Геннадий Маерков - Куда спешишь, летишь ты, Время? Рубаи

• Название: Куда спешишь, летишь ты, Время? Рубаи
• Автор: Геннадий Маерков
• Жанр: Поэзия

В настоящий сборник хакасского поэта вошло то лучшее, состоявшееся, что было представлено в сборниках: «Год лошади порой встречают» (2003), «В тысячелетия падают века» (2004), «Я только встать успел на стремя» (2006), «Напевы грустные чатхана» (2008), «Самохвал» (2010), «Жарки Хакасии моей» (2012). Это стихи о большой и малой родине, матери, природе, любви и размышления о прошлом и настоящем.

---

«Родных тасхылов шлемы, пики…»

Родных тасхылов шлемы, пики
И латы льдистые плывут
Над горизонтом. Руки, лики
Меня покаяться зовут.
Юнцом, рабочим экспедиций
Средь них с котомкою шагал,
Не зная предков всех традиций,
Я им не кланялся, шакал.
Стрелял в кедровок, коз кормящих,
Бурундуков в котел таскал.
Как много нас здесь проходящих,
Кто щедр на зло, свинец и сталь.
В верховьях синих Абакана,
В соседних реках Мрас, Иксу
Рвал динамит, всю рыбу раня, —
Безмозглых царь, бандит в лесу.
Простите ль вы меня за это,
Мне посылая скорбный взгляд,
И не дождусь от вас привета —
Застыли в пиках, бликах лат!

«Цветастый плащ к ногам своим осинник…»

Цветастый плащ к ногам своим осинник
Небрежно сбросил – сказочный богач,
Из золота и щит, и шлем с алмазом синим,
И медных бляшек праздничный кумач.
В рубашке белой и по росту длинной
На взгорье юртой смотрит грустно вниз.
От дел, забот уходит дед-осинник,
Родной земле отдав последний лист.

«Из скальных плит крутила жернова…»

Из скальных плит крутила жернова,
Из колосков зерно для нас молола,
Струился мамы пот, а не слова —
Военная досталась доля.
Любовь к нам матерей безмерна,
Неблагодарность наша не нова.
Когда-то все изменится, наверно…
Все крутятся и мелют жернова.

«С попоны, матерью расшитой…»

С попоны, матерью расшитой,
Стекают реки и ручьи,
Вдоль берегов сверкает жито,
В нем солнца замерли лучи.
Орнамент радужного неба
В концы попоны крепко вшит,
И нива будущего хлеба
Переливается, шумит.
Цветы по центру вязи редкой
Достойны жить, расти в раю,
Попона матери и предков
Пусть греет Родину мою.

«Юрта небес моих, синих и нежных…»

Юрта небес моих, синих и нежных,
Землю объяв от морей и до гор,
Спит, разметнувшись, спокойно, безбрежно,
Сроду не зная ни окон, ни штор.
Через тюндюк, необъятный, просторный,
Звезды орнаментом платья горят,
Предков ушедших там дух, светлый, горний,
Вечный покой там, нетлеющий сад.
И потому на душе мне спокойно,
Как заколдованный в небо смотрю.
В юрте земной я, прохожий бездомный,
Землю и небо благодарю.

«Заката грива захлестнула…»

Заката грива захлестнула
Степь, убегающую вдаль,
И речки тихие, без гула,
И горы с бронзой, как медаль.
Арканом взор мой к ним притянут,
Курганным камнем сам застыл.
Не этим ль вечером завянут
Цветы любви моей без сил?
О ком вечерние молитвы?
Я с ним встречался иль знаком?
Да, это – я, в степи забытый,
Да, это – я, с копыта ком!

«Еще живет мой Абакан…»

Еще живет мой Абакан,
Бревенчатый, старинный,
Врастая в землю по бока,
Со шляпой крыш в морщинах.
В глазах-оконцах слабый свет
Пока еще теплится,
И пыль на них ушедших лет
Сидит усталой птицей.
Во взгляде грустном по весне
Косыночки ранеток —
Иль наяву, или во сне —
Мелькают рядом где-то.
Среди черемух гибкий стан
Девичий проплывает.
Еще живет мой Абакан
В цвету и лет не знает.
И сыплет цветом белый рай,
Мой Абакан вздыхает,
В его душе «Цветущий май»
Вновь патефон играет.
Еще живет мой Абакан,
Бревенчатый, старинный,
Врастая в землю по бока,
Со шляпой крыш в морщинах.

«Стреножен конь мой вороной…»

Стреножен конь мой вороной,
Пучком передние копыта,
Свисает грива пеленой,
И плеть дорог дождем размыта.
Сижу поодаль, пень пеньком,
Душа кандальная повита
Железной цепью и замком.
Мой конь и я сегодня слиты.

«Мне говорила мать: «Не трогай, сын, турпанов…»

Мне говорила мать: «Не трогай, сын, турпанов,
И даже целиться не вздумай, мальчик, в них,
То души сгинувших охотников в Саянах,
Их стон – боль матери, теряющей родных!
На красном оперении кровь, может,
Из нанесенных ран хозяином тайги,
На темных перьях – крик на смертном ложе:
«О мама, мать! Сыночку помоги!»
Когда турпаны стонут в поднебесье,
В душе страдаю по-мужски, без слез.
Родная мать! Я перед ними честен,
Готов им сердце свить венками роз.

«Платок хакасский, бисером расшитый…»

Платок хакасский, бисером расшитый,
На косах ночи призрачно повис,
Зерно к зерну срываются на жито
Бусинки бисера и звездный лист.
Спокойно на душе, и я, счастливый,
Беспечно в высь бездонную смотрю
С холмов Хакасии, России.
Родных богов за жизнь благодарю.

«У края сжатой дальней нивы…»

У края сжатой дальней нивы
В раздумье ходят косачи,
Березки машут желтой гривой,
Вздыбились к небу кедрачи.
Под ними белые копытца
Белянок, свеженьких груздей
Прикрыты шалью листьев, ситцем
Хакасской осени моей.

«Я надену рубаху простую…»

Я надену рубаху простую,
Зауздаю коня-жеребца,
Пред любимой, красуясь, гарцуя,
Сохраню, может, вид молодца.
Попрошу ее вскользь лишь глазами,
Потушив в них тщеславия сталь,
Чтоб на гонках больших Тун пайрама
Ей меня стало, гордого, жаль.
В скачке бешеной и скоротечной
Лишь на миг придержала б коня
И качнулась всем сердцем беспечно
В мою сторону, стан наклоня.
Я б схватил бы ее, обнимая
Птицу счастья, быть может, навек.
Пожалей же меня, дорогая,
Мой единственный, мой человек!

«Древний город гуннов под землей с дворцами…»

Древний город гуннов под землей с дворцами,
С крепостной стеною, башнями-венцами

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.