Леонид Емельянов - Зеленые оборотни. Рассказы о хищных растениях

• Название: Зеленые оборотни. Рассказы о хищных растениях
• Автор: Леонид Емельянов
• Жанр: Биология
• Год: 2015
• ISBN: 978-985-7058-28-0

То, что животные поедают растения, принимается как само собой разумеющееся. В природе это обычное явление. Мысль «А может ли быть наоборот?» кажется кощунственной и вряд ли кому приходит в голову. Но ученые знают: такие чудеса тоже есть. О них и идет речь в настоящей книге.

В них рассказывается о растениях-охотниках, способных захватывать и потреблять в пищу комаров, мух, стрекоз, всевозможных жучков и даже (в тропическом поясе) мышей, крыс, птиц и лягушек; о подводных и подземных зеленых хищниках, о хищных грибах и о многом другом.

Отдельные главы книги посвящены тайнам зеленых капканов и причинам возникновения феномена плотоядности. Рассматривается роль этих чудо-растений в природе и в жизни человека, а также необходимость их охраны. Ведь на Земле это такие же древние редкости, как и динозавры. Только те давно вымерли, а эти продолжают жить. И многих можно увидеть своими глазами.

Книга адресована школьникам, студентам, преподавателям и всем, кто интересуется природой.

---

Нарисованная метким пером прозаика картина сродни пушкинской. Иначе и не могло быть. Майн Рид руководствовался аналогичными источниками: рассказами бывалых путешественников и очень похожими на них сообщениями тогдашних ученых. И те, и другие в ХVIII, а многие еще и в начале ХIХ века свято верили в необычайную ядовитость упаса. Тем более что само слово это по-малайски означает «яд».

Многие мифы рухнули, когда анчаром занялись серьезные исследователи. Первым точную характеристику его дал в 1804 году французский ботаник Лешено де ла Тур. А спустя три десятилетия с небольшим, в 1835 году, другой европейский ботаник, знаток яванской флоры Ц. Блюм (иногда пишут – Блюме) подробно описал его в своем научном атласе. И поместил в нем прекрасный рисунок анчара – настоящего, а не вымышленного, растущего прямо на кофейной плантации. Самое интересное, что под ним стоит живой человек без всякой тени страха на лице. Как будто это самое обыкновенное дерево. А на ветвях преспокойно сидят птицы и не падают вниз мертвыми, «жертвами яда», как утверждал еще Фёрш.

Задержись Пушкин с написанием всего на 7 лет, и он узнал бы правду о воспетом им древесном монстре. Но тогда бы, возможно, и не родился замечательный шедевр, который до сих пор волнует наше воображение.

Стихи об анчаре, кстати, за 39 лет до Пушкина сочинил еще один поэт, дед великого Чарльза Дарвина – Эразм Дарвин. Будучи довольно известным натуралистом, он тем не менее тоже поверил в легенды об этом дереве и изобразил его чудовищный лик в поэме «Ботанический сад». На русский язык, кажется, она не переведена и до сих пор. Пушкин мог читать ее во французском переводе, поскольку прекрасно знал язык этой страны. Но это всего лишь предположение.

Теперь уже ни для кого не секрет, что анчар в природе действительно существует. И даже не один, а несколько видов. Они из того же семейства тутовых, что фикус, хлебное дерево и шелковица. Родовое название – анчар (Antiaris) им дал упомянутый выше Лешено. Худой славой, судя по всему, народная молва наделила анчар ядовитый (Аntiaris toxicaria) – стройное вечнозеленое дерево с гладким, без ветвей, стволом и красивым полушарием маленькой кроны. Оно пользуется наибольшей известностью. Листья его простые, яйцевидно-удлиненной формы. Цветки – мелкие, невзрачные, зеленовато-желтые, собраны в плотные округлые головки. Развивающиеся из них красные мясистые плоды похожи на наши маленькие груши. Их охотно едят птицы. А семенами даже лечат некоторые болезни.

Дерево распространено от Африки до Южного Китая и островов Фиджи в Тихом океане. Высота деревьев примерно такая же, как и у наших сосен, – до 40 метров. Так в справочниках. А вот профессору В. И. Полянскому в южно-китайских тропиках встречались экземпляры и посолиднее – 50-метровой высоты с мощными дисковидными корнями-подпорками, из которых местное население делало колеса, весьма прочные. Окружность такого гиганта у основания составляла около 8 метров, а в поперечнике доходила почти до трех. И таких великанов росло здесь несколько.

Прочие сведения об анчаре созданы человеческой фантазией. Растет он вовсе не в знойной пустыне, а в достаточно комфортных климатических условиях. Главным образом во влажных тропических лесах. Майн Рид утверждает, что в разных местах (на Яве, Целебесе, Бали и Борнео) его называют по-разному: таюм, гиппо, уно, анчар, упас. И все они в переводе означают одно – «дерево яда».

Доля правды в древних описаниях и в народной молве есть. Растение, несомненно, ядовито, но не столь губительно для живого, как в бессмертных строках Пушкина. Млечный сок (латекс) не «каплет сквозь его кору», а может быть выделен (до 250 г в сутки) только через ее надрезы. На воздухе он застывает камедистой массой. Чем старее дерево и чем ниже сделан надрез, тем сок разрушительнее. На царапинах кожи он вызывает нарывы, опухоли, от которых у чувствительных людей может повышаться температура. Но гораздо больше опасен при непосредственном поступлении в кровь, так как токсичен для сердца.

