопросы его социальной обусловленности, дается характеристика признаков составов преступлений: посягательства на жизнь государственного или общественного деятеля; посягательства на жизнь лица, осуществляющего правосудие или предварительное расследование; угрозы или насильственных действий в связи с осуществлением правосудия или предварительного расследования; неуважения к суду; клеветы в отношении судьи, присяжного заседателя, прокурора, следователя, лица, производящего дознание, судебного пристава; посягательства на жизнь сотрудника правоохранительного органа; применения насилия в отношении представителя власти; оскорбления представителя власти. В работе обосновывается необходимость самостоятельной уголовно-правовой охраны главы государства – Президента РФ. В связи этим показаны ее концептуальные основы и предложена теоретическая модель соответствующей главы УК РФ. Законодательство приводится по состоянию на 1 сентября 2015 г. Для преподавателей, научных сотрудников, аспирантов и студентов юридических вузов.

---

Критика позиции И. С. Власова представляется недостаточно убедительной. Правосудие по своей сущности – правозащитная деятельность (деятельность по защите права), имеющая цель охраны установленных законом либо восстановление нарушенных прав любого человека или любой организации. Поэтому всякое деяние, в той или иной форме препятствующее осуществлению правосудия в соответствии с его целями и задачами, так или иначе посягает на права или законные интересы личности, юридического лица, общества или государства. Если исходить из этого факта, то все преступления против правосудия (да и многие другие) следовало бы признавать двухобъектными. Но такой подход к характеристике непосредственного объекта преступлений против правосудия представляется неправильным. Ущемление прав и законных интересов личности, организаций, общества и государства происходит лишь попутно и не всегда при нарушении деятельности суда и правоохранительных органов по осуществлению или обеспечению правосудия. В некоторых случаях посягательство на блага личности выступают в качестве способа совершения рассматриваемых преступлений (например, при проявлении неуважения к суду посредством оскорбления участников судебного разбирательства). В других случаях оно является квалифицирующим обстоятельством (например, при даче заведомо ложных показаний свидетелем). Ни те, ни другие нельзя рассматривать как преступления, причиняющие вред двум объектам, поскольку они укладываются в рамки преступного посягательства на деятельность суда и содействующих ему государственных органов по защите прав и законных интересов личности, организаций, общества и государства.

Изложенные соображения вовсе не означают, что ни одно из преступлений против правосудия не посягает на два объекта. Если деяние, направленное против правосудия, одновременно затрагивает общественное отношение, которое не охватывается понятием «интересы правосудия» или обладает большей социальной ценностью, чем указанные интересы, то это общественное отношение, которому вред причиняется хотя и попутно, но во всех случаях совершения данного деяния, составляет дополнительный объект преступления против правосудия.

Дискуссионность содержания видового объекта преступлений против правосудия не могла не отразиться на трактовке непосредственных объектов конкретных преступлений, отнесенных к этой группе деяний. Так, в специальной литературе нет единства в понимании объекта посягательства на жизнь лица, осуществляющего правосудие или предварительное расследование. Такого преступления в УК РСФСР не было, поэтому вопрос о его непосредственном объекте начал разрабатываться только после принятия УК РФ.

Все авторы, исходя из понимания видового объекта преступления против правосудия, выделяют несколько их непосредственных объектов. Например, по мнению М. Н. Голоднюк, «непосредственным объектом преступлений против правосудия являются общественные отношения, обеспечивающие нормальное функционирование отдельных звеньев органов, составляющих в целом систему правосудия (суд, прокуратура, органы следствия и дознания, исправительные учреждения и др.), т. е. органов, деятельность которых урегулирована процессуальным законодательством, которые от имени государства могут выступать в рамках уголовного или гражданского судопроизводства в правовые отношения с гражданами или юридическими лицами, осуществляя задачи и цели правосудия»[176]. Сходную позицию занимает А. В. Галахова, которая считает рассматриваемое преступление двухобъектным и утверждает, что «основным непосредственным объектом являются общественные отношения, обеспечивающие нормальную деятельность всех органов по осуществлению правосудия»[177]. В литературе также указывается, что «непосредственный объект данной группы преступлений образуют общественные отношения, обеспечивающие реализацию конституционных принципов отправления правосудия или нормальную деятельность отдельных звеньев органов, составляющих в целом систему правосудия (суд, прокуратура, органы следствия, дознания, исправительно-трудовые учреждения и т. п.)»[178]. В трактовке В. П. Малкова, «основным непосредственным объектом преступных посягательств этой группы являются интересы правосудия»[179].

