Мария Кешнер - Экономические санкции в современном международном праве. Монография

• Название: Экономические санкции в современном международном праве. Монография
• Автор: Мария Кешнер
• Жанр: Юриспруденция

На основе проведенного анализа нормативного и доктринального материала, международной практики работа содержит положения, дающие целостное представление о правовой природе международных санкций, их соотношении с международной ответственностью и месте в ряду иных мер принуждения в международном праве, режимах осуществления международных экономических санкций (начиная с 1990 г. и по настоящее время), их легитимности. Проведенное исследование призвано способствовать задаче повышения эффективности осуществления международных экономических санкций с учетом выполняемых ими функций, имеющей принципиальное значение для дальнейшей деятельности Совета Безопасности ООН по обеспечению и укреплению международного мира и безопасности. Результаты исследования могут быть использованы в работе государственных органов Российской Федерации, ответственных за выработку и проведение внешней политики, а также органов, деятельность которых в соответствии с законодательством Российской Федерации связана с практической реализацией Указов Президента Российской Федерации по обеспечению выполнения решений Совета Безопасности ООН, а также в деятельности представителей Российской Федерации в ООН, и в первую очередь Совете Безопасности ООН и его Комитетах по санкциям. Материалы исследования могут быть использованы в учебном процессе по курсу «Международное право», «Право международной ответственности», а также дальнейшей научно-исследовательской работы над проблемами применения мер принуждения в международном праве.

---

Санкционное принуждение является одним из проявлений соотношения свободы и необходимости, конкретизирующегося в поведении субъектов международного права и характеризующегося тесным диалектическим взаимодействием объективного и субъективного. Неправомерно реализуемая субъектом международного права свобода воли, выливающаяся в международное правонарушение, вызывает необходимость в санкционных принудительных мерах, если субъект-правонарушитель отказывается прекратить нарушение международного правопорядка и (или) выполнить обязательства, вытекающие из его международно-правовой ответственности[22].

Применение санкционного принуждения в международных отношениях обусловлено не только субъективной необходимостью защиты каждым из субъектов международного права своих прав, но и их объективной коллективной заинтересованностью в поддержании международного правопорядка в целом. Именно объективная потребность субъектов международного права в стабильности международного правопорядка заставляет их, когда это необходимо, применять санкционное принуждение.

Принуждение в международном праве имеет свои особенности, предопределяемые прежде всего характером межгосударственных отношений и методами их правового регулирования. Как равносуверенные субъекты международного права государства не подчиняются друг другу, и их отношения носят ярко выраженный координационный характер. Вместе с тем с целью повышения эффективности управления межгосударственным сотрудничеством государства создали систему международных организаций, наделив их нормотворческой и правоприменительной компетенцией. Вследствие этого, наряду с традиционно координационными связями, присущими отношениям равносуверенных государств, возникли определенные субординационные элементы, характеризующие отношения между государствами и международными организациями и между самими международными организациями. Соответственно в системе средств правового регулирования международных отношений наряду с координационными методами, которые остаются определяющими и основными, появились ограниченные по своим целям и характеру субординационные методы. В этой связи принципиально важно отметить, что пределы и содержание субординации в сфере межгосударственных отношений, равно как и ее правовое оформление, могут устанавливаться только с согласия всех взаимодействующих государств при условии соответствия сущности вводимых субординационных элементов требованиям общепризнанных принципов современного международного права.

Одна из главных особенностей механизма функционирования международного права состоит в отсутствии централизованного аппарата принуждения, способного принуждать суверенных субъектов к соблюдению норм международного права. В силу этого принуждение в случае необходимости осуществляется децентрализованно (индивидуально) – государствами, используя механизм контрмер и централизованно (коллективно) – при помощи институционального механизма международных организаций посредством международно-правовых санкций.

Необходимо отметить, что международные организации играют все более существенную роль в обеспечении уважения к международному праву. Это обстоятельство отмечается многими известными специалистами в области права международных организаций. Е. А. Шибаева пишет: «Одним из существенных направлений развития международных организаций является увеличение их роли в обеспечении принуждения к соблюдению норм международного права»[23].

До сравнительно недавнего времени в доктрине и практике существовала концепция самопомощи. Значительное внимание концепции самопомощи уделили отечественные авторы. Даже такие специалисты по вопросам международной ответственности, как П. Курис и В. А. Василенко обосновывали понятие самопомощи. П. Курис утверждал, что «самопомощь является понятием собирательного характера, объединяющим и реторсии, и репрессалии, которые, будучи отдельными видами самопомощи, не исчерпывают, однако, всего содержания этого института»[24].

