Александр Зарницын - Проданный ветер

• Название: Проданный ветер
• Автор: Александр Зарницын
• Жанр: Русское современное

«Проданный ветер» – это остросюжетный роман о противостоянии секретных служб России и Англии. В книге рассказывается о мужестве солдат, казаков, поселенцев, а также о роли и месте казачества, которое принимало активное участие в защите и освоении удаленных колоний империи. В романе на основе реально происходящих событий вскрываются причины, побудившие Российскую империю продать столь значительную территорию. Книга рассчитана на широкий круг читателей.

---

– О чем задумался, Константин Петрович? – спросил Неплюев, шагая рядом. – За людей в форте переживаешь?

– Слишком мало их там осталось, – со вздохом, отозвался тот. – Да и Петруха смотрю, кровью кашляет, хотя и скрывает это.

– Ничего, у них вон какой фокус бомбой на вооружении имеется! Да и пушка, вон как врага на куски рвет.

– Мы всем табором, свою победу еле вырвали, а их трое всего, оборону держать теперь будут. И это заметь, мы не знаем, насколько сильно аборигены столь значительными потерями огорчаться!

– Ничего, ваше благородие, сдюжат, – отозвался Степанов. – Они такую победу с нами одержали, а это дорогого стоит! Да и остаться они здесь хотят, с тем, чтобы дело угольное поставить. Деньжата на первое время есть, глядишь со временем и семьями обзаведутся. Дай им Бог перенести все утомления, да подмоги дождаться!

– На него только вся надежда, – прошептал поручик.

– Обойдется все, ваше благородие, – проговорил Степанов, улыбаясь. – У нас дома такие деньжищи, что вы им отвалили из сумки англичанина, они за всю жизнь бы не заработали, а тут в Русской Америке, буте любезны! Дай то Бог полчанам, стать капиталистными людьми!

– Ничего, Степанов, у вас в южных губерниях, тоже жизнь понемногу перестраивается, как впрочем, и по всей России – матушке, – успокоил поручик. – Цены за границей на зерно, я читал, повысились значительно, а это на руку нашему производителю.

– Неужели и впрямь веришь, Константин Петрович, что заживет безбедно наш человек работный? – усмехнувшись, проговорил инженер. – Аренда же земли неподъемная! Она же привязывает крестьян к помещику! Народ работный хоть и получил наделы по реформе, но они ведь не великие! Цена на хлеб в рост идет – это правда, только не забывай и плата за землю у помещика растет значительно. А сколько на крестьянах, еще всяческих сборов навешено?

– Про выкупные платежи толкуешь? – буркнул Орлов, осматриваясь по сторонам. – Ничего, налоги государевы, как и земские, сокращаться будут – это точно!

– А подушную подать на их сословие наложенную? – не унимался инженер. Едва поспевая за офицером.

– Вечно ты, Иван Иванович, только чернуху видеть желаешь, – с досадой, отозвался поручик. – Реформа всеравно, укрепит крестьянскую общину, поможет и подати выплачивать и достаток меж членами соблюсти. Я верю, что все у нас в империи наладится! Уж больно большая мы держава, чтобы у нас все быстро получилось. У нас вон нарочный из Петербурга, с письмом каким до Камчатки, аж три месяца скачет!

– А я тоже так же кумекаю, – кивнув, потдакнул Степанов. – Что жизнь в России, как и в станицах моих, наладится.

– Правильно кумекаешь, урядник, – улыбнувшись, проговорил Орлов. – Уже набрал силу Государственный банк, который,, содействует силою кредита,, металлургической промышленности, сахарной, да и текстильной тоже. Верю, что не за горами то время, когда такие как Ванька – безухий, будут в складчину или на кредит ложить тут дорогу железную, изменяя эти дикие края до невозможности.

– Это если хоть кому – то, в нашей империи будет все интересно, – возразил Неплюев.

– А тут прямой интерес для всех! – Сам военный министр Милютин, неспроста назвал наше время,,железнодорожной горячкой,,. Встанут тут со временем в прибойной черте порты морские, потянутся к ним железные дороги, а в вагонах тех повезут руду, уголь, торф, лес. И все это благодаря таким инженерам как ты, Иван Иванович! Прибудем Бог даст в Петербург, доложим в кабинетах начальствующих, что кроме пушнины, богатства тут несметные в минералах таяться и изменения придут в эти дикие земли. Вот помянешь мое слово, инженер.

– Тогда и полчане наши заживут в фортах! – воскликнул урядник. – Уголек – то не только пароходам нужен будет.

– Все правильно, – оглядываясь по сторонам, проговорил Орлов. – Тогда обязательно вырастет спрос на металл, который и для вагонов нужен будет, и для рельсов, и для паровозов новых! Пока у нас в империи, такие как старшина, с Ванькой – безухим служить будут, ни черта нам никакие враги не сделают!

