Энтони Беркли - Убийство в погребе (= Убийство в винном погребе)

• Название: Убийство в погребе (= Убийство в винном погребе)
• Автор: Энтони Беркли
• Жанр: Детектив

---

- Что это у мистера Паркера с Норой?- спросила мисс Кримп, раньше чем за Вилли успела закрыться дверь.- Все время слышу какие-то намеки про них.

- Просто глупая детская шутка,- отозвалась мисс Джевонс, размышляя, как ей объяснить потерю платка дочке мистера Гаррисона, не выдавая Вилли.

- Но ведь что-то за ней есть?- не отступала мисс Кримп.

- Да нет же,- потупилась мисс Уотерхаус.- Мистер