Согласно этой концепции государства были вправе защищать свои права такими мерами, которые они считали целесообразными, без каких-либо ограничений. Г. Кельзен полагал, что несмотря на отсутствие механизма исполнительной и судебной власти на международной арене, международное право может обоснованно считаться правом именно потому, что оно разрешает жертве противоправного деяния брать правосудие в свои руки[25].

При этом в международной доктрине и практике, особенно до принятия Устава ООН, наблюдалась тенденция рассматривать в качестве мер самопомощи практически любые насильственные действия, применение которых обосновывалось ссылками на крайнюю необходимость и которые в юридическом плане охватывало понятие «самооборона по общему международному праву». Данное понятие также обозначали терминами «самозащита», «необходимая оборона», «законная оборона»[26]. «Независимо от того, какую форму приобретала фактическая защита и какие обоснования приводились государствами в конкретных ситуациях, межгосударственная практика того времени устойчиво объединяла все эти случаи ссылками на самооборону», – отмечает Э. И. Скакунов[27].

В соответствии с нормами международного права до 1917 г., любой вопрос, затрагивающий суверенные права государства, в сфере международных отношений мог быть разрешен с помощью фактических средств защиты, поскольку тогдашнее международное право практически не знало принципа ненападения и признавало войну хотя и крайним, но допустимым средством урегулирования межгосударственных споров. Так, еще Гуго Гроций писал: «Право народов, установленное волею, а также законы и обычаи всех народов, как об этом в достаточной мере свидетельствует история, отнюдь не осуждают войны»[28].

Кроме войны, государство имело право по своему усмотрению прибегнуть к вооруженным репрессалиям, осуществить «преследование по горячим следам» на чужой территории, предпринять превентивные вооруженные действия для ликвидации угрозы нападения, а также принудительные меры, которые чаще всего обозначали понятием «невооруженные репрессалии». Таким образом, меры принуждения носили различные наименования: «самопомощь», «ответная реакция», «репрессалии», «реторсии», к которым государство могло легально прибегнуть для решения любого спора, даже не порожденного международным правонарушением.

Положение изменилось после запрещения Уставом ООН применения силы. В результате сила перестала быть законным средством воздействия на правонарушителя. Это принципиальное положение подчеркивается как в международной практике, так и в доктрине[29].

Устав ООН, подчеркивает В. Собакин, «ликвидировал право государств на самопомощь, понимаемое как право самостоятельно и бесконтрольно прибегать к любым действиям для защиты своих прав и интересов от любых действий других государств»[30].

Необоснованность термина «самопомощь» стала особенно очевидной в свете современного международного права, предусматривающего все более широкое сотрудничество государств и повышение роли международных организаций в обеспечении уважения к этому праву. Показателен в этом плане тот факт, что Д. Б. Левин в работе 1966 г. допускал сохранение этого термина, а в публикации 1971 г. решительно занял иную позицию. «Так называемая самопомощь, – писал он, – и генетически, и семантически настолько тесно связана со старым международным правом, признававшим право государства на вооруженное насилие в различных формах, что не только понятию, но и термину “самопомощь” не должно быть места в современном международном праве»[31]. Негативную позицию в отношении самопомощи заняли и другие авторы[32]. Термин «самопомощь», констатирует И. И. Лукашук, отпал как не соответствующий юридическому характеру международного права[33].

Еще в недалеком прошлом понятие «репрессалии» (лат. repressaliae – сдерживать) охватывало все меры воздействия на правонарушителя. Такое понимание нашло отражение и в Декларации о принципах международного права 1970 г., в которой закреплено: «Государства обязаны воздерживаться от актов репрессалий, связанных с применением силы». В последние годы термин «репрессалии» стал преимущественно применяться в узком значении для обозначения военных репрессалий в условиях вооруженного конфликта. Так, в статье 60.5 Венской конвенции о праве договоров с участием международных организаций 1986 г. говорится, что положения о прекращении или приостановлении действия договора вследствие его нарушения «не применяются к положениям, касающимся защиты человеческой личности, которые содержатся в договорах, носящих гуманитарный характер, и особенно к положениям, исключающим любую форму репрессалий по отношению к лицам, пользующимся защитой по таким договорам»[34].