Петр Котельников - Дорога длиною в 50 лет. Памяти генерал-лейтенанта ракетных войск Мелехова Виктора Михайловича

• Название: Дорога длиною в 50 лет. Памяти генерал-лейтенанта ракетных войск Мелехова Виктора Михайловича
• Автор: Петр Котельников
• Жанр: Биографии и Мемуары

Он не собирался стать военным но…. Не хватало пяти месяцев для достижения семнадцатилетия, когда его призвали в армию. Началась война! Годичная учёба в Ленинградском училище, и он уже на фронте, под Сталинградом. Потом было сражение на Курской дуге, Карелии. Было и разжалование со звания капитана до рядового. Был и сбитый южно-корейский самолет… Он был скуп на слова, ещё скупее в переписке. Не было у него семьи, не оставил он детей – всё было отдано Армии.

---

Внезапно снег за одну только ночь растаял. Потоки воды с деревенских улиц в реку потекли. Опять земля на полях набухла, снежной кашицей покрытая. И опять северные ветры задули, морозы с собой несущие. Оставалась у крестьян квелая надежда на яровые. Ясно было, что заменить озимую рожь они не могут, но все же… Опять же, просо, гречиха… Тоже – хлеб! Огородина пойдет всякая…

Яровые засеяли, из центра посевным материалом помогли, но…

Весна и лето в 1933 году пришли такие же, как и прошлогодние. И стали одолевать головы крестьянские мысли тяжкие о том, что голода не миновать. И так, уже траву на полях стали косить да в котлах варить, но от такой пищи у многих ноги стали так опухать, что никакие лапти на них натянуть было невозможно. Тут семейства братьев Мелеховых – Ивана и Михаила на совет собрались, решать, что дальше делать?

Многие из селян, побоявшиеся попасть в1930 году под «раскулачивание», хозяйства свои побросав, подались кто на север, кто на юг по городам большим и малым поселяясь. Советская власть не преследовала покинувших село. Многие из них сражались в Гражданскую на стороне красных и даже красными командирами были. Аржевитины, Мальцевы, Доничевы город Керчь облюбовали, прижились. Среди них были и сестры Михаила Максимовича. Старшая сестра Пелагея, поменявшая свое имя на более звучное – «Полина», была неграмотна, а младшая Наталья – та и писать и читать умела. Она-то и прислала письмо с приглашением.

.Письмо на семейном совете несколько раз вслух перечитали, к каждому слову внимательно прислушиваясь. Из письма следовало, что в Керчи голодом и не попахивало.

Сложно крестьянину принимать решение, если оно сопряжено с изменением уклада жизни, когда рушится все крестьянское хозяйство, оставляется изба… И опять же, если бы сам один, только за себя одного думал?.. А так ведь с семьей подниматься приходится, а довезешь ли всех целыми. А за эти годы деток у Михаила и Анны уже стало четверо. Кроме Виктора и Серафимы, Зоя появилась и самый младший четырехлетний Вовочка.

И оставаться страшно, и с голодом – шутки плохи!

И решился Михаил ехать в неведомую Керчь. Уговаривал долго старшего брата Ивана присоединиться, но тот уперся – и в никакую!

Забегая вперед, следует сказать, что Ивана смерть от голода и забрала

Риск был оправдан

В Керчь Мелеховы приехали с двумя чемоданами да тремя узлами носильных и постельных вещей. Привыкший к селу отец семейства стал искать работу по деревням, расположенных поближе к городу. Природа степного Крыма глаза зеленью не радовала. Уже со второй половины лета степи здесь желтели. Лесов и садов здесь не было. О виноградниках и не мечтали. Рожь, к которой привык Михаил Максимович, здесь не произрастала. Основной сельскохозяйственной культурой здесь была пшеница.. Ни проса, ни гречихи… Немного сеялось ячменя. Да и с водоисточниками в деревнях было плохо. Один колодец, ну от силы два на все село. Привыкшая к речному раздолью семья Мелеховых, не представляла себе жизни без воды. Море могло хоть каким-то образом заменить реку. Но связываться с рыбацкими артелями не хотелось. Из хлебороба рыбак не получается, как и из рыбака не выходит чаевод. Искали обычную сельскохозяйственную артель, но расположенную вблизи моря. Нашлась работа и жилье в сельхозкоммуне «Инициатива», располагающейся в русском селе с татарским названием – «Тобичик». Прижились здесь куряне, о голоде забыли. Все бы хорошо, но тут возник вопрос с учебой детей. Учительница тут была одна на всех учащихся села, от первого класса по четвертый включительно. Все находились вместе. Хватало одной классной комнаты, выделенной в здании колхозного правления. Члены правления и учащиеся к 8-ми утра сходились к одному зданию одновременно. Иногда главному бухгалтеру колхоза Мелехову Михаилу Максимовичу были слышны голоса дочери Зои и младшего сына Вовы. Детям не нравилось то обстоятельство, что отец в любую минуту мог вмешаться в воспитательный момент, используя методы физического воздействия. Сложности возникли и со старшим сыном Виктором.. Ему десять лет исполнилось, начальную школу он закончил, еще проживая в селе Жадино. Продолжать учебу, или ограничиться четырехклассным образованием? Продолжать, означало переезд в город. Для семьи это было невозможным – там не было работы отцу семейства. Знакомство с городским образом жизни показало все преимущества жизни горожанина над крестьянином. Долго Михаил Максимович и Анна Григорьевна совет семейный держали, вырабатывая единый оптимальный вариант.

