Ноэми Норд - Кровь Рафаэля. Круг Тварей. Круг Ведьм

• Название: Кровь Рафаэля. Круг Тварей. Круг Ведьм
• Автор: Ноэми Норд
• Жанр: Научная Фантастика

XVI век. Сиена. Эпоха Возрождения в путах мракобесия. Система слежки и доносительства работает безотказно. Гении века на пыточных креслах. Молодой талантливый художник, преуспевший в алхимии, становится первостепенным объектом наблюдения инквизиции.

---

– Ты о Паоле особо не трепись, – сказал трактирщик. – Она мне сестра. Услышу – не понравится. А ты, Виттория, чего уши развесила? Иди отсюда поскорее. Не слушай сплетен.

Знала бы Виттория, что слухи, оживляющие праздную болтовню, были не беспочвенны, не встревала бы в перепалку с торговками, горячо защищая бедного художника.

Что на самом деле творилось в мастерской, никто не знал. Заглядывать в апартаменты жильца прислуге строго запрещалось.

Она и помыслить не могла, что сгнившие яйца, которые пришлось выбросить в канаву, были не вчерашние, а пролежали целый месяц в навозной куче, мимо которой за день сто раз приходилось пробегать то с пригоревшим горшком, то с корзиной угля.

Ровно месяц назад Алессандрио, впрыснув сквозь зонд по капле спермы в каждое из гусиных яиц, залепил отверстия в скорлупе расплавом прополиса и бережно обернул златотканью. Потом зарыл сверток в кучу конских яблок от кобылы первогодки на заднем дворе дома, где снимал отсыревший цокольный этаж.

Все было исполнено согласно манускрипту черного мага Термигона Базельского, более двухсот лет назад обвиненного в наведении лютой порчи на Базель посредством чернокнижной волшбы.

2. Печать Термигона

Базель, 1356

Великий маг был арестован в 1356 году святой инквизиций, и после немилосердных пыток сожжен, как значилось в приговоре: за «причинение посредством созданных колдовских тварей богопротивных пакостей домашнему скоту и младенцам».

Что это были за твари, никто не помнит, ни один человек их не видел. Но городские легенды с тех пор из века в век передают шепотом и с оглядкой на крест, что мага подвергли немыслимым пыткам за богатства, а не за создание месмерических созданий.

Твари, которых он сотворил, были всего лишь магическими начертаниями. И питались не кровью младенцев, а халдейской сурьмой, от чего в большом количестве производилось золото.

Поговаривали, что Термигон в образе гомункула скрывал философский камень, который ни одному великому магу так и не довелось открыть.

Легкое золото сгубило колдуна. Его сожгли, а пепел развеяли. Но в его доме золота не нашли. Куда исчезли слитки? Говорят, легкое золото вернулось в Хаос Мудрецов.

Прошло двести лет, но при имени Термигона Базельского прихожане на всякий случай осенялись крестами.

Замученный маг отомстил тюремщикам, разрушив Базель до основания. Тысячи свидетелей его бесславной кончины заживо были погребены под раскаленными камнями. Остальные, бросив пожитки, бежали прочь, вопя о великой мести колдуна.

Главный дознаватель базельского трибунала, доминиканец Гуго Фальконе, собственноручно отправивший на костер двести еретиков, медленно и долго выводил рулады небесам из горящего каземата. Каменная пасть сомкнулась на его сломанной лодыжке, препятствуя побегу из пылающей темницы. Он медленно жарился на кирпичном полу пыточной камеры, и узникам, прикованным в нижних подвалах, чудился адский голос: «Добавлю жару под пятки! Беги быстрее, проклятый Гуго, к моим сундукам, ха-ха-ха!»

Летопись Базеля навсегда сохранила память о невиданном землетрясении. Половину города стерло с лица земли2. Другая половина сбежала от невыносимого смрада от тысяч непогребенных тел.

Черная смерть пустилась вдогонку за беглецами и более пяти лет косила округу.

Прошло с тех пор немало, две сотни лет, и бедный студент римской академии художеств, выполняя папский заказ по реставрации античных фресок, нашел на базельских развалинах тайник погибшего Термигона.

Обдирая стамеской размокшую лепнину внутри остова базилики Святого Франциска, художник обнаружил под крошками штукатурки чудом сохранившийся обломок с фреской «а сейко», выполненной рукой великого Джотто.

