Петр Котельников - Баловни и изгои. Исторический роман

• Название: Баловни и изгои. Исторический роман
• Автор: Петр Котельников
• Жанр: Историческая проза

Вам никогда не удавалось встретить своего двойника? Или вас никогда и ни с кем не путали, а потом не извинялись перед вами за сделанную ошибку? Или вы не ошибались, приняв абсолютно незнакомого вам человека за близкого? У крупных государственных деятелей двойники часто играют самостоятельную роль в исторических событиях.

---

Я пытаюсь понять, как удалось Нерону восстановить против себя мир? Делаю это, отставив в сторону все то, что облечено в художественную форму, и, особенно носящее на себе печать христианства, поскольку, подвергаясь жестокому гонению при Нероне, оно не могло быть объективным по отношению к личности его. Речь должна была пойти о времени самом, об условиях, о событиях предшествующих. Личность правителя – концентрат всего этого! Уже современники Нерона, а за ними и их потомки, видели в императоре не государственный образ, а личность необычную, чаще всего преступную. Исходя из этого, образ Нерона, слепленный историками, окрашен настолько в черные тона, что и разглядеть в нем что-то человеческое, просто невозможно. Напомню, Плиний Старший, естествоиспытатель, погибший при извержении вулкана Везувия, назвал Нерона «чудовищем». У историка Тацита он – «враг рода человеческого»; Светоний характеризует его словами – «наглость, похоть, распущенность, скупость, жестокость».

И там, и там игра идет —
Где император? Где – актер?
И справедлив ли приговор,
Когда бессмертие к проклятию ведет?

Ранние христиане представили имя «Нерон» в числовой древнееврейской транскрипции, сумма составила число – 666. Вспомнили, что апокалипсический зверь из бездны отмечен у св. Иоанна таким же числом. Это сделало предметом живого обсуждения тему – является ли Нерон антихристом, или только его предвестником? Судя по действиям и образу мышления людей раннего средневековья, образ «антихриста» еще не был полон безобразных черт. Напротив, он был внешне прекрасен, О нем говорили, как о падшем ангеле. И одно из имен его было «Люцифер», что означало «Свет несущий» Поэтому и образ Нерона не подвергался внешнему обезображиванию, тем более, что сохранились мраморные бюсты, передающие облик этого Римского императора, вполне приятного, и даже с округлым мягким подбородком, свидетельствующим о мягкости характера.. Иное дело для христиан – душа. Она у Нерона – темна, даже черна, как черно оперение ворона. А что мешало частицам души антихриста Нерона материализоваться в эту вещую птицу?.. Подобное обсуждение сохранилась в средние века. Это послужило причиной тому, что по указанию папы римского Пасхалия II была снесена родовая усыпальница Домициев, к которому принадлежал стяжавший такую жуткую славу император. Народ был убежден, что окружающие усыпальницу деревья служат приютом воронам, несущим в себе частицы души Нерона. Напоминаю читателю, что полное имя Нерона при рождении было – Луций Домиций Агенобарб (Домиций – родовая его часть). Имя Нерон он получил уже после воцарения, полным оно было таким – Нерон Клавдий Цезарь Друз Германик. Трудно современному человеку расшифровать подобное имя, хотя сделать во времена Древнего Рима это было совсем нетрудно. Мать его Агриппина была дочерью Германика Цезаря и внучкой Друза Цезаря, а усыновлен Нерон был императором Клавдием Нероном. Вот из этих осколков имен и было создано имя императора. Император Нерон нес в себе семена двух древнейших патрицианских родов Юлиев и Клавдиев (потомки Энея и Ромула), он являлся символом вековой преемственности патрицианских родов основателей древнего Города.

Толпа собралась. Крики, визг!
И камни в рощу полетели.
И вороны взлетели в высь,
Взмахнув крылами, улетели.

По роще загулял топор.
До основанья склеп разрушен.
Чтобы Нерон до наших пор,
Не знал, куда упрятать душу!

Пусть топором изрублен сад,
За то, что в нем жили вороны.
Но сад совсем не виноват, —
Он душу не хранил Нерона.

Нерон был последним императором римского патрицианского происхождения, и он сделал все, чтобы разрушить символ патрицианской преемственности. Далее могли появиться попытки ее возродить – но, вот, продолжить ее после Нерона стало невозможно.

Но, продолжу то, что стало причиной однобокости освещения действий этого человека, взошедшего на вершину власти. Разве вы, раскрывая художественное полотно, несущее негатив уже в самом названии, можете рассчитывать на его объективность?.. Я приведу название только некоторых, в которых действующим лицом является Нерон: «Зверь из бездны» А. В. Амфитеатрова; «Камо грядеши» Г. Сенкевича; «Нерон, или актер на троне» В.С.Дурова. Если само название соответственно настраивает психику читателя против одного из ведущих героев, то о какой объективности тогда может идти речь?

Поведение Нерона следует искать не в особенностях душевного склада, а в самом его воспитании, с учетом того, что нравы в римском обществе были далеки от пуританских. Напомню о том, что Ю. Цезарь, которым гордился Рим, был четырежды женат!