Сработал родительский инстинкт: «Нам плохо в жизни пришлось, пусть наши дети поживут!».

По счастью в центре города жила старшая сестра главы семейства Мелехова – Полина Максимовна Моршнева. Она согласилась присматривать за сыном брата. Виктор поселился у тетушки. Полина Максимовна была женщиной невероятной доброты, способной на самопожертвование. Единственно, что могло огорчить ее – это негативное отношение, какого бы скромного характера оно не было, по отношению к ее единственному дитяти, девочке умной, наблюдательной, своевольной, нетерпимой и «вредной». Полина Максимовна в обиде поджимала губы, уголки рта ползли вниз, глаза становились глубокими и печальными и она – умолкала. Обычно словоохотливая и общительная, она долго и мучительно переносила обиду, причиненную единственной страстно любимой дочери Таисии. Если бы любовь матери не была столь слепой, то она заметила бы, что во всех детских конфликтах вина ее дочери была очевидной. Таисия от такой «изумительной» однобокой опеки матери росла капризным своевольным ребенком. Взрослые – Моршневы с одной стороны и Мелеховы с другой с напряжением ожидали, как будет проходить притирка десятилетнего, но решительного мальчика, не терпевшего ни лжи, ни духовного или физического насилия, и семилетней Таисии. Удивительно, но между мальчиком и девочкой никогда не возникало споров. Виктору удалось поставить кузину на место. Он ее не замечал. Словно ее в единственной комнате, которой располагало семейство, просто не было. Она, пристроившись в уголке, играла с куклами, а он, сидя за столом, выполнял домашние задания. Девочка не решалась с ним вести так, как привыкла вести со всеми остальными. Любому взрослому человеку сложно адаптироваться к новым условиям. Адаптация детей происходит и легче и быстрее, чем взрослых. Дети коммуникабельнее. Но адаптация городской и сельской школьных программ при идентичности их форм, в реализации здорово отличалась. Сельские дети в духовном развитии отставали, были медлительнее, скромнее, открытее и честнее городских. Они были, как бы сказать, естественнее! А вот уровень знаний был не в пользу села. Найти учителя для сельской школы было трудно. Не все соглашались жить в селе, где коммунальные услуги оставались такими, какими они были на заре человечества. Заманить в село толкового учителя было чрезвычайно трудно. Приходилось пользоваться залетными, принудительно посланными, главным образом теми, кто по советскому законодательству должны были три года обязательно отработать на селе после окончания вуза. Такой учитель не слишком утруждал себя, как принято сейчас говорить, не выкладывался полностью и после трехлетнего «заключения»» не растратив сил духовных, легко вздохнув и громко хлопая «крылышками» летел в сторону города.

Вопросу образования отведено место потому, что оно напрямую касалось Виктора. Смена сельской школы на городскую требовала от мальчика интенсификации учебы, больших усилий, чем у тех, для кого школьная программа городская была естественной. Виктор на «отлично» справился с этой задачей, выдвинувшись в число передовых. Правда, для этого пришлось вступить в конфликт с отстающими «балбесами», не терпевшими «умных» Попытка их навязать свою волю Виктору ни к чему не привела. Сельский мальчишка умел драться. Он для городских стал «своим»

Остановимся на краткой характеристике того города, который оставил неизгладимый след в душе Виктора Мелехова, оставившего пожелание сделать его местом своего «вечного успокоения».

Город Керчь вытянулся вдоль пролива на долгие километры. Центральная часть его расположилась у подножия горы «Митридат». Название гора получила от того, что в древности в акрополе города Пантикапея, который существовал на месте современной Керчи, покончил с собой царь Понта Митридат VI Евпатор. Кстати, об этом узнал мальчишка из села Жадино от сверстников, с которыми ему пришлось начинать учебу в пятом классе школы №11 (нынешняя школа им. Володи Дубинина). Изучая историю Древнего мира, к этому царю, как и к восстанию Савмака Виктор еще вернется. Беда была в том, что преподаватель истории так и не разрушил у юных керчан ложного представления о месте захоронения знаменитого в прошлом царя. Так и остались дети при своем мнении, что царь похоронен глубоко в земле горы, сидя верхом на золотом коне. Часть городских улиц террасообразно поднималась на эту гору. Впрочем, Виктора Мелехова история, как и география, не слишком увлекали. Из всех предметов он более всего любил математику, а из перьев для письма «рондо», делающей буквы более широкими, с искусственным нажимом, но очень далекими от каллиграфии. Все дети обязаны были писать пером №86.Отличнику учебы Мелехову было сделано исключение. До конца жизни почерк остался таким, каким он был тогда в 1934 году, с противоположным наклоном, более похожим на печатный шрифт с большими пробелами между словами, зато легко читаемым.