Татьяна Орешкина - Обстоятельства, исключающие преступность деяния. Учебное пособие для магистрантов

• Название: Обстоятельства, исключающие преступность деяния. Учебное пособие для магистрантов
• Автор: Татьяна Орешкина
• Жанр: Юриспруденция

Учебное пособие подготовлено в соответствии с федеральным государственным образовательным стандартом высшего профессионального образования по направлению подготовки 030900 «Юриспруденция» (квалификация (степень) – магистр). Учебное пособие посвящено обстоятельствам, исключающим преступность деяния, которые играют важную роль в отграничении преступлений от не являющегося преступным поведения человека, причиняющего разрешенный уголовным законом вред общественным отношениям. Четкое определение этих обстоятельств в законе и правильное их понимание следственной и судебной практикой служат гарантией реализации принципа законности. В работе анализируются законодательство, правоприменительная практика, научные концепции. Законодательство приводится по состоянию на апрель 2015 г. Пособие предназначено для студентов магистратуры Московского государственного юридического университета имени О. Е. Кутафина (МГЮА), но может быть использовано аспирантами, преподавателями юридических учебных заведений, а также научными и практическими работниками.

---

Согласно ч. 1 ст. 46 Уложения, не признавалось преступным деяние, совершенное для спасения собственной жизни или жизни другого лица от опасности, которая произошла вследствие угрозы, незаконного принуждения или иной причины и которая «была неотвратима в то самое время другим средством». В данном положении, по сути, объединялись принуждение и крайняя необходимость, что представляется правильным: преодолимое принуждение логично рассматривать в качестве одного из источников опасности при крайней необходимости. Следует отметить, что при неотвратимой опасности для жизни пределы причинения вреда Уложением не устанавливались.

В ч. 2 ст. 46 Уложения предусматривалось положение о «неотвратимой в то самое время другим средством опасности», исходящей из тех же источников, но грозящей иным интересам: здоровью, свободе, иному личному или имущественному благу данного или другого лица. Правомерным признавалось только деяние, если совершившее его лицо имело достаточное основание считать причиняемый вред маловажным сравнительно с охраняемым благом, т. е. устанавливались жесткие пределы в отношении причиненного при крайней необходимости вреда.

Нормы Общей части, регламентировавшие рассматриваемый институт, дополнялись положениями Особенной части. Так, в гл. 7 «О противодействии правосудию» предусматривались обстоятельства, при наличии которых лицо, совершившее преступное деяние, не подлежало наказанию. Эти положения содержались в ст. 170 Уложения и распространялись, в частности, на случаи укрывательства лица, совершившего тяжкое преступление, если в его совершении участвовал сам укрыватель или член его семьи. Указанные положения, содержавшиеся в Особенной части Уложения 1903 г., Н. С. Таганцев считал уничтожающими преступность и относящимися к отдельным преступным деяниям и поэтому подлежащими разбору только при рассмотрении этих деяний2.

Советской властью прежний нормативный опыт воспринимался отрицательно, поэтому декларировался отказ от его продолжения и развития. Достижения Уголовного уложения 1903 г. были забыты. Длительный период в уголовном законодательстве предусматривались либо только необходимая оборона, либо необходимая оборона и крайняя необходимость, к тому же нормы, регламентировавшие их, были далеко не безупречны. Весьма ярко это проявилось в Руководящих началах по уголовному праву РСФСР 1919 г., закрепленных постановлением Народного комиссариата юстиции от 12 декабря 1919 г. (СУ; 1919; № 66), в которых содержались положения о необходимой обороне, понимаемой узко (защита от насилия), а другие обстоятельства не предусматривались. Необходимая оборона была определена в ст. 15 разд. III «О преступлении и наказании» этого акта как обстоятельство, исключающее наказание лица, совершившего насилие над личностью нападающего, если это было необходимым средством отражения насилия и защиты личности этого человека либо других лиц при отсутствии превышения меры необходимой обороны. Следовательно, вместо имевшего место в Уложении 1903 г. признания непреступности деяния при необходимой обороне предусмотрено исключение наказуемости этого деяния. Такая законодательная формулировка данной статьи Руководящих начал, как полагает С. В. Пархоменко, перевела решение вопроса «из сферы законодательной в сферу применения права»3. Думается, что приведенный вывод не совсем точен, поскольку исключение наказания было предусмотрено законом, т. е. оставалось в сфере законодательной.

Оценка необходимой обороны в качестве обстоятельства, исключающего наказание, содержалась и в ст. 19 Уголовного кодекса РСФСР 1922 г. Правда, в этом нормативном правовом акте основание необходимой обороны было шире, оно не сводилось только к насилию над личностью, а формулировалось как посягательство на личность или права обороняющегося или других лиц. В ст. 20 УК РСФСР 1922 г. предусматривалось положение о вынужденном причинении вреда при неотвратимой опасности (по современной терминологии – крайней необходимости). Законом регламентировались ее основания и условия ненаказуемости причиненного вреда: опасность, которая была неотвратима при данных обстоятельствах иными средствами, если причиненный вред является менее важным по сравнению с охраняемым благом. Целью деяния было спасение жизни, здоровья или иного личного или имущественного блага своего или другого лица. Обращает на себя внимание нелогичность формулировок, содержащихся в ст. 19 и 20 УК РСФСР: деяния, совершенные в ситуации необходимой обороны и крайней необходимости, признавались уголовно наказуемыми и одновременно с этим не подлежащими наказанию.