А. В. Федоров непосредственными объектами рассматриваемых преступлений признает: «… общественные отношения: а) по отправлению судом правосудия; б) по осуществлению деятельности правоохранительных органов, направленной на создание необходимых условий для реализации судом его полномочий по отправлению правосудия; в) по осуществлению деятельности по исполнению приговора, решения или иного судебного акта»[180].

Во-первых, авторы неосновательно относят к правосудию деятельность прокуратуры, органов следствия и дознания, исправительно-трудовых учреждений, которая не является правосудием, а, как уже говорилось, носит лишь вспомогательный по отношению к нему характер. Во-вторых, при такой трактовке непосредственного объекта его практически невозможно отграничить от видового объекта, поскольку они, по сути, совпадают по объему. В-третьих, весьма сомнительна попытка некоторых авторов определить некий единый непосредственный объект всех преступлений против правосудия. Думается, такого объекта попросту не существует, а есть несколько непосредственных объектов, которые и берутся за основу выделения соответствующих групп рассматриваемых деяний. В-четвертых, все определения, за исключением определений, предложенных одним из авторов этой работы и Л. В. Иногамовой-Хегай, представляются неполными: они не охватывают такой социальной ценности, как конституционные принципы осуществления правосудия.

Итак, можно утверждать, что преступления против правосудия имеют несколько непосредственных объектов, позволяющих классифицировать их именно по этому признаку. Непосредственным объектом посягательства на жизнь лица, осуществляющего правосудие, является конституционный принцип неприкосновенности судей.

В соответствии со ст. 122 Конституции РФ, ст. 16 Федерального конституционного закона от 31 декабря 1996 г. № 1-ФКЗ «О судебной системе Российской Федерации»[181], ст. 15 Федерального конституционного закона от 21 июля 1994 г. № 1-ФКЗ «О Конституционном Суде Российской Федерации»[182], п. 1 ст. 16 Закона РФ от 26 июня 1992 г. № 3132–1 «О статусе судей в Российской Федерации»[183], а также с нормами АПК РФ, ГПК РФ, УПК РФ судья является неприкосновенным. Неприкосновенность судьи включает в себя неприкосновенность личности, неприкосновенность занимаемых им жилых и служебных помещений, используемых им личных или служебных транспортных средств, принадлежащих ему документов, багажа и иного имущества, тайну переписки и иной корреспонденции (телефонных переговоров, почтовых, телеграфных, других электрических и иных принимаемых и отправляемых судьей сообщений)[184]. Среди перечисленных объектов судейской неприкосновенности наибольшей ценностью обладают личные блага судьи: жизнь, здоровье, свобода, честь и достоинство.

Характеризуя рассматриваемый принцип, В. М. Лебедев подчеркивает: «Судейская неприкосновенность является не личной привилегией гражданина, занимающего должность судьи, а средством защиты публичных интересов, и прежде всего интересов правосудия. Следует также учитывать особый режим судейской работы, повышенный профессиональный риск, наличие различных процессуальных и организационных средств контроля за законностью действий и решений судьи»[185].

По мнению Е. Б. Абросимовой, помимо функции обеспечения состояния независимости судебной власти, принцип неприкосновенности имеет также самостоятельное значение. «Очевидно, – пишет автор, – судья, в силу специфики своей профессиональной деятельности не обладающий судейским иммунитетом – освобождением или установлением особого порядка привлечения к уголовной, административной или дисциплинарной ответственности, весьма уязвим»[186].

Принцип неприкосновенности судей в полной мере отвечает международным стандартам организации и деятельности судебной власти. Наиболее полно он был сформулирован в Основных принципах, касающихся независимости судебных органов, разработанных и принятых VII Конгрессом ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями, одобренных в 1985 г. Генеральной Ассамблеей ООН (Принципы 16, 17–20)[187], и эффективных процедур осуществления Основных принципов, касающихся независимости судебных органов, принятых ЭКОСОС в 1990 г. (Процедура 5)[188].

Исходя из смысла ст. 295 УК РФ рассматриваемый принцип неприкосновенности охватывает жизнь и здоровье потерпевшего.

С точки зрения единства объекта уголовно-правовой охраны норма, закрепленная в ст. 295 УК РФ, сконструирована весьма неудачно: ее название по объему не соответствует содержанию. Помимо лиц, осуществляющих правосудие, в числе потерпевших названы и другие лица с самым различным правовым статусом.