Ядом в нем, как теперь доподлинно установлено, является гликозид антиарин, похожий на стрихнин. Когда кролику ввели в кровь 0,3 мг этого отравляющего вещества, через 12 минут у него случился сердечный паралич. Аналогичное действие он оказывает и на человека.

Малайцы действительно смазывают соком анчара наконечники боевых стрел для своих духовых ружей (применяли его с данной целью даже в начале XX века), но для большей эффективности добавляют к нему и другие яды. Такое оружие, сдобренное соком упаса, туземцы, кстати, используют и на охоте. Отравленный участок убитого таким способом животного они просто вырезают.

Поверье же о ядовитости самого воздуха вокруг анчара, да еще на многие мили, которые по этой причине якобы свободны от всего живого, – явная выдумка. Человеку, зверю или птице он не причиняет никакого вреда. Ни в тени (наибольшее, как утверждалось, поражающее действие), ни на свету. Живые молодые деревья упаса не раз присылали в ботанические сады Европы, не опасаясь за последствия.

Существует мнение, что Пушкин сам прекрасно понимал надуманность приписываемых анчару ужасов. Но в стихах можно разглядеть глубинный смысл со скрытым политическим подтекстом. Под образом смертоносного древа поэт подразумевает царившую в верхах власти тиранию. Удушающая атмосфера николаевского времени опустошала все вокруг. Яд клеветы и преследования особенно распространился после выступления в 1825 году и казни декабристов. Пушкин, сочувствовавший им, клеймил своими строками рабство и призывал, по сути, к свержению поработителей.

Но нас все же больше интересует ботаническая основа.

Уже после смерти певца анчара выяснилось, что пресловутое «древо яда» ничуть не страшнее наших обычных ядовитых растений. Но мы не боимся их и не обходим стороной. А содержащие токсические вещества ландыши даже собираем в букетик, нюхаем прекрасные белые цветы и любуемся ими. Без всяких вредных последствий. Снаружи они не представляют никакой угрозы.

У туземного зеленого страшилы потенциальная опасность тоже внутри, да и ту иногда преувеличивают. Ботаник Э. Корнер однажды наблюдал, как плодами анчара (а сок некоторых из них тоже считается ядовитым) с удовольствием лакомились местные ребятишки. Сам он так и не решился последовать их примеру: удержала прочно закрепившаяся за деревом нелестная слава. Она и теперь еще настораживает некоторых, считающих, что нахождение под сенью анчара не всегда может пройти безнаказанно. Хотя, как утверждают другие, сидеть или лежать под анчаром так же безопасно, как и под нашей отечественной березой.

Одним из первых среди русских ботаников убедился в этом профессор Харьковского университета В. М. Арнольди, когда он в 1908 году по поручению Академии наук посетил знаменитый ботанический сад в Бейтензорге (на острове Ява). Под одним из росших там анчаров он обнаружил специальную скамейку для отдыха. Прохожие присаживались на нее, ничем не рискуя и даже с пользой для своего здоровья. Многие часто и не подозревали, под каким «страшилищем» сидят. Рядом с мнимым деревом смерти росли деревья жизни – хлебные. Они лишний раз подчеркивали, что легендарный сосед ни для кого не представляет реальной опасности.

Позже с анчаром в разных частях света познакомились и другие наши ученые. Многие с удовольствием фотографировались под ним, делали необходимые измерения, проводили некоторые исследования. Без всякой боязни. Так же как и с любым биологическим объектом. Казалось бы, россказням о растениях-вампирах пришел конец.

Но не тут-то было. Они еще долго давали о себе знать. А поразительнее всего то, что нет-нет да и мелькнут в печати в настоящее время. Поэтому есть смысл кое-что добавить к сказанному.

НОВЬ СТАРОЙ ЛЕГЕНДЫ

В заколдованных болотах там кикиморы живут,

защекочут до икоты и на дно уволокут.

Владимир Высоцкий

Легенда об анчаре (с легкой руки Пушкина) – самая знаменитая на тему о зеленых злодеях. Похожие байки возникали и позже, в более близкую к нам эпоху, и были даже пострашнее своей предшественницы. В качестве примера приведем одну из них, получившую, пожалуй, наибольшее распространение в массовой печати и среди населения.

4 января 1925 года в американском еженедельнике American Weekly по явился потрясающий рисунок, который мы воспроизводим ниже. Мы видим на нем мощное приземистое дерево (явно не анчар!), имеющее густую темную крону и напоминающее внешним обликом наш могучий дуб. И двух людей около него, попавших, судя по всему, в опаснейшее положение. Стоящий на крепких корнях монстр явно покушается на жизнь одного из них, оказавшегося поблизости.

Мифическое дерево-людоед

Ветви зеленого разбойника, подобно щупальцам осьминога, пытаются обхватить голову, руку и ногу своей жертвы. Находящийся позади туземец изо всех сил тянет незадачливого прохожего (а возможно, попутчика) подальше от неминуемой смерти. И оба с ужасом взирают на простертые к ним (отнюдь не для дружеских объятий) хищные гибкие крюки. Жуткую сцену эффектно дополняют многочисленные черепа и кости, разбросанные там и сям вокруг узловатого ствола.