Александр Ивин - Логика оценок и норм. Философские, методологические и прикладные аспекты. Монография

• Название: Логика оценок и норм. Философские, методологические и прикладные аспекты. Монография
• Автор: Александр Ивин
• Жанр: Политика

В книге анализируется современное состояние философских, логических и методологических исследований оценочных и нормативных рассуждений. Особое внимание уделяется роли оценок и норм в человеческой деятельности, представлениям о структуре оценок и норм и их взаимных связях, вопросу об истинности оценок и норм, актуальным методологическим проблемам «нормативных наук» (этика, эстетика, правоведение, искусствоведение и др.), способам вхождения оценок и норм в науку и другие области культуры. Описываются важные усовершенствования первой логики абсолютных оценок, построенной автором в 1968 г. и прошедшей уже испытание временем. Излагается новая логическая теория сравнительных оценок, использующих шкалу «лучше – равноценно – хуже». Показывается, что нормативные утверждения могут быть сведены к абсолютным оценкам, использующим шкалу «хорошо – безразлично – плохо». Намечаются новые области практического приложения результатов логики оценок и деонтической (нормативной) логики, перспективы дальнейших философских и логических исследований оценок и норм. Книга рассчитана на широкий круг читателей, прежде всего на представителей социальных и гуманитарных наук: правоведов, философов, социологов, экономистов, политологов, лингвистов, искусствоведов и др.

---

Например, если человек спасает утопающего, ценностью может считаться или само действие спасения; или тот идеал, который требует приходить на помощь человеку, терпящему бедствие; или, наконец, соответствие ситуации подразумеваемому или формулируемому эксплицитно принципу, что тонущего следует спасать.

Истолкование ценности как свойства оцениваемых объектов или как того образца, на основе которого выносится оценка, можно назвать классическим. Это истолкование безраздельно доминировало в мышлении Нового времени. И сейчас еще, как бы по инерции, большинство предлагаемых определений ценности ориентируется именно на первые два значения. Ценностью объявляется предмет некоторого желания, стремления и т. п. (объект, значимый для человека или группы лиц) или же тот образец, на который опирается оценка.

Как писал в 20-e гг. прошлого века Р.Б. Перри: «Ценность – любой предмет любого интереса»9. Я.Ф. Фриз, И.Ф. Гербарт и особенно Г. Лотце, введшие в широкий философский оборот понятие ценности, понимали под ценностями те социальные по своему происхождению образцы, на которые зачастую, но отнюдь не всегда опираются выносимые оценки. Отождествление ценностей с образцами было характерно и для Г. Риккерта, попытавшегося развить философию как науку об общезначимых («трансцендентальных») социальных образцах, или ценностях. Использование понятия ценности в смысле устойчивого, общеобразовательного идеала или образца, на основе которого выносятся конкретные оценки, характерно для аксиологии А. фон Мейнонга, этических теорий М. Шелера, Н. Гартмана, А. Гильдебранда и др. Обычные в аксиологии рассуждения об особом «мире ценностей», отнесение к ценностям истины, добра и красоты и т. п. правомерны лишь при понимании ценностей как образцов.

Вместе с тем такое понимание основательно искажает и запутывает проблему ценностей. Прежде всего, большинство реальных оценок не опираются на какие-либо образцы; для многих объектов устоявшиеся образцы их оценки просто отсутствуют. Ценности не существуют вне ситуации (реального или потенциального) оценивания, так же как истинность невозможна вне описания реальности. Далее, в каждой новой ситуации человек не только оценивает, но и уточняет, конкретизирует или пересматривает тот образец, на основе которого принято выносить оценочное суждение о рассматриваемых объектах. Сами образцы формируются в процессе оценивания и являются всего лишь своеобразным экстрактом из него. Если бы это было не так, невозможно было бы понять, откуда появляются образцы и почему они изменяются со временем. Рассуждения об особом «мире ценностей», о «трансцендентальных социальных образцах», о критическом исследовании неких «общеобязательных ценностей», по-разному проявляющихся в разные эпохи, и т. п. – результат отрыва ценностей от реальных процессов оценивания, в ходе которых они формируются и изменяются. Отождествление ценностей с образцами оценок затемняет параллель между истиной и ценностью как двумя противоположно направленными способами сопоставления мысли и действительности и представляет ценности не как выражения человеческой воли и способности к целерациональному, в смысле М. Вебера, действию, а как некое абстрактное, априорное условие практики преобразования мира. Можно говорить об особом «мире образцов», но лишь предполагая, что он является только надстройкой над человеческой деятельностью и тем реальным оцениванием, без которого невозможна последняя.

Понимание ценностей как образцов оценивания нередко используется в философской теории ценностей (аксиологии), в социологии и почти во всех общетеоретических рассуждениях о ценностях. В этом смысле говорят об «этических ценностях» (моральные добродетели, сострадание, любовь к ближнему и т. п.), «эстетических ценностях», «ценностях культуры»: гуманизм, демократия, автономия и суверенитет индивида и т. д.

