Роман Булгар - Пропавшее кольцо императора. II. На руинах империи гуннов

• Название: Пропавшее кольцо императора. II. На руинах империи гуннов
• Автор: Роман Булгар
• Жанр: Историческая проза

Еще в первом тысячелетии на берега Волги и Камы пришли издалека многочисленные племена и народы. Шли народы с племенами гуннов, широко расселились они на берегах Днепра, Черного и Каспийского морей. После распада империи гуннов многие народы и племена поменяли названия, разделились, возникли новые государства. Возвысился и угас Тюркский каганат, в дельте Волги вырос Хазарский каганат. Рядом крепла Русь. Племена на берегах Волги и Камы создали могучую Волжскую Булгарию… Великие булгары… Кто они?

---

Тем временем акын бросил гордый взгляд на сидящих за столами и, безжалостно распяв на струнах говорящего инструмента высокомерие прославленных в сражениях военачальников, взял несколько яростных аккордов. Затем он поднял глаза на предводителя:

В чьих руках узда?
В руках сына Неба – Тэнгрэ,
В руках славного Аттилы!
В руках нашего вождя!

Огромный зал хором подхватил: «В руках славного Аттилы…».

Многим показалось, что этой величественной нотой гимна вождю песня и закончится. Но вот весь раскрасневшийся Баянчи поднял руку, успокаивая зрителей, и вдруг снова запел:

Пусть в ворота страны
Не стучатся орлы.
Пустим в небо белого сокола!
Пусть меч сына Тэнгрэ Аттилы
Спит в ножнах…

Последний звук, сорвавшийся со струн, тонко задрожал, затихая под потолком затихшего зала, словно птица, которой негде сесть.

Сгустившаяся тишина – зловеще страшна! Пожелать спокойного сна мечу Аттилы накануне его похода на гнездо цезарей – Рим, который должен быть окончательно стерт с лица земли, уничтожен навсегда…

Подобная оговорка даже такому уроду и любимому шуту, каким был акын Баянчи, казалась непростительной. Гости в полной растерянности уставились на Аттилу. Тот выглядел совершенно спокойным.

Вождь думал о том, что предстоящий военный совет с полководцами пройдет жарко. И многих удастся уговорить лишь при помощи звона золотых монет. Многие не поймут и не одобрят его решения…

– Похода на Рим не будет. Мы уходим на Дунай, – объявил Аттила на собравшемся Военном совете.

В глазах королей подвластных ему народов загорелось неприкрытое злорадство. Уходом своим он невольно признавал свое поражение…

Но на следующий год хунны вновь вторглись в Италию и разграбили богатейшие города. Аттила без жалости отдал их на откуп всем тем, кто сильно был в прошлом году недоволен тем, что из того похода они вернулись без ожидаемой добычи. Однако голод и чума, в тот год особо сильно свирепствовавшие в Италии, заставили хуннов покинуть страну.

Временную ставку расположили в области короля ругов Визигаста – Рушландии, которая простиралась вдоль правого берега Дуная.

Два всадника неторопливо ехали вдоль величественного берега реки. В одном из них по горделивой посадке легко узнавался вождь хуннов. А во втором, трясущемся, как мешок, набитый трухой, без особого труда различался его советник и предсказатель Баянчи.

– Славное местечко! – произнес акын.

Вдоволь налюбовавшись красотами реки, хунны отвернули в сторону и ускорили бег своих лошадей. Небольшой отряд скакал за ними следом. Надвигающаяся ночь застала их в поле…

– Разбить лагерь! – приказал Аттила. – Завтра навестим Визигаста…

В одном дне быстрого пути от Дуная на небольшом холме стояло жилище короля ругов, окруженное многочисленными постройками.

Вверх по отлогости холма росли дубы и буки, достаточно кем-то заботливо прореженные, чтобы не загораживать собой прекрасного вида на чудесную долину к северу от королевского дома.

Внизу по роскошному, цветущему всеми красками жизни зеленому лугу причудливо змеился широкий многоводный ручей, огибавший холм с юга на северо-запад.

Ясным летним утром вокруг весело журчащего и переливающегося на солнце всеми цветами радуги ручья кипела работа.

– Не ленись, не спи! – глухо ворчала дама в преклонном возрасте.

Озорная толпа молоденьких и веселых девушек-веснянок усердно занималась стиркой набравшейся всевозможной шерстяной и полотняной одежды в быстро струящейся светло-зеленой воде ручья.

То тут, то там в пестрой толпе девиц раздавались громкие разговоры и доносились взрывы звонкого смеха. Шуточки и прибаутки…

– Выше юбку заткни! Пускай водяной полюбуется…

На сочной зелени росистого утреннего луга ярко выделялись желтые и красные, синие и белые юбки. Для пущего удобства раскрасневшиеся от работы девушки подоткнули развевающиеся подолы своих длинных юбок под широкие пояса, обнажили белые ноги, оголили их до полных и сочных в своей юной девственности икр.

