Н. Горшкова - Нарушение деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества (уголовно-правовое исследование). Монография

• Название: Нарушение деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества (уголовно-правовое исследование). Монография
• Автор: Н. Горшкова
• Жанр: Юриспруденция

В работе исследуются проблемы социальной обусловленности уголовно-правовой охраны нормальной деятельности исправительных учреждений, в связи с чем анализируются становление и развитие законодательства об ответственности за нарушения указанной деятельности, опыт зарубежных стран, дается уголовно-правовая характеристика преступлений, предусмотренных п. «а» ч. 2 ст. 228.1 и 321 УК РФ, отграничения их от смежных преступлений, а также вопросы легальной и судебной пенализации. Предназначена для студентов и курсантов высших специальных учебных заведений, аспирантов и преподавателей.

---

На практике имели место случаи осуждения за действия, указанные в ст. 188.3 УК РСФСР, по ст. 77.1 УК РСФСР. В связи с этим Верховный Суд СССР в постановлении от 21 июня 1985 г. указал, чтобы суды не осуждали лиц за действия, образующие злостное неповиновение администрации ИТУ по ст. 77.1 УК РСФСР.

УК РФ не предусматривает ответственность за злостное неповиновение требованиям администрации ИУ (ст. 188.3 УК РСФСР), а также за незаконную передачу запрещенных предметов лицам, содержащимся в ИУ (ст. 188.4 УК РСФСР). Данные деяния переведены в разряд дисциплинарных проступков и предусматривают наступление дисциплинарной ответственности по уголовно-исполнительному законодательству.

А. М. Меликян по этому поводу высказал предположение, что «перемещение» ряда ранее уголовно наказуемых деяний в разряд дисциплинарных правонарушений (хотя и являющихся злостными нарушениями установленного порядка отбывания наказания) «свидетельствует не столько о гуманизации уголовно-исполнительной политики, сколько о непоследовательности в применении мер уголовно-правовой и дисциплинарной ответственности. Возможным представляется также желание администрации исправительного учреждения приукрасить состояние правопорядка в местах лишения свободы»106.

В конце 80-х гг. ХХ в. началась разработка нового УК. Было подготовлено несколько проектов. В некоторых из них ответственность за дезорганизацию деятельности мест лишения свободы не предусматривалась. Их авторы предлагали ограничиться статьей «Насилие или угроза применения насилия в отношении публичного должностного лица»107. Разработчики другого варианта проекта предлагали включить в УК РФ норму, обеспечивающую охрану мест лишения свободы. По их мнению, она должна была именоваться как «Воспрепятствование нормальной деятельности учреждений»108.

Наконец, вступивший в силу с 1 января 1997 г. УК РФ включил ст. 321 «Дезорганизация деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества».

По мнению А. В. Щербакова, «в советский период исторически сложились три типа воздействия государства на процесс предупреждения и пресечения дезорганизации деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества:

– репрессивный-внесудебный (1934–1960 гг.), характеризующийся прежде всего карательным воздействием на проявления отрицательно настроенных заключенных, в том числе массовыми расстрелами бандитствующего элемента в особых лагерях. Этот этап основывался исключительно на нормативных актах МВД, НКВД СССР, отдельных лагерей;

– уголовно-правовой (1960–1996 гг.), связанный с развитием уголовного, уголовно-исполнительного законодательства, заключающийся во введении законодательных норм, предусматривающих в рамках закона и судебного порядка более мягкую ответственность за действия, дезорганизующие работу исправительно-трудовых учреждений;

– уголовно-дисциплинарный (с 1997 г. по настоящее время), обусловленный уголовно-правовой политикой государства, направленной на гуманизацию наказаний, повышение эффективности воздействия на осужденных посредством прежде всего режимных мероприятий, закрепление на законодательном уровне возможности осуществления оперативно-разыскной профилактики в целях предупреждения нарушений режима содержания (ст. 84 УИК РФ), соединенный с возможностью уголовной ответственности за наиболее опасные проявления дезорганизации деятельности в местах лишения свободы»109.

Сравнительный анализ ст. 77.1 УК РСФСР и ст. 321 УК РФ показал следующее. Признаки преступления, предусмотренные ст. 321 УК РФ, имеют некоторые отличия от признаков преступления, закрепленных в ст. 77.1 УК РСФСР. Как указывает Д. Б. Вальяно, «изменен родовой объект преступления. В УК РСФСР 1960 г. действия, дезорганизующие деятельность исправительно-трудовых учреждений, были отнесены законодателем к «иным государственным преступлениям», что предопределяло родовой объект их преступного посягательства в качестве общественных отношений, обеспечивающих безопасность государства. В настоящее время таким объектом является общественная безопасность»110.

