Игорь Мальцев - Следокруг. Стихи

• Название: Следокруг. Стихи
• Автор: Игорь Мальцев
• Жанр: Прочий юмор

В этом сборнике стихотворений представлены тщательно отобранные (по критерию возрастного ограничения) в середине 2016 года лимерики и другие стихи, в основном иронические, написанные как в прошлом веке, так и совсем недавно.

---

«Недовольный купец из Турина…»

Недовольный купец из Турина
заказную картину отринул:
«Я ж вам – русский заказ,
про картошку, про квас…
А у вас – едоки осетрины».

«Художник из города Трали…»

Художник из города Трали
сказал: «Не помазать с утра ли?»
Где кистью, где пальцем…
Не зря постарался —
и за день – аж две пасторали.

«Один теоретик из Рио-де-…»

Один теоретик из Рио-де-
Жанейро любил делать выводы.
Зови его «гений
пустых обобщений», —
поступишь весьма справедливо ты.

«Один загорающий с юга…»

Один загорающий с юга
проснулся: «А где же подруга?»
Пошёл он по следу…
Печальнее нету —
бермудской судьбы следокруга.

Из глубины

С ночёвкой так

Родители за Волгу брали нас…
До той поры, когда купили дачу,
Чтоб тратить время. Ваше не потрачу —
Не про рассаду поведу рассказ.

С ночёвкой так: палатка, сумки с весом…
Бамбуковые удочки несу…
На самую широкую косу —
Устанешь по песку скрипеть до леса.
Натащим дров, а ночью от костра
Взмывают искры, тая между звёзд
Медведицы, засмотренной до слез…
От дыма. Так смотрел бы до утра…
На Волгу и на берег отдалённый,
Где химзавод курящим маяком
Торчит как флаг рабочего района;
Бурелый дым уносит ветерком…
Везёт нам: ветер правильный – от нас,
И воздух чист, хотя и полон мошек.
Пройдёт баржа и оживит атлас
Ночной воды мерцающих дорожек.
Я в линзу набегающей волны
Бросаю луч фонарика мгновенно —
И на меня глядят из глубины
Зубастые создания вселенной.

«Нам домой торопиться не надо…»

Нам домой торопиться не надо.
Умный пёс, ты с улыбкой молчишь.
Здесь – сосновых стволов колоннада,
Земляника, маслята и – тишь.

Мы без спроса гуляем по залам,
Ищем ягоды, где захотим;
И, как бабушка верно сказала,
Кружку – в дело, четыре – съедим.

Сверху – шустрые белки резвятся;
Высоты не знаком ли им страх?
Мне смотреть туда боязно, братцы!
Где запуталось солнце в ветвях.

Редкий луч пробивается ниже,
Полосато ползёт по сосне
И кору золочёную лижет
До зелёных, замшелых корней.

Прячет тайну грибного процесса
Прошлогодний игольчатый щит;
И утроба голодного леса
Так отчаянно дятлом урчит.

«Давайте возвысимся, лёгкость любя…»

Давайте возвысимся, лёгкость любя…
И скромность… хоть самую малость!
Умеют же птицы уменьшить себя,
Чтоб легче и выше взлеталось.

Зачем эти голуби крыльями бьют
Над аэропортовой крышей?
У них под крылом уменьшалка, вот тут;
Чем меньше, тем легче и выше.

Большой самолёт – как по птичьим следам —
Бежит, но чуть-чуть по-другому,
Гудя и сжимаясь, и где-то вон там
Взлетит, как уменьшенный голубь.

«Поход по ягоды на прятки так похож!»

Поход по ягоды на прятки так похож!
Кто лучше прячется? Лесная земляника!
Хоть ярче некуда сверкнёт, но – отведёшь
Случайно взгляд от огонька – потом найди-ка!

Ели мы не суси

Жили у бабуси
Лето напролёт.
Ели мы не суси, —
То, что бог пошлёт:

Вкусную картошку,
Молоко и мёд,
Ягод понемножку —
Кто как соберёт;

Огурцы на ужин,
На обед – грибов…
Но не помню суши,
Хоть бы и в сельпо.

Яйца от несушки,
Морс («ещё! налей!»)…
Помню, ели сушки
В форме кренделей.

«Лесная земляника – прелесть лета!»

Лесная земляника – прелесть лета!
Меж листьев огоньки такого цвета,
Что к ним бегу навстречу, забывая,
Что я в лесу, в районе Алтыная,
В каком-то незапамятном году…
Но я не заблужусь, не пропаду:
Со мной наш пес… тебя я помню, Азик…

Полдня трудов… на всех – литровый тазик!
И каждой ягодки я вспоминаю вкус,
Хоть выразить словами не берусь.
Я помню девочку – подружку, ровню…
А тучи комаров – почти не помню.

Саранча сейчас согласна

Ветра нет, траве трындец.
Сел на пугало скворец.
Нам бы чучело покруче,
Чтоб и птиц, и саранчу…
Нам бы ветра, шлем из фетра
Чтоб – качайся – не хочу!
То-то дачникам досада!
Нам – трава, а им – рассада,
Фрукты, ягоды, плоды…
Саранча, конечно, рада
Изобилию еды.