– Утянет же под воду! – полные и округлые руки, не останавливаясь, мелькали и сверкали на солнечном свету отраженным светом маленьких капелек-изумрудов.

– У него дворец из самоцветов… – поплыл сладкий шепот.

Некоторые из девушек надели на свои головы широкие и плоские, сплетенные из темного камыша, завязанные под подбородком шляпы.

У большей же части милых прелестниц по плечам, струясь десятками ручейков, развевались белокурые волосы.

Временами то одна, то другая из работниц, низко наклонявшихся над водою, выпрямляла юный и стройный стан и освежала раскрасневшееся лицо, подставляя его навстречу свежему утреннему ветерку.

– Ух, притомились! – выполоскав одежды, девушки раскладывали их на большие, плоские, чистые камни, старательно натасканные к пологому бережку, и усиленно колотили белье гладкими кругами из мягкой, белой березы, иногда ударяя шаловливо по поверхности ручья. – Освежись!..

Высоко разлетались водяные брызги, смачивая головы, шеи и груди громко вскрикивавших соседок, промокая тонкую белую ткань рубашек, делая ее прозрачной, бесстыдно обнажая и открывая юные тела.

– В самом соку молодицы! – восторженно зацокал один из мужчин, что пристально разглядывали юных веснянок.

Увлеченные своей работой, девицы не замечали, как с недавних пор за ними неотрывно наблюдают две пары насмешливых глаз.

– Дворовые замарашки! – губы другого презрительно кривились,

Он знал, что приехал не для того, чтобы задирать подолы служанок. Хотя, в молодости никогда этим не брезговал и охотно принимал участие в таких задорных забавах, как облавная ловля ничего не подозревающих дворовых девок.

– Луговые цветы пахнут почище комнатных кустов! – губы первого сжимались и расплывались в плотоядной улыбке.

Он приметил для себя одну из юных прачек. Его спутник, напротив, смотрел совсем в другую сторону…

Неподалеку от цветущей полянки, на перекрестке двух дорог, в тени густого, разлапистого и широколиственного орешника, стояла длинная телега, запряженная двумя белыми конями.

Над самой телегой, на шести полукруглых обручах натянули навес из толстой парусины. Многочисленные корзины, расставленные на земле около повозки, доверху наполненные уже высохшим бельем, желающему могли рассказать о том, что работа эта длится довольно долго.

Возвышаясь над всеми, небрежно опираясь рукой на телегу, стояла статная девушка необычайной красоты.

Стройная и безукоризненно сложенная красавица, почитай, на целую голову превышала двух своих спутниц, также достаточно высоких.

Пригревшись под ласковыми и теплыми лучами, девица сняла свой голубой плащ и повесила его на край телеги. Ее одежда поражала взгляд своей нереально ослепительной белизной.

Ее шея и поразительно изящные и красивые руки были обнажены, и белая кожа матово мерцала, не блестела, подобно беловатому мрамору. Свободно спускающаяся с плеч одежда стягивалась на бедрах широким поясом из тонкой кожи, окрашенной в голубоватый цвет. Такого же цвета рубец подола заканчивался, чуть не доходя до изящных щиколоток. Ноги девы были обуты в искусно сплетенные из соломы красивые сандалии, зашнурованные на подъеме красными кожаными ремешками.

На королевской дочери не имелось злата, кроме ее собственных волос. Они сами по себе составляли отдельное чудо, так поразительны были их переливающаяся на свету шелковистость и невероятная густота.

Над чистым лбом девы, подобно императорской диадеме, выложили косу, а позади нее оставшуюся массу волос разделили еще на две косы, роскошно спускавшиеся ниже колен.

Выпрямившись во весь рост, она прислонилась к телеге, положила правую руку на спину одного из коней, а другую десницу подняла над своими очами, защищаясь ею от солнечных лучей.

Дочь короля Визигаста зорко наблюдала за работой девушек на ручье и на лугу. Ее большие, блестящие, золотисто-карие глаза, цветом своим напоминавшие орлиные, смотрели проницательно, решительно и смело.

Иногда она горделиво поднимала свой резко очерченный прямой нос и круглые каштановые брови.

– Она божественно прекрасна! – прошептали восхищенные мужские губы. – Ты не находишь?

– Дозволь, повелитель, и мы устроим потеху, развлечемся, – Баянчи тронул засмотревшегося вождя за плечо. – Смотри, сколько прекрасных дев, готовых по первому твоему зову отдать тебе свое сокровище. Пускай и не по своей воле, но об этом их спрашивать никто не собирается. Они для того и родились, чтобы стать сладкой утехой для сильных мужчин…

– Подожди, пусть, – рука Аттилы протянулась в сторону королевской дочери, – пусть она уйдет. Я не хочу ее пугать. Она мне нужна…