Это был именно Джотто3, никто иной, его манера, его стиль. Перевернутый кусок стены с изображением пятки святого Иннокентия, как обелиск возвышался над развалинами, и Алессандрио попытал счастья в поиске остальных фрагментов. Он процедил крошки сквозь пальцы и вдруг наткнулся на подозрительную пустоту под сморщенным каркасом потолка.

Известка раскрошилась с первого удара киркой. Внутри сверкнули золотые монеты. Они выкатились из упитанных кошельков, наглотавшихся флоринов.

Все двадцать пузанов были проштампованы пентаграммой Сатурна. А в самом дальнем углу тайника (о, чудо!) сохранилась древняя книга.

Алессандрио вытащил ее, сдул пыль с обложки, выделанной из шкуры мертворожденного козерога. Заметил сверху печать с заклятием:

Умри!
Ангел, демон или человек,
Если сломаешь
Печать Термигона!

Надо знать, что колдуны, умершие от пыток, на самом деле не покидают место казни. Перенесенные страдания отсекают им путь в Ад. Но и в Рай чернокнижникам дороги нет. Поэтому изгнанники поселяются возле захороненных сокровищ, охраняют свои тайники от воров и при случае жестоко их наказывают.

Грозное предупреждение не остановило Алессандрио. Он тут же, не сходя с места, сорвал печать. Развернул пергамент и не скончался на месте.

Зато узнал то, что могло навсегда остаться под землей.

«Лишь мертвая плоть способна создать в пространстве пустоту.
Она болезненная рана.
Помести в рану иную плоть.
Успей за девять дней, пока боль пространства не срослась.
И получишь Существо.
Лишь пустота – невидимый субъект.
Излучение тьмы длится девять дней после выемки тела
Когда рана начнет стягиваться —
вставь в нее новый плод.
Грань бывшего тела совпадет с округлостью скорлупы,
и зародыш заполнит свежей плотью пустоту.
И сам станет пустотой.
И станет он силой пустоты
И не будет ему равных в мире Сатурна».

Кроме непонятной философии манускрипт изобиловал рисунками странных существ, в стеклянных сосудах. Многие знаки и формулы напоминали древнейшие сатанинские пентакли, в большом количестве обнаруженные в Вест-Индии и Месопотамии.

«Как происходит синтез двух начал?
Когда женская эссенция соединяется с мужской, человеческое существо
получается хилым и жалостливым, как женщина, но слепым и буйным от страстей,
 как мужчина.
Ибо от отца он получает в наследство безумие,
 толкающее к бесконечному продолжению рода,
а от матери наследует чары слепого повиновения
этому безумию.
В итоге человек настолько слаб,
что не может прожить без очага, источника тепла и неги, наедине с природой.
Ничтожеству неоткуда черпать силу для роста и рассвета
Вот почему его называют теплофаком или человеком, живущим возле огня.
Гомункул же противоестественен природе теплофака.
Его суть не приемлет женских чар,
материя подчинения ему чужда.
Он зарождается от слияния двух мужских половин,
век его равен вечности,
а силы равны резонансу безумных страстей.
Сперматозоид, слившись со сперматозоидом,
будет мал и невзрачен на вид,
 но его мужские качества разовьются с непомерным великолепием.
Гомункулы сильны, умны, выносливы и агрессивны,
как сама природа, создавшая мир победителей.
Не просто слить память двух страданий,
даря пустоте вселенной, пять новых радостей,
пять органов чувств, осязающих земную твердь…»

Издавна известные маги пытались создать существо искусственной природы. Считалось, что неестественному свойственно неестественное, а именно неестественное – есть бессмертие и идеальный минерал.

Алессандрио, как любой художник, был знаком с азами алхимии. Без королевы наук не добудешь ультрамарина. Ухищрения с позолотой тоже на грани чудес.

Более всех из художников в алхимии преуспел великий Леонардо. Известны его удачи в создании гомункулусов.

Художника преследовала святая конгрегация. Приходилось работать тайно. Лишь избранные могли порадоваться удачам. Наброски Леонардо и его учеников запечатлели созданных тварей.

Эскиз «Леды» намекают о пяти младенцах, вылупившихся из яиц. Сколь долго прожили детеныши у Леонардо – неизвестно. Но «Леда» – подсказка. Яйца для гомункулов должны быть именно гусиные. Ни в коем случае не индюшачьи. И тем более не куриные.

Некоторые рисунки Термигона повторяли сюжет Леонардо да Винчи. Они совпадали в главном, потому что художнику сюжет «Леды» подсказал ни кто иной, а Термигон. А Термигону – кто-то более осведомленный и причастный к древней волшбе.