Едоки растут прекрасно;
Минус птицы – тоже плюс.
Саранча сейчас согласна
На короткий перекус.
Перемиримся немного,
Нашпаргаля в рукава
Мантры, сутры, омы йогов,
А по-нашему – слова.

«Это просто праздник какой-то, —…»

«Это просто праздник какой-то, —
Скажет Карабас-Барабас. —
Сэкономлю в день пару сольдо
При таком дожде, как сейчас.

Не придётся жадную стражу
Ставить во дворе до утра.
Я бы стрельнул сам, да промажу,
Я бы их облил из ведра.

Там везде написано «Тише!»
Если бы не дождь-эконом,
Кто бы разогнал ребятишек,
Что всю ночь бубнят под окном?»

«Не шуми ты, будка…»

Не шуми ты, будка,
Во дворе не вой там!
Лучше на минутку
Дай ты волю вольтам!

Слышу в тишине крик:
«Отпусти к амперам!»
Но молчат электрик
С главным инженером.

Их прошу весь день я…
По-простому, с матом.
Но для них гуденье —
Просто трансформатор.

«Если запах, то шиповник; если вкус, то земляника —…»

Если запах, то шиповник; если вкус, то земляника —
Настоящая, лесная. Остальное – как бы сад
Подражаний рукотворных: – Заходи, дружок, сравни-ка
С эталоном! – Да, неплохо. А теперь хочу назад.

Если звук, то шелест ливня. Нет, запутался совсем я:
Старый блюз сквозь непрерывный хрип царапин. Если цвет —
(Эмо-бой меня не звали, не такое было время…)
Сочно-розовый на чёрном, как пластинка детских лет.

«Вороне нравится французский…»

Вороне нравится французский:
Она твердит картаво «кра!»
Ей переулок гулкий, узкий —
Аудитория с утра.

Влетают утренние звуки
Из приоткрытого окна,
Стамеской полусладкой муки
Дробят, дробят остатки сна.

Ворона, где твой репетитор?
Угомонись минут на пять!
Не для того окно открыто…
А… все равно пора вставать.

«В двадцать пять она страдала…»

В двадцать пять она страдала:
«Мне уже не двадцать».
В двадцать девять перестала
Петь и улыбаться.
В сорок пять – ей не до ягод,
Злится, что не тридцать:
«С каждым годом – старше на год!
Как не материться?»
А соседка – та, напротив,
Бойче год от года…
И орёт, как «Ту» на взлете:
«Пенсия! Свобода!»

«Хмурым лесом путь лежит…»

Хмурым лесом путь лежит.
Убывает свет вечерний;
Ёжик хворостом шуршит;
Мысли к ночи суеверней.

Ох, вернуться б дотемна.
Где фонарик? Чу! Как будто
Так и дразнит тишина:
«Что, тропинку перепутал?»

«Луна в ударе. Нервы береги!»

Луна в ударе. Нервы береги!
Со спинки стула свесилась рубаха.
Пустырника пустые пузырьки
По ящику катаются от страха.
Война и мир двоится. Пятый том.
Лет десять?
Двадцать?
Тридцать?
Что потом?

Ночная мантра против страха

Буду сниться по ночам,
Буду в руку сон нести,
Засыпая ваш очаг
Неосведомлённости.

Ваши чакры – хороши.
Страшно вам? Из леса вы?
Пяток – две. И две души —
Обе ахиллесовы.

Ахинея вас спасёт,
Страх уступит дёшево,
Отодвинется с высот —
Утром не найдешь его.

«На улице минус…»

На улице минус
И падает снег.
Сидит у камина
Седой человек.
Сидит в окружении
Тающих дней
И слушает пенье
Горящих углей.

За день до отопительного сезона

Октябрь уж нас тупил,
Как время тупит ножик,
Как тупит зубья пил
Приказ: «Пили скорей!»

Забыли алфавит
И, в столбик не умножив,
Мы созерцаем вид
Холодных батарей.

«Где-то на севере, севере крайнем до крайности…»

Где-то на севере, севере крайнем до крайности,
До вероятности выхода к новому югу,
Спрятался вечер, который, как ветер, недавно стих,
Чтоб не метаться и чтоб не мотаться по кругу,
По кольцевой заорбитной светящей туманности
Для имитации севера с югом друг друга.

«То ли мойры, то ли парки…»

То ли мойры, то ли парки
Лепетали в летнем парке.
Говорит одна из мойр,
Нитку делая прямой:

«Вот как жизнь должна прямиться,
Чтоб добром светились лица».
А втора, вертя кудель,
Возражает ей: «А те ль

Выбирают люди судьбы?
Всё им ближних обмануть бы…»
Скажет третья: «Помолчи-к…»
Вынет ножнички и – чик!

«Когда встряхнёт от голоса: «Ну вот и…»