Елена Донина - Девочка с бездомными глазами

• Название: Девочка с бездомными глазами
• Автор: Елена Донина
• Жанр: Русское современное

Начальник детской комнаты милиции разрешает девочке-подростку из неблагополучной семьи пожить в его пустующем загородном доме. Но желание помочь оборачивается трагедией – девочку находят убитой. Подозрение падает на владельца дома, и он вынужден самостоятельно искать настоящего убийцу, чтобы доказать свою невиновность.

---

– В туалет.

Глава четвёртая

Следующим утром Надя сидела на скамейке возле отдела, болтая ногами, так же, подложив руки под себя. Анька не пришла, и это красной строкой вписалось в Надино настроение. Конечно, она её не боялась, но видеться не хотелось.

Когда из-за угла показался Матвей Александрович, жадно докуривающий на ходу сигарету, Надя встала и вышла вперёд, так, чтобы он точно её заметил. Он заметил, удивлённо и недовольно посмотрел, и, не здороваясь, ускорил шаг.

– Матвей Александрович! – бросилась за ним Надя. – Матвей Александрович…!

– Что? – он остановился и впился в неё сердитым взглядом.

– Я согласна.

– Молодец, – и он двинулся вперёд, но Надя опередила его. Маринин устало вздохнул.

– Что ты хочешь?

– Ну, в центр.

– Значит, тебе не ко мне….

– А куда? – ненатурально изобразила Надя искреннее удивление.

– А ты не знаешь? – мягко усмехнулся Матвей Александрович.

Надя, сдавливая улыбку, помотала головой.

– Почему вчера сбежала?

Надя, винясь, так низко опустила голову, что Маринин увидел какой-то мелкий мусор в несвежем проборе волос, и подумал, хорошо, что хоть не бегает и не кусает.

– Пойдём, – и он, даже не взяв её за плечо, а как-то коснувшись почти кулаком, развернул вперед, и они вместе вошли в здание.

– Присаживайся – предложил он, открывая настежь кабинетное окно. – Ну, что, Надя, мы имеем? Твои родители…, твоя мама, прав родительских не лишена, хотя на учёте, как неблагополучная семья, вы всё всё-таки состоите.

Надя, закусив нижнюю губу, усердно кивнула головой, от чего немного наклонилась вперёд.

– Школу не посещаешь….

– Посещаю! Сейчас каникулы, а так же я хожу!

– Догадываюсь, как ты ходишь, и как учишься.

– Как умею…, – шлёпнули надутые губы.

– Ладно, школу оставим до сентября, а пока, давай, думать, что с тобой делать. Домой ты не хочешь, в центр, подозреваю, тоже не хочешь, – и он игриво прищурил глаза.

Надя сдавила смешок.

– Хотя, есть люди, которые, никого не спрашивая, могут определить тебя в центр и забыть на долгие годы….

– Я всё равно сбегу!

Маринин усмехнулся и посмотрел на Надю, которая сделала вид, что у неё сильно чешется нога, и, вытянув шею вперёд и наклонив голову, коснулась стола подбородком.

– Так, что? В центр?

Надя распрямилась, положила руки на стол, и, обведя глазами стену с государственной символикой, максимально мило и почти смеясь, предложила, взять её к себе. Матвей Александрович не удивился, а лишь постучал шариковой ручкой по столу.

– Я хорошая. И могу жить на балконе.

– Тронут твоим доверием и с удовольствием бы взял, но балкона у меня нет – первый этаж.

– Тогда в подвале!

– На улице! Вот, где хочешь, хочешь в парке, хочешь под мостом, на авторазборке – выбирай, не хочу! – резко отрезал Маринин, прекрасно понимая, что она просто тянет время.

– Да, – он снял трубку телефона.

Надя не вслушивалась в разговор, она просто смотрела на Матвея Александровича – как он потёр правый глаз, качнулся в кресле и слушая невидимого собеседника, несколько раз подряд угукнул. Особенно ей нравилась его стрижка – простая, под машинку, но очень коротко. Видимо, потому что, лето, а может быть, просто получалось так, что они виделись, когда волосы уже отрастали. Ему очень шло.

– Ну, так что? – Матвей Александрович положил трубку и снова устремил взгляд на Надю.

– А какие ещё есть варианты?

– Что-то Вас, гражданка Белоусова, понесло. Давай, так. Оформляем тебя в центр, и мы с тобой друзья.

– Нет.

– На-дя, – снова распел он и, вздохнув, посмотрел на потолок, снова на Надю, и, не зная, что сказать, замолчал.

– Ну, гараж-то у Вас есть?

– Надь, не рви мне мозг, – он устало надавил пальцами на закрытые глаза, и, не открывая их, спросил – паспорт с собой?

– Потеряла…, спёрли….

– Так, сейчас напишешь заявление, вот по образцу, – он перебрал несколько папок, и подал одну раскрытую, – бумага есть, ручка. Пиши, что потеряла. И без ошибок, а то заставлю переписывать.

Надя быстро написала заявление и протянула ему.

– У тебя красивый почерк, и не скажешь, что ты двоечница, – удивлённо отметил Матвей Александрович.