Но, продолжу о Нероне, в нем слишком многое было от эллинов, и этому есть объяснение. Восточного происхождения были его две кормилицы. Первые два наставника его – греки. Подбором материалов для чтения Нерона занимался грек из Египта. Первой любовницей его, с которой было связано необычайно сильное и светло окрашенное эротическое чувство, была гречанка-вольноотпущенница Акте. А вспомните эпизод одиозного брака Нерона со жрецом богини Кибелы Пифагором, в котором в роли «жены» выступал Нерон.

Отсюда не удивительно, что и самим Нероном были написаны две трагедии: «Аттис» и «Вакханки», где действие развертывается в Греции, а действуют – эллины.

Неудивительным становится само увлечение Нерона театром, так же, как и желание самому играть на сцене. Разве актеры глухи к славе, даруемой им сценой? Так, что удивительного в том, что, желая театральной славы, и имея возможность насилием утолить актерское тщеславие, все чаще прибегал к насилию Нерон?

Слабостям императора потакали друзья, великолепно используя его актерское тщеславие. Для этого среди зрителей размещались в большом количестве группы молодых людей, «обеспечивающих» успехом выступления Нерона. Надо было видеть, как сияли и увлажнялись слезами радости глаза Нерона, когда он видел восторженные, ликующие лица и слышал крики: «Bravo! и bis!». Потом, уже войдя во вкус, прихлебатели императора стали следить за теми, кто во время выступлений Нерона не проявлял должного восторга игрою принцепса, искусно, искажая, рисовали патрону своему такую картину, что у того распалялся гнев. Нетрудно было так же искусно направить гнев на тех, с кем хотелось расправиться. Кажется, в характере Нерона было больше греческого, чем римского? И не удивительно, что Нерон значительное время проводил в Греции. Он был там и артистом, и глашатаем, и возницей колесницы в конских бегах. Непрерывные победы в состязаниях разного рода пьянили его. И он не мог не объявить Грецию – свободным государством! Она дарила ему то, что не мог дать Рим. И тут же следует поставить вопрос: как известие о таком подарке Греции было воспринято Римом? Скорее всего, оно было резко негативным.

Передо мною два Нерона,
Один, что белая ворона:
Певец, возничий, декламатор;
Другой – страшилище, тиран,
Гонитель мирных христиан,
Ну, словом, римский император.
Я вижу Грецию, Афины,
Иные могут быть картины,
Там властвует актер – Нерон,
Идет трагедия Софокла.,
На сцену взоры, речь умолкла,
Владеет публикою он.

Иное дело Рим. Арена
Картин иная перемена —
Толпа на сцене христиан.
По знаку открывают двери,
Голодные вбегают звери…
Восторги слышатся римлян.

Картина жуткая предстала,
Повсюду кровь людей хлестала,
Зверей рычанье, крики, вой.
Терзается людское тело,
Здесь обреченность, а не смелость,
Здесь казнь идет, не бой.

Между нами, живущими сейчас, и людьми прошлого пролегла пропасть времени, смен понятий, религиозных взглядов, а в душах наших тлеет, иногда, нет-нет, вспыхивая огнем, та же жажда наблюдения чужой смерти, чужих страданий. Батальные сцены кинофильмов, фильмы ужасов, разве это не атавизм жестокости?

Не будь вам сказано в обиду,
Зачем идете на корриду?
Чтоб посмотреть на смерть быка?
Римляне тоже, без затей
Шли посмотреть на смерть людей,
Так разве разница меж вами велика?

Что будоражит нервы? Кровь,
Или к страданиям любовь, —
С прибавкой ловкости движений
Того, кто властвует на сцене.
В агонии не ваше тело,
Душа не ваша отлетела,
Вот – плод всех ваших совершений!

Чем вы, зрители, рискуете? Да, ничем! Пощипывает кончики нервных окончаний сцена жестокости, рождающая у вас бурю эмоций. Выброс адреналина может закончиться даже тем, что не выдержит нагрузки уставшее, больное сердце ваше! Также во времена Древнего Рима, зритель ничем не рисковал, располагаясь высоко над ареной, защищенный каменной крепкой стеной. К тому же шли в цирк не только посмотреть сцены жестокости, но и себя показать. Складки пеплума (плаща) скрывали недостатки оплывшей от избытка жира, фигуры. Белоснежные из тончайшего льна столы (платья) молодых женщин, их завитые, уложенные в красивые прически волосы, тонкий запах ароматических масел возбуждали зрение и обоняние тех, кто еще не растерял во времени и пространстве дары богини Венеры. Простого покроя мужские тоги, с полосой пурпурного вета-свидетельство высокого общественного положения носившего их, и тоги без полосы, располагались так, чтобы владельцы их, не теряли из виду объект личного интереса, и, более главное, императора, ласкового взгляда которого всегда ожидали. Здесь, встретившись с друзьями и знакомыми, можно было в перерывах между сценами насилия, происходящими на арене, поговорить о делах, выпить вина и принять пищу, количество и качество которых зависело от толщины кошелька. Здесь можно было просто, от нечего делать, лицезреть толпу, состоящую из людей разных национальностей и разного общественного положения: простых римских граждан, актеров, комедиантов, вольноотпущенников, старых, покрытых многочисленными рубцами, гладиаторов и прочих, и прочих… Но вернемся к Нерону…