Петр Котельников - Зеркало времени. Исторический роман

• Название: Зеркало времени. Исторический роман
• Автор: Петр Котельников
• Жанр: Прочая документальная литература

События прошлого разных времён и народов должны служить зеркалом, куда должно заглядывать, чтобы не создать непоправимого! Эти события и легли в основу книги.

---

.Старики, шагнувшие из XIX века в XX, принесли с собою нам понятие о гривеннике, которым в обиходе называли монету, достоинством в десять копеек. Все реже и реже звучали слова гривенник, двугривенный, полтина. Потом исчезли из обихода. Казалось мне, что само название «гривна» кануло в Лету. Но, пришли времена, и вернулась гривна в Украину в виде бумажных купюр. Сделано это было в пику России, на волне искусственной русофобии. И, кажется мне, что едва ли создатели «гривны» знали о том, что в Киевской Руси этим словом называлось? Да и гривна эта слишком тощей выглядит по сравнению со своей прародительницей. Ну, словно такой, как когда-то говорили о вобле, что она представляет из себя кита, дожившего до коммунизма.

Хоть говорят, язык наш груб, —
А я считаю – дивным, —
Создал когда-то слово – рубль,
Родил червонец, гривну.

Принял в себя – алтын и грош,
Прижились, как родные,
Призванье должно?.. Довелось
Принять и все иные!

Пришли другие времена,
Куда деньгам деваться,
И поменяли имена,
Иными стали зваться.

Монеты изменили суть,
Ушли из обихода,
Но на себе они несут
Все прошлое народа

Полтина ли, империал,
Лобанчик, иль целковый,
Народ про них не забывал —
Торговли есть основа.

Хоть поменяли внешний вид,
Другого стали веса.
О них я стану говорить,
Считаю, с интересом.

За морем телушка полушка

Самой маленькой по достоинству монетой когда-то была полушка. Сравнивать ее с грошом не следует. Во-первых, он выглядел бы представительным господином, по сравнению с этой девицей-недомерком. Во-вторых, грош выглядел бы гора-горой, над нею, бедняжкой, возвышаясь. Но, главное, жили они все-таки в различные временные отрезки, и не только в любовные, но и в деловые отношения между собой никогда не вступали. Мелкая полушка была такая нахальная, во все щели базарные лезла. А что без нее сделаешь, если это была монета бедноты, голытьбы беспросветной? Но пришли для полушки мрачные времена. Тьма монгольская, хмурь татарская, заполонили землю русскую. Вот тогда полушке пришлось с «таньгой» встретиться и долго терпеть ее грубое, восточное воспитание. Пришедшая от тюркских народов таньга, сменила свое имя на более звонко звучащее «деньгу», вдвое величиной превосходила местную страдалицу, от долгого употребления потерявшую значимость в весе. Полушке трудно было противостоять тюркской красавице «таньге-деньге», а когда славянская деньга появилась, еще труднее стало. За московскую деньгу давали две похудевшие полушки, а за красавицу деньгу новгородскую целых четыре, серебром отсвечивающих, полушек давали. Шло время, Русь Москва объединила, а полушка все еще в серебряном одеянии щеголяла. Но, когда Россией женские особы стали править, Анна Иоанновна, да Елизавета Петровна, серебро на наряды их пошло, и пришлось полушке платье сменить, на более бедное, из меди изготовленное. А во второй половине XIX века почему-то государям российским ее название не понравилось, и сменила ее название надпись «1/4 копейки» Исчезла полушка, только и осталось имя ее в поговорке: «За морем телушка полушка, да рубль перевоз»

Хоть мала собой полушка,
Но серебрена она,
Протянул, и меда кружка,
Ковш пьянящего вина.

Ну, а то, что за границей
За нее теля дают?..
Там такое, брат, творится, —
Деньги медные куют.

Что с них спросишь, все же —
немцы,
Деловой хотя народ,
Но куда им, бедным, деться,
А у нас – наоборот.

За границу к ним не едем,
Ни в карете, ни в теплушке.
Нам не нужно вашей меди,
Нам достаточно полушки.

Жизнь моя – копейка

Чем торговля больше на Руси развивалась, тем больше требовалось мелкой, разменной монеты. Не хватать стало деньги. Ханский Сарай своего монетного двора не имел. Пришлось самим русским монету эту чеканить. Случилось то, – дай Бог памяти, – в XIV веке, вот только в каком году произошло, не помню. И Москва, и Новгород Великий стали друг от друга независимо свою деньгу чеканить. А тут еще, Господи прости, вслед за Москвою, да Новгородом, и другие князья, захудалые, тоже стали свою деньгу делать. Разная деньга получилась. Непорядок по Руси пошел. Пришлось силу руки своей Москве неразумным показать, чтобы не своевольничали!. Подмяла Москва Русь под себя, объединила

Но до вольного Новгорода рукой так просто не дотянешься. Богат и славен он. С 1534 года стал Новгород свою деньгу серебряную с изображением копья чеканить, а Москва деньгу с изображением сабли.