На наш взгляд, Д. Б. Вальяно допускает ошибку: родовым объектом преступления, предусмотренного ст. 321 УК РФ, выступают общественные отношения в сфере охраны государственной власти. Это означает, что ст. 77.1 УК РСФСР и ст. 321 УК РФ в широком смысле направлены на защиту государственной власти от преступных посягательств.

По сравнению со ст. 77.1 УК РСФСР уголовно-правовая норма, предусмотренная ст. 321 УК РФ, расширяет непосредственный объект преступного посягательства и одновременно круг потерпевших от преступления. Так, согласно ст. 321 УК РФ потерпевшими могут выступать не только осужденные и сотрудники ИУ, но и сотрудники СИЗО, а также их близкие, чего не было предусмотрено ст. 77.1 УК РСФСР.

Статья 321 УК РФ не конкретизирует, что местом совершения преступления должно быть учреждение, обеспечивающее изоляцию от общества (в отличие от ст. 77.1 УК РСФСР).

В отличие от ст. 77.1 УК РСФСР в ст. 321 УК РФ используется общепринятая в уголовном законе классификация насильственных действий. В ст. 321 УК РФ не предусмотрена ответственность за действия, направленные на формирование преступной группы (в отличие от ст. 77.1 УК РСФСР).

В ст. 77.1 УК РСФСР специально оговорено, что субъект преступления специальный (особо опасные рецидивисты, лица, осужденные за тяжкие преступления или любые лица, отбывающие наказание в виде лишения свободы). В ст. 321 УК РФ о таких признаках субъекта ничего не сказано. Согласно ст. 321 УК РФ к уголовной ответственности могут привлекаться осужденные, отбывающие наказание в СИЗО, тогда как действие ст. 77.1 УК РСФСР на подобную категорию лиц не распространялось.

Обобщая сказанное, можно отметить следующее.

1. В советском уголовном праве специальной нормы, охраняющей нормальную деятельность ИТУ, изначально не содержалось. Правовые средства борьбы с соответствующим поведением осужденных предусматривались исправительно-трудовым правом и ведомственными нормативными актами.

2. Помимо статьи, устанавливающей уголовную ответственность за действия, дезорганизующие работу ИТУ (ст. 77.1 УК РСФСР), дополнительно предусматривалась ответственность за злостное неповиновение требованиям администрации ИТУ (ст. 188.3 УК РСФСР). Преступными признавались альтернативные действия в виде «злостного неповиновения» и «иного противодействия администрации в осуществлении ее функций», что позволяло администрации ИТУ широко применять указанную норму в отношении любого неугодного заключенного вне зависимости от степени общественной опасности его действий.

3. Потерпевшими, согласно ч. 1 ст. 77.1 УК РСФСР, могли быть только осужденные, вставшие на путь исправления, либо представители администрации ИТУ.

§ 3. Уголовно-правовая охрана нормальной деятельности исправительных учреждений: сравнительно-правовой аспект

Обращение к зарубежному уголовному праву обусловлено рядом обстоятельств, в том числе значением сравнительного правоведения как метода юридической науки. Во-первых, сравнительно-правовое исследование в сочетании с историческим, нормативным и социологическим методами позволяет выйти за рамки национальной правовой системы; во-вторых, дает возможность под особым углом зрения взглянуть на ряд традиционных проблем юридической науки, в частности уголовного права, и на основе положительного опыта зарубежного законодательства выработать меры по совершенствованию российского права.

Потенциальные познавательные возможности сравнительно-правового метода заключаются в том, что он помогает «не только выявить противоположность, различия и черты преемственности правовых систем разных исторических типов и правовых семей, но и (что, может быть, самое главное) формулировать общетеоретические положения и конструкции, выявлять закономерности функционирования и развития, которые учитывают особенности правовых систем различных социальных структур, эпох, стран»111.

Компаративистика исходит из того, что именно сравнение позволяет познать истину, а транснациональная юридическая практика и прикладные научные исследования – подтвердить ее112.

По мнению Л. Г. Овсепян и А. И. Чучаева, можно выделить следующие функции уголовно-правовой компаративистики: информационно-аналитическая; методологическая; интеграционная; воспитательная и образовательная113. Они отражают все основные направления сравнительно-правового исследования114.

Сохраняющиеся дискуссии относительно содержания ст. 321 УК РФ обусловливают необходимость обращения к зарубежному уголовному законодательству в первую очередь для того, чтобы соотнести положения действующего уголовного законодательства в рассматриваемой области с нормами, включенными в уголовные кодексы стран, входящих в различные правовые системы современности, выявить сходства, различия и возможные пути реформирования отечественного законодательства с учетом положительного зарубежного опыта.