В неклассическом мышлении, начавшем формироваться в начале ХХ в., понимание ценностей постепенно становится принципиально иным. Ценность истолковывается уже не как свойство оцениваемых предметов или образцов оценивания, а как отношение, а именно отношение между оцениваемым объектом и утверждением о том, каким должен быть этот объект.

Различие между свойством и отношением является принципиальным. Свойство всегда предполагает один объект: тот предмет, которому оно принадлежат; отношение требует по меньшей мере двух объектов, между которыми оно существует. Ценность как свойство может принадлежать предмету (состоянию, процессу), взятому самому по себе, независимо от того, оценивается этот предмет каким-то субъектом или нет. Классически понимаемые ценности могут существовать независимо от того, имеются ли субъекты, формулирующие какие-то оценки, или таких субъектов нет. Это, можно сказать, «ценности без оценок», ценности, способные существовать в «пространстве без субъекта». В неклассическом понимании ценность представляет собой отношение и требует для своего существования не только оцениваемого предмета, но и субъектов, формулирующих свои оценки. Строго говоря, понятие «ценностное отношение» может использоваться только при неклассическом истолковании ценности как отношения.

Одним из первых истолковал «добро» не как свойство оцениваемых объектов, а как отношение между объектом и мыслью о нем Дж. Мур10. В дальнейшем неклассического определения ценностей придерживались Б. Рассел, Л. Витгенштейн, К.И. Льюис и др.11 В отечественной литературе неклассическое определение ценностей развивается О.Г. Дробницким12, А.А. Ивиным13, В.В. Бычковым14, И.П. Никитиной15 и др.

Ценность как отношение соответствия объекта представлению о нем является противоположностью истины как отношения соответствия представления объекту. Истинностное отношение между мыслью и объектом находит свое выражение в описаниях, ценностное отношение – в оценках. В случае первого отношения отправным пунктом сопоставления утверждения и объекта является объект, в случае второго отношения таким пунктом служит утверждение. Если описательное утверждение не соответствует своему объекту, должно быть изменено описание, а не его объект; в случае отсутствия соответствия между оценочным утверждением и его объектом изменению подлежит объект, а не его оценка16.

Допустим, сопоставляются некоторый дом и его план. Если за исходное принимается дом, можно сказать, что план, соответствующий дому, является истинным; в случае несоответствия плана дому усовершенствован должен быть план, а не дом. Но когда за исходное принимается план (скажем, план архитектора), можно сказать, что дом, отвечающий плану, является хорошим, т. е. таким, каким он должен быть; если дом не отвечает плану, усовершенствованию подлежит дом, а не план.

Описание и оценка являются двумя полюсами, между которыми существует масса переходов. Как в повседневном языке, так и в языке науки имеются многие разновидности и описаний, и оценок. Чистые описания и чистые оценки довольно редки, большинство языковых выражений носит двойственный, или «смешанный», описательно-оценочный характер. Все это должно, разумеется, учитываться при изучении множества «языковых игр», или способов употребления языка. Но нужно учитывать и то, что всякий более тонкий анализ употреблений языка движется в рамках исходного и фундаментального противопоставления описаний и оценок и является всего лишь его детализацией. Она полезна, по всей вероятности, в лингвистике, но лишена, скорее всего, интереса в логике.

Будем проводить различие между утверждаемыми и неутверждаемыми языковыми выражениями, имеющими форму высказываний; неутверждаемое высказывание будем заключать в скобки. Скажем, выражение «этот дом голубой», для которого не указан способ соотнесения его с ситуацией («способ утверждения»), не является ни описанием, ни оценкой, ни вопросом. Оно представляет собой то содержание или ту основу, из которой может быть получено соответствующее утверждение или вопрос. Существуют три – и только три – способа, с помощью которых можно перейти от не утверждаемого высказывания «[А]» к утверждаемому: «[А]» может стать основой или описания, или оценки, или вопроса: («Да [А]», «![А]» и «?[А]»).

Например, если «[А]» есть основа «Этот дом голубой», из нее путем указания способа соотнесения с действительностью могут быть получены утверждаемые высказывания: «Да [этот дом голубой]», «! [Этот дом голубой]» и «? [ «Этот дом голубой]». Первое из них представляет собой описание: «Действительность такова, что этот дом голубой»; оно истинно, если дом на самом деле голубой, и ложно в противном случае. Второе является оценкой или командой; оно выполняет проектирующую функцию, намечает перспективу и является сокращенной формой утверждения: «Должно быть так, что этот дом голубой» («Хорошо, что он голубой», «Хорошо было бы, если бы он был голубым» или даже «Сделайте так, чтобы этот дом был голубым!» и т. п.). Если дом на самом деле окажется голубым, он будет соответствовать утверждению и, как таковой, являться позитивно ценным; в случае другого цвета дом, которому следовало быть голубым, будет плохим. И наконец, третье выражение есть вопрос: «Действительно ли этот дом голубой?» или «Должен ли этот дом быть голубым?». Описание «Истинно, что этот дом голубой», оценка «Этот дом должен быть голубым» и вопрос «Этот дом голубой?» совпадают по своей основе и различаются только способом соотнесения с действительностью.