– Все это хорошо на словах говориться, – со вздохом, проговорил инженер. – Да как бы все эти помыслы радужные, в песок не утекли. Вон после зимовки, в форт к есаулу никто кроме нарочного не заявлялся и не способствовал его усилению. Чугучи в нарушение договоренностей, в прибойной полосе вооруженные безобразия творят, а иноземцы свое злодейство меховое и никому до этого дела нет.

– Потому и идем в союз к американцам, – проговорил Орлов. Поднимая воротник полушубка. – Чтобы быстрее подмогу отрядить, да ясность во многие вопросы внести.

– А может и не нужны мы вовсе, со своими изысканиями на берегах Невы? – предположил инженер, озираясь по сторонам. – Что – то не вижу я усердия, которое должно проявлять в этих землях чиновникам нашим, одно захиренее ведь здесь и упадок кругом. Может нашим чиновникам на руку все это? Может специально они все здесь забросить хотят? Для того, чтобы забросить и уйти с этой земли!

– Ну, что ты такое гутаришь, прости Господи! – проговорил с укором казак. – Бросить все и уйти отсюда – это же значит, предать все усердия и старания, начиная с наших первых землепроходцев и путешественников. Ну как ты можешь так говорить?

– Все верно говоришь казак! – поддержал Орлов. – Это значит предать их труды, не только по описанию здешней природы – это значит предать вообще все их усилия по освоению земель этих. А ведь благодаря их стараниям, империя наша вывела свои корабли в воды океана Великого.

– Я так говорю, потому что вельможам паркетным, нет никакого дела, до того, как здесь на кромке империи, живут их подданные! Вон у есаула, микстур никаких не было, но ведь водку – то ему с чаем можно было отправить!

Орлов ничего не ответил, а лишь быстрее зашагал вперед, стиснув зубы. Во многом он был согласен с инженером, многое у него у самого вызывало непонимание и раздражение. Он вдруг вспомнил слова капитана Конели, нашедшего свою смерть во дворе форта, о том, что ведутся секретные переговоры с американцами, о продажи этой земли. Успокаивая себя тем, что этого просто не может быть! Он шел по еловому лесу, не сбавляя темпа, думая о том, что вести такие переговоры означает только одно – предавать интересы империи. Предавать память тех каргопольских купцов, тех великих первооткрывателей и путешественников, к коим он относил и самого легендарного Баранова. Который, в поисках новых районов охоты, изучал эти далекие земли, искал на этих просторах минералы и осваивал новые поселения. Снабжал всем необходимым новых поселенцев. Который по настоящему и закрепил за империей, все эти дикие земли на берегу Океана Великого, на берегу Северной Америки.

– Не для того наши предки, столбили эти земли за державой Российской, – проговорил Орлов. Сквозь стиснутые зубы. – Не для того они и мы – их потомки, принимали здесь беды и испытания, чтобы вот так все просто здесь бросить. Ничего и при правителе Баранове, нашим поселенцам приходилось биться с индейцами, не на жизнь, а насмерть. Тогда нашим первооткрывателем, приходилось биться лишь с народами окраинными, а нам еще и с англичанами, которые заметьте, имеют мощнейший флот. Да и союзникам нашим – американцем, мы тоже вроде как помеха. Не даем их китобойцам развернуться!

Не заметно за спорами и разговорами, они вышли к лесопилке купца Самойлова, скрытой от злых ветров и дурного глаза в распадке, окруженного со всех сторон высокими соснами. К той самой лесопилке, которая исправно снабжала русских колонистов деловой доской и брусом, поставляла все необходимые материалы, для проведения корабельных работ, на своих и иноземных судах, бросивших якорь на верфи. С первого взгляда стало понятно, что на ее территории уже не ведется никаких работ, как раньше – не визжат пилы, не рычит паровая машина, не стучат топоры лесорубов. Не было на флагштоке и флага империи, который гордо реял здесь с первых дней основания лесопилки. Тягостная тишина и безмолвие повисли над двухэтажным домом, который для людей Самойлова был и конторой и местом жительства. Огромная территория лесопилки, огражденная высоким частоколом, надежно защищала когда – то работных людей от стрел и пуль недоброжелателей – была брошена.

– Что – то не нравиться мне эта тишина, – проговорил Степанов. Снимая с плеча винтовку. – Да и снег кругом не тронутый. Не уж – то съехали американцы?

– Как же так? – скрипнув зубами, прошептал Орлов. – Уговор ведь был, что мы подойдем к океану сегодня после обеда.

– Давайте я в поиск схожу, – прошептал урядник, – может, случилось чего.

– Все пойдем, – покачав головой, отозвался поручик. – Чего уж тут. Все одно привал надобно делать за сторожевым частоколом.