Новгородскую, по копью изображенному, «копейкой» стали называть, а московскую – «сабельницей», поскольку не копье было изображено, а сабля. Оказалась новгородская деньга, или копейка, как ее теперь стали называть, вдвое тяжелее, а, следовательно, и вдвое дороже московской сабельницы стала. Правда, еще долгое время, по памяти старой, московскую называли деньгой, а новгородскую – «две деньги». Постепенно новгородская деньга вытеснила сабельницу, и стала называться одним названием – копейка.

«Жизнь моя – копейка!
Одолел сутяга…
С горя мне налей-ка! —
Говорил бедняга.

Бес меня попутал,
Что с купцом связался?..
Был, конечно, глупым,
Что к нему нанялся!

Обещал целковый,
А отдал – полтину,
Стоит его слово,
Только половину

Ставит Богу свечку,
Лик нежнее шелка
С виду, как овечка,
Но, с душою волка.

Не жалей трактирщик,
На семишник лей-ка.
Водку малый хлыщет,
Жизнь его – копейка!»

Деньгу беречь надо

Мир на Руси, как гость дорогой, ну, как солнышко осенью поздней, редко появлялся. Князья меж собой, как собаки грызутся, монголов друг на друга науськивают. А деревни горят, а дым черный над землей стелется. Подхватывает ветер огонь, с места на место переносит, дымы в клочья рвет, всю округу чадом заставляя дышать! А мужики бегут кто куда! А скотину гонят и режут! Рев животных, лай собак, крики людей огласили округу! Но вот, все ж таки замирились, вроде бы, хлеб растить надо, выращивать животину надо, торговлю вести надо. А как без денег быть? Полушек да гривен не достает. Те ж татары, с Ханом-Батыем пришедшие, требуют, не только мед, хлеб, да мясо! Таньгу подавай им! Трудное это слово для языка русского. Тут же мы, русы, его в «деньгу» переделали. Таньга, деньга, – какая разница для человека русского? Ему бы только платой от своих, да монгольских охальников избавиться! Нет деньги в кошеле, жди неволи ордынской. И свой князь ордынцам может дитя, жену и самого продать за невыплату оброка! Срок небольшой, осенним временем ограниченный. Собрал урожай, пора и на рынок, в город собираться. Собираются сельчане гуртом. Недаром поговорка есть: «Гуртом и отца бить легко!»

Одному никак нельзя, обидеть в пути не сложно. Хоть и недалече стольный город князя удельного, но по дороге тать ожидать может? И не только в ночь глухую, но и в божий день ясный, когда солнце радуется, чистым воздухом умываясь. Так что, самый резон гурьбой ехать. Недаром пословица была такая: «Семеро не один, коня отдадим, а с воза не слезем»

У ворот городских главных служка княжеская встречала в сопровождении стражников. За въезд по деньге с двух возов требует. Платят мужики, куда ж деваться от нехристей? Хоть и не велика монета, да только лишняя в кармане мужика не валяется. «Слава Богу, хоть на этот раз по-божески взяли, – думает мужик, в печали своей, радуясь, – по прошлому году деньгу с каждого воза брали! Правда, год тот вдвое был урожайнее нынешнего». На рынке, куда возы приехали, ступить негде. Насилу место разыскали, чтоб притулиться, да товар свой простой, деревенский, разложить. Сколько тут народу разного. И свои купцы, и немецкие. До чего ж странный народ этот немцы. Кафтаны короткие, задницу видать, портки узенькие, до колен, на ногах чеботы тоже короткие. Глянешь, смеяться хочется – ну, чисто кузнечики, вот только прыгать не умеют. И восточные басурманы есть. Тех по длинным халатам, да тюрбанам на головах отличить можно. И немцы, и басурмане восточные, каждый приехал со своей монетой. Как мужику, деревенщине, разобраться, когда счет ведет свой по полушкам, деньгам, да гривнам? Слава Богу, на рынке меняла княжеский сидит, обменивает их деньги на русским понятные. А то слышишь: талер, гульден, грош… А что такое, сколько деньги в них, не известно?

Во времена тишайшего царя русского Алексея Михайловича деньгу стали из меди чеканить. И ходили одновременно серебряная копейка и медная, одинаковой стоимости. Пришлось деньге такое незаслуженное претерпеть унижение. Против царя не выступишь, «помазанник» все же он.

Потом официальная монета – деньга исчезла. И свое название только во множественном числе сохранила – «деньги». Правда, в обиходе нашем приходится иногда слышать такие выражения: