Виктория Прудникова - История (не)обыкновенной женщины, или Выпусти на свободу своего гения

• Название: История (не)обыкновенной женщины, или Выпусти на свободу своего гения
• Автор: Виктория Прудникова
• Жанр: Биографии и Мемуары

Для тех, кто желает быть любимым, здоровым и богатым. Кто готов прилагать усилия сегодня для того, чтобы сделать свою жизнь шедевром уже завтра.

---

Удивительно, я вспомнила одну особенность, которая присутствовала во мне. У меня никогда не было аппетита дома, иногда меня кормили, практически спящую за столом. В детском саду меня держали за столиком очень длительное время, дети уже гуляли, а я сидела над тарелкой с еще одним мальчиком по фамилии Самойлов. Моя строгая воспитательница Зоя Петровна – авторитетная особа для моей мамы, изобрела такой метод воздействия на меня, наверное, мама жаловалась, что я ни дома, ни в садике не ем. Плохо она меня знала, думая, что такой способ воспитания сработает. Но стоило пойти с мамой в город, у меня тут же появлялось желание поесть. Я готова была питаться где угодно, только не в домашних условиях. Во мне тогда уже появился внутренний протест по отношению к «правде» моих домашних взрослых и против давления на меня.

Именно тогда, ориентировочно в шестилетнем возрасте, было положено начало. Тогда из моей «целостности» отвалился кусочек. Начала разрушаться моя жизненная орбита. Почему? Да потому что картина жизни, которую я себе рисовала ребенком: я красивая, умная, счастливая, удачно выйду замуж, у меня будет большой дом, я обязательно стану известной и популярной, и вообще сделаю в жизни что-то великое и особенное… Это имеет значение все в совокупности, все составляющие должны присутствовать. Когда чего-то недостает – это уже не то. Как получить все столь необходимое для моего счастья, не имея красоты? Она же неотъемлемая составляющая.

Тогда не осознавала, что на самом деле во мне произошло. Начался бунт. Это была моя защита. Защищала свою правду и свою мечту идеальной жизни. Вот тогда во мне появились первые проявления агрессии в отношении окружающего мира. И помню, что четко решила: если я не красивая, то должна выделяться чем-то другим. А чем может выделиться ребенок? В детском мире можно выделиться красивой игрушкой, вкусной конфетой, дальше моя детская фантазия не шла. Ничего этого я предложить не могла. Нас с братом мама воспитывала одна, и жили мы достаточно скромно. Вот откуда внутренняя злость и агрессия. Я не знала, что могу предложить другое?

Когда стала чуть старше, стало тяжелее. На нашей улице, где гуляла с ровесниками, ощущала себя самой несимпатичной. Девочка Наташа была круглолицей и розовощекой, чем особенно нравилась моей бабушке, а еще она была очень приветлива со всеми, всегда громко здоровалась. И моя бабушка ставила ее в пример. А мне не хотелось здороваться, уже в этом возрасте я вообще мало улыбалась и приветливой по отношению к людям точно не была. Я злилась. Другая девочка – Ирина – была профессиональной спортсменкой и демонстрировала на улице шпагаты и разные сложные упражнения, чем привлекала всеобщее внимание. А я опять злилась. Радовало только то, что жила Ира в интернате для спортсменов и довольно редко гуляла на улице.

На тот момент зоной комфорта для меня была школа. Я отличница, меня уважают. А еще я сижу за одной партой с мальчиком, его звали Юра Полищук, он меня постоянно смешил, такой юморной мальчик, и очень хорошо рисовал. А у меня вообще не получалось с рисованием, поэтому он пользовался у меня авторитетом, особенно, когда давал наставления, рассказывал, что для того, чтобы хорошо научиться рисовать, нужно сначала научиться хорошо срисовывать. Я болезненно пережила расставание с Юрой Полищуком, он мне очень нравился.

Однажды в класс пришли работники театра и попросили девочку для участия в спектакле. Мой классный руководитель сказала: «Конечно же, она», и показала на меня. Я крайне удивлена, насколько четко у меня в голове застряло слово «конечно». Возможно, она и другое какое-то слово произнесла, какой-то синоним, например, «естественно, она» или подобное, но насколько горда была этим выбором! Он подчеркивал мою исключительность. Спектакль был так себе, мне не дали произнести ни одного слова, я вообще была «для мебели», хотя рассчитывала блеснуть актерским талантом. Но для меня важно было другое – внимание к моей персоне и безаппеляционность выбора моей учительницы. Это соответствовало моему внутреннему представлению о себе: «Да, я особенная».

Наверное, подобралась к самой сути. Будучи взрослым человеком, для себя не смогла дать вразумительного ответа – почему после перехода в другую школу в моей жизни настолько все изменилось. Теперь все больше начинаю понимать себя ту, десятилетнюю. Проживание там, в доме, было частью меня самой, а покинув его, лишилась школы, где я признанная девочка-отличница, прогулок наедине с собой, мальчика-одноклассника, в которого была влюблена… Это был мой мир. Я уехала, а он остался. После переезда в квартиру стала другим ребенком.

