Николай Старинщиков - Волчий корень

• Название: Волчий корень
• Автор: Николай Старинщиков
• Жанр: Криминальный детектив

Вольготно устроились на этом свете милицейские ребята: непокорных уничтожают и сами же заводят дела о розыске. Проституция, поборы, наркотики – все под ними. Обычных бандитов в городе нет. Есть бандиты в форме. Попробуй пикни! Пикнул один старпер, защищая сына, – завтра сам за решеткой оказался. Но был он старикан настырный. Выбрался на волю и клич кликнул к таким же, как сам. И навели старперы шороху.

---

– Всё, что ли? – донимали старухи, когда протокол был составлен и подписан. – Тогда мы пошли.

Две «павы» удалились в коридор, оставив невезучего «кренделя» один на один с милицейскими вампирами.

– Ну что? Озадачен?

Бнатов откинулся в спинку кресла. Потом достал сигарету и закурил. Осталось написать рапорт об оказанном сопротивлении.

– Как же вы без адвоката работаете? – не выдержал Ефремов.

– С тобой, что ли?

– Хотя бы…

– У тебя другой следователь будет. С него и спрашивай.

– А с Олегом? Почему у него нет адвоката?

– Не твоего ума дело. Заткнись и сиди.

Следователь затянулся сигаретой и отвернулся к окну. Глядеть на пса вонючего у него не было сил. Всю малину обгадил старпер.

– Что вы за люди, удивляюсь я… – ворчал Степаныч.

– Поздно тебе, пес драный. Сиди и молчи. Ночевать здесь будешь, так что уймись… Одно мое слово – пойдешь к уркам. Как мент поганый. Дошло до тебя? На Прахова не рассчитывай – тогда другое время было, когда ты служил. Не туда ты шагнул, паренек…

Степаныч опустил голову. Называется, выручил сына. Зато узнал, какой масти нынче «мент». Раньше, бывало, по телевизору да в газетных статьях узнавал. Не разобрать было – где «пехота» бандитская, где истинная «мусарня». Теперь прозрел. Это походит на эпидемию саранчи.

Вошел все тот же сержант, и следователь распорядился:

– Держи пока у себя. Там видно будет. Уведи…

– А материалы? – напомнил сержант.

– Будут материалы. Целое дело. Дежурному сейчас позвоню, а ты иди. Веди «мухомора» с глаз.

Сержант сокрушенно качнул головой, глядя на яркие «фары» под глазами Степаныча, и велел подниматься.

Ефремов с трудом поднялся и, шатаясь, тронулся из кабинета. Он нисколько не каялся. В тяжелую минуту он оказался рядом с сыном и теперь был убежден: сын ни в чем не виноват.

– Какой красивый! – усмехнулся дежурный офицер. – В пятую его. И посматривай, чтоб не буянил. Бнатова, говорят, головой об сейф стукнул…

Камера отворилась, Степаныча втолкнули внутрь. Сиди на здоровье, товарищ бывший мент, и не крякай.

«А ведь бывших ментов не бывает, – с трудом соображал Степаныч. – Бывают только пожизненные. Либо вообще не бывает никаких…»

В камере находилось двое человек. Один с видом бомжа. Второй, молодой, мог сойти за инженера – в костюме, но без галстука. На вид лет под тридцать.

Степаныч поздоровался и сел на деревянную – во всё помещение – лавку. Хочешь, спи на ней, хочешь, лежи, если сможешь. Сверху светит через окошечко электрический свет. Соседи по камере искоса поглядывают в сторону Ефремова. Не повезло мужику, под пресс попал.

– За что тебя так? – участливо спросил «инженер».

– Лицом не понравился, – ответил Степаныч. – Подправить решили.

– Нет, кроме смеха…

– А что мне… Шел по улице, никого не трогал, но этим не поглянулся. Потом едва не убил обоих. В кабинете. Как сюда попал, не помню. Голова кружится до сих пор.

Дверь загрохотала запором.

– Ефремов, на выход!

Степаныч поднялся и вышел. В коридоре стоял Николай Николаевич.

– И что ты добился? – сразу поехал он. – Решил на нервах поиграть? Зачем тебе это надо? Ведь не маленький. Ударил сотрудника. Второго чуть зрения не лишил.

– Кого это?! – удивился Ефремов.

Кажется, никого он не лишал и даже не ударял. Пытаться – пытался. Но не успел. Вся сила на двери ушла. Николай Николаевич гнал «пургу». И вниз он спустился лишь для того, чтобы выяснить, чем дышит старый Ефремов.

– Совсем ты, Степаныч, изменился. Может, ты пьешь? – участливо он спросил.

– С какой зарплаты?!

– Вот и поговори с тобой.

– За что меня сюда? За что сына? Нет у них доказательств. Никаких.

– Откуда у тебя-то, старый, пакетик взялся? Нюхаешь, что ли, на старости лет?

Степаныч замер с разинутым ртом. Совсем рехнулись. Ничего он не нюхает. Не в том возрасте. И манеры у него не те.

– Для чего вообще весь этот разговор? – напрямую спросил Степаныч.