Убийство и причинение тяжкого телесного повреждения при превышении пределов необходимой обороны предусматривались ст. 145 и 152 УК РСФСР 1922 г. в качестве преступлений, влекущих значительно более мягкое наказание, т. е. были сформулированы привилегированные составы. Этими же статьями вместе с превышением пределов необходимой обороны предусматривались преступления, совершенные при превышении мер, необходимых для задержания преступника. При этом Общая часть не содержала какого-либо самостоятельного положения о причинении вреда лицу при его задержании, совершенном без превышения необходимых мер. Таким образом, по сути, происходило приравнивание вреда при задержании преступника к необходимой обороне.

Своеобразием характеризовался подход законодателя к необходимой обороне и неотвратимой опасности (крайней необходимости) в УК РСФСР 1926 г. В ч. 1 ст. 13² этого кодекса предусматривалось положение о неприменении мер социальной защиты судебно-исправительного характера к лицам, совершившим общественно опасные действия в состоянии необходимой обороны. По сравнению с УК РСФСР 1922 г. основание для необходимой обороны формулировалось шире за счет указания на посягательства на советскую власть и революционный порядок, которые были включены наряду с посягательством на личность обороняющегося или другого лица.

Положение о крайней необходимости было сформулировано в ч. 2 ст. 13² УК РСФСР 1926 г., в которой предусматривалось, что меры социальной защиты судебно-исправительного характера не применяются за общественно опасные действия, совершенные для «отвращения опасности», неотвратимой при данных обстоятельствах другими средствами, если причиненный вред меньше предотвращенного.

Таким образом, действия при необходимой обороне и крайней необходимости признавались общественно опасными, но исключающими применение мер социальной защиты.

Иным был подход, осуществленный Основами уголовного законодательства Союза СССР и союзных республик 1958 г., которые ознаменовали серьезный поворот к гуманизму в области законотворчества. Принципиальное положение, согласно которому «не является преступлением причинение вреда», закрепленное в них, как представляется, было воспринято из Уголовного уложения 1903 г. В ст. 13 Основ предусматривалось, что не является преступлением действие, хотя и подпадающее под признаки деяния, предусмотренного уголовным законом, но совершенное в состоянии необходимой обороны, т. е. при защите интересов Советского государства, общественных интересов, личности или прав обороняющегося или другого лица от общественно опасного посягательства путем причинения вреда посягающему, если при этом не было допущено превышения пределов необходимой обороны (явного несоответствия защиты характеру и опасности посягательства).

Такая редакция нормы о необходимой обороне воспроизводилась в ст. 13 УК РСФСР 1960 г. Однако позднее (в 1994 г.) данная статья была изложена в новой редакции, в которой содержалось указание на право каждого на защиту своих прав и законных интересов, прав и законных интересов другого лица, общества, государства от общественно опасного посягательства независимо от возможности избежать посягательства либо обратиться за помощью к другим лицам или органам власти. Правомерной признавалась защита путем причинения любого вреда посягающему, если нападение было сопряжено с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия. Защита от иного нападения считалась правомерной, если не превышены пределы необходимой обороны. Эта редакция ст. 13 УК РСФСР 1960 г. ограничила основания необходимой обороны совершением нападений по сравнению с первоначальной редакцией, содержавшей указание на оборону от общественно опасного посягательства.

В ст. 14 УК РСФСР 1960 г. предусматривалось положение, согласно которому не является преступным деяние, совершенное в состоянии крайней необходимости. Нормы о задержании лица, совершившего преступление, в УК РСФСР не содержалось, но судебная практика приравнивала вред, причиненный в такой ситуации, к необходимой обороне. Характерно, что п. 3 постановления Пленума Верховного Суда СССР от 16 августа 1984 г. № 14 «О применении судами законодательства, обеспечивающего право на необходимую оборону от общественно опасных посягательств» сформулировал положение о приравнивании вреда, причиненного при задержании лица, совершившего преступление, к необходимой обороне4. Своеобразие ситуации с этим обстоятельством заключалось также и в том, что оценка задержания преступника с причинением ему вреда как правомерных действий была дана в ст. 16 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 26 июля 1966 г. «Об усилении ответственности за хулиганство», в которой содержалось следующее положение: «Действия граждан, направленные на пресечение преступных посягательств и задержание преступника, являются правомерными и не влекут уголовной или иной ответственности, даже если этими действиями вынужденно был причинен вред преступнику»5. Правильность такого объединения двух обстоятельств, одно из которых не было предусмотрено УК РСФСР, сомнительна, поскольку нивелированы были различия между необходимой обороной и задержанием. Вместе с тем задержание характеризуется вынужденностью причинения вреда и имеет больше сходства с крайней необходимостью, чем с необходимой обороной.