– Я не двоечница.

– Так, значит, друзья? – положил заявление перед собой.

– Матвей Александрович, там в десять отбой! В десять! Я потом до двух маюсь, не знаю, чем заняться! Лежу и думаю, и думаю, и думаю!

– Прекрасно! Я тоже ночью часто лежу и думаю. И как видишь, живой.

После некоторой паузы, Надя слабо кивнула и, подёрнув кругленьким носиком, который считала дурацким, отвернулась к двери.

Глава пятая

В пятницу, чтобы отвезти на вокзал жену и дочь, Маринин ушёл с работы раньше.

– Ешьте, пейте, ни в чём себе не отказывайте, – шутил он.

– А Вы, Матвей Александрович, наоборот, полное воздержание, – вторила ему жена, сидевшая рядом на пассажирском сидении.

– Да, я завсегда!

– Да-да, – недоверчиво сказала Катя. – Ты сразу домой или ещё на работу поедешь?

– Нет, я уже всё. В деревню смотаюсь.

Процентов восемьдесят своего трудового стажа Маринина Екатерина Дмитриевна заработала в администрации города, в отделе по управлению муниципальной собственностью. Естественно, чиновничья служба наложила отпечаток на манеру поведения, стиль одежды, причёску. Семь лет назад её повысили до заместителя начальника, и в этом, они были схожи с Ритой. Но в отличие от любовницы мужа, она была смуглой брюнеткой, и со стороны могло показаться, что они с Марининым брат и сестра.

Катя была старше Риты, как и Маринин, почти на десять лет, но очень недурно выглядела. Конечно, сеточка морщин под глазами и чуть опущенные губы намекали о возрасте, но общей картины не портили. У неё были карие глаза с прямыми, как лезвия ножниц, ресницами, ровный нос и средние, с чёткими очертаниями, губы, которые в моменты недовольства, она «сминала» в комок.

– Почему тогда не переоделся? Сейчас измажешься весь.

– С чего бы я измазался? Приеду и переоденусь.

– Надо было дома переодеться, – не унималась Катя.

– Если ты не в курсе, то я не успел! – Маринин начинал звереть.

– Мы бы подождали, ничего страшного, – она сказала это максимально мягко, но давая понять, что всё равно права, и помолчав с полминуты, продолжила приторным голосом. – Матвей, его надо продавать. Дом – это живой организм. Он просто развалится со временем, потому что, в нём никто не живёт.

– Я в нём буду жить. Вот, выйду на пенсию, мне недолго осталось, и до отпуска, кстати, тоже, и больше вы меня здесь не увидите. Ещё ко мне попроситесь! – Маринин переглянулся с дочерью, в зеркало заднего вида.

– На меня не смотри. Я ещё пока в трезвом уме и светлой памяти, – отшутилась девушка, такая же кареглазая и смуглая, как мать, и уткнулась в планшет.

– Но картошку копать поедешь.

– А ты её полол? – поинтересовалась жена.

– Нет, ты полола!

– Я просто спрашиваю, что ты кричишь? – Катя достала из сумочки телефон, будто он ей срочно понадобился, и погрузилась в него.

– Ай! Всё времени у вас нет. У меня почему-то есть, а у вас не-е-т, – протянул последнее слово Маринин, подался вперёд, прижимаясь к рулю и по-гусиному вытягивая шею, тихо, сам себе, сообщил, – сбежала, всё-таки.

На обочине, чуть впереди, стояла девушка в футболке, шортах и бейсболке, рядом чадила дизелем, повидавшая и «убитая» иномарочка. Девушка разговаривала с кем-то из авто, деловито сложив руки на груди, при этом покачиваясь и пружиня на левой ноге, прогнутой в колене.

Маринин проехал вперед, затормозил и быстро вышел, громко хлопнув дверцей.

В дизельном чудовище было двое парней, которые увидев приближающегося мента, к тому же знакомого, вмиг свинтили, чуть не зацепив приятный во всех отношениях седан, припаркованный впереди.

Девушка, не сразу сообразившая, что происходит (она решила, что «этот» тоже хочет её подвезти), а увидев Матвея Александровича, еле слышно ахнула и попятилась, потом развернулась и побежала.

– Надя, стой! Стой, сказал! – требовательно прокричал он, и вроде бы хотел побежать, но не побежал, а недовольно сделал руки в боки, ещё раз крикнул, и, обернувшись на машину, снова посмотрел на удаляющуюся Надю.

– Ну, коза! – оглядываясь, пошёл обратно.

– Маринин! – подала недовольный голос Катя, ступив одной ногой на обочину. – У нас поезд, вообще-то! – и как туристический стульчик сложилась обратно в машину, недовольно хлопнув дверцей.

– На пенсию он собрался, не набегался ещё! – ворчала она, следя в боковое зеркало за идущим мужем.

Маринин ещё раз посмотрел на движущуюся точку, которой была Надя, и сел в машину. Он дышал через нос, громко и глубоко, зло, сжав губы, боясь, сказать ненужное, грубое и резкое (чего совсем не хотелось), пристегнулся, и машина рывком рванула с места.