Вместо прямого ответа, Николай Николаевич с многозначительной миной на лице продолжил «вешает спагетти», как будто Степаныч вчера родился – о сопротивлении, еще о чем-то. До Степаныча с трудом доходили его слова: он думал о другом. Перестроились, называется. Лучше бы совсем ты, начальник, не приходил. Степаныч не в обиде.

– Выходит, мне сидеть придется? – спросил вдруг Степаныч, игнорируя какой-то вопрос начальника.

Тот выпятил губы. Трудно сказать. По всей вероятности. И вообще он в подобных делах маленький начальник. Вроде как не может он вмешиваться в дела следствия.

Степаныч понимающе кивал. Он соглашался. Юристу ли не знать прописные истины.

Николай Николаевич ушел. Степаныча посадили в ту же камеру. Часа через два его вывели и принялись «обкатывать» пальцы. Без дактокарты в тюрьму не возьмут.

– Куда едем? – спросил он у сержанта. – В ИВС?

– Нет, дорогой, на тюрьму сразу.

– Ох, ты. Это прогресс. Быстро он меня. Старается…

– Сам виноват…

Еще часа через два, когда на часах, возможно, было уже восемь, его вызвал к себе следователь прокуратуры Абрамкин – веселый молодой человек, сильно обиженный судьбой. Дежурить ему пришлось в неурочное время. Сверх установленного графика.

– Виновен-невиновен… – частил он. – Запишем что угодно. Мне, согласно Конституции, – до фонаря. Можешь лично здесь написать: безвинен. Даже так. У нас демократия. Не возбраняется. Не признаешь, значит? Так и напиши: не признаю собственную вину…

Степаныч писал собственноручно. Обрисовал всю ситуацию, сложившуюся до сегодняшнего дня. В конце он просил привлечь к ответственности следователя Бнатова к уголовной ответственности.

– Да-а-а, – смачно протянул Абрамкин, – целое сочинение у тебя получилось. Закончил? Тогда до свидания. Завтра утречком поедешь в тюрьму. Не принимают они теперь вечерами. А пока в камеру, на боковую. Потом увидимся, может. Распишись в протоколе-то.

Ефремов ни словом не упомянул о своей работе в милиции. К чему? Еще подумает, что просится человек на свободу. Он словно специально спешил следом за сыном. О собственной судьбе переживать теперь не приходилось.

Утром Степаныча действительно вывели из камеры и повели в милицейскую автомашину. В коридоре его встретила Серафима с сумками. Не приняли у нее передачу. Ни для сына Олега, ни даже для старого мента Степаныча.

Серафима Семеновна опустила в углу сумки и бросилась наперерез конвою. Однако ее подхватили под локти и бесцеремонно оттеснили. Куда старухе тягаться с молодыми.

Степаныча и еще троих арестованных быстро посадили в машину и тут же выехали со двора. Не успел он спросить у супруги, что с Олегом. И следователь его, Абрамкин, тоже молчал, сославшись на некомпетентность и забитость жизнью.

Недели через две со Степанычем встретился следователь прокуратуры. Тот слепил уголовное дело в течение одного вечера. Сразу предъявил обвинение, допросил в качестве обвиняемого и тут же объявил о его окончании. Знакомься, Степаныч, если желание есть.

От помощи адвоката Ефремов отказался: на платного денег нет, а от бесплатного толку, как от козла молока. И даже еще меньше.

И вот он суд. Строгий мужик глядит на Степаныча поверх очков и, кажется, готов испепелить взглядом. Точно такими же глазами он смотрит на потерпевшего Бнатова. В зале нет больше никого – не сообщили Серафиме. В коридоре сидят две свидетельницы.

– Что скажет свидетель? – интересуется судья. – Расскажите, как дело было.

Женщина, запинаясь (не каждый день в суде бываем), рассказала о случившемся. Она хорошо помнила тот случай. Пакетик какой-то действительно изымали, но подсудимый был в это время уже в наручниках. Откуда ей знать, как к нему попал наркотик. Да и наркотик ли это вообще, так что не может она сказать, что тот пришел с этим делом в кармане. Борьба была. Не отрицает она. И резину видела в руках у подсудимого. На лице у другого не видела. Такие, брат, товарищ судья, дела.

– Ваша честь, – поправляет судья.

– Да, ваша честь…Суд удалился на совещание. И через час вышел с приговором.

Учитывая курьезность случая и абсурдность обвинения, а также хорошие характеристики, приговорили Степаныча к двум годам лишения свободы. Условно. С испытательным сроком на тот же срок. Обвинение в хранении наркотического средства полностью сняли. Даже сопротивление работнику милиции изменили. Осталось одно хулиганство.

– Из-под стражи в зале суда подсудимого освободить немедленно, – звучал голос судьи в просторном помещении.

Повезло Степанычу. Попадись ему женский пол в качестве судьи, еще неизвестно, во что бы все вылилось.

Конвой дождался выписки из приговора и отпустил бывшего арестованного. Редкий случай, но вовсе не выдающийся. Бывает такое в жизни. Повезло мужику.

Районный суд помещался напротив управления внутренних дел. Степаныч вышел из суда, покосился на окна следственных кабинетов. Никогда бы не подумал, что возвращаться придется через столько месяцев. Дорога та же, зато окружение не то. Листвы нет. И под ногами снег скрипит. Даст бог, он еще свидится с потерпевшим Бнатовым. Его невозможно забыть.