В новой школе меня многое раздражало. Бунтовала и протестовала (о причинах такого поведения чуть позже и подробно). Меня привлекало все, что не соответствовало шаблонам. Например, в последние два года учебы в школе я влюбилась в одноклассника, «новенького». Вообще была достаточно влюбчивой. Но мои герои – обычно мальчики с репутацией хулиганов, «двоечников». Этот новенький удивительно сочетал в себе два взаимоисключающих качества. Он учился на «отлично», но общался буквально с самыми «отпетыми» подростками. Чтобы привлечь к себе его внимание, решилась на изменение своей внешности. Максимум, что мне пришло в голову это изменить цвет волос. И в несколько приемов окрасилась в белый цвет. Стала даже не белокурой, а белой, как снег. Как это выдержали мои волосы, до сих пор удивляюсь. Но после этого случая резко изменилось отношение ко мне классного руководителя. Я стала для нее проблемной. Помню, как сильно расстроилась, даже плакала, потому что в ее лице всегда находила поддержку. Она была очень современной учительницей и понимала проблемы и настроения подросткового возраста. Еще очень ярко помню реакцию мамы на мои изменения во внешности. Пришла домой и зашла на кухню, когда мама резала хлеб. Она медленно подняла глаза и посмотрела, потом опустила глаза и продолжила резать хлеб. Она уже устала бурно реагировать на мои выходки.

Думаю, я очень нуждалась в чьем-то авторитетном мнении. Сама с собой, как раньше, не могла вести диалог. После переезда я утратила самое важное для себя – свое личное пространство. Не было места, где бы отсутствовали люди. Квартира не располагает к уединению, на улице везде суета. И ты становишься частью массы, ты не выделяешь себя из нее. А для того чтобы выжить, ты должен быть одного состава с ней, одной консистенции, и с такими же составляющими. Ребенком ты не осознаешь важность собственного пространства, ты не способен вспомнить, как малышом играл самостоятельно, разговаривал с собой, разыгрывая роли, и это ни у кого не вызывало недоумения. Я утратила свою способность ДОВОЛЬСТВОВАТЬСЯ СОБОЙ. Очень хорошо помню, как мне не хотелось идти домой после школы, и после занятий приходила к однокласснице, которая жила рядом со школой. Время проходило незаметно, еле успевала прибежать домой к маминому приходу. Могла просто ходить по улицам с желанием встретить кого-то из знакомых. И при этом не возникало желания найти себе занятие по интересам, попасть в какой-то коллектив. В любые секции и коллективы не вписывалась, они отторгали меня. Комфорта не чувствовала ни среди детей, ни сама с собой. Душа металась.

Мое чувство особенности, которое я очень глубоко запрятала внутрь себя, давало о себе знать. Именно это чувство подвигало меня действовать вопреки всем и высказывать противоположное окружающим мнение. Сколько себя помню, постоянно спорила. Спорила со всеми: подругами, одноклассниками, но особенно рьяно вступала в споры с взрослыми. Меня одновременно злило и нравилось спорить с мамиными сотрудниками по работе, с братом мамы. Иногда спорила просто, чтобы не соглашаться с их мнением, при этом неважно, согласна я на самом деле с ним или нет. Иногда приходила в голову мысль о том, насколько они узко мыслят.

Не очень похожей на всех была моя тетя, жена маминого брата. Она ходила на йогу, и вообще была своего рода «одиночкой», проживающей в семье. Это у нее впервые с полки я взяла книгу Карлоса Кастанеды. И жадно принялась ее читать и дома, и в школе на уроках. Мне интереснее было читать, чем слушать учителя. Понимала ли я что-либо? В основном, нет. Читала, только подчиняясь большому бунтарю, живущему внутри меня. Читала потому, что такие книги никто из моих сверстников не читал, читала вопреки всем, чтобы потом похвастаться, и на меня обратили внимание. Впоследствии эту книгу перечитывала много раз, очень она была не похожа на другие, а я силилась ее понять. Дальше были книги Юнга, Ошо, Кришнамурти… Но, в основном, вся информация, как мне казалось, проходила транзитом, и мало что оставалось в голове. На самом деле, все записывалось, как на кинопленку, буду потом часто вспоминать о прочитанном. На тот момент для себя искала авторитет среди взрослых и очень хотела общаться со своей тетей. Приезжала к ней в гости, хотела помогать с родившейся дочерью. Но она меня оттолкнула, ребенком я это четко ощутила, и желание общаться с ней пропало. Только сейчас понимаю, насколько правильно все было. Еще раз отсылаю благодарности всем людям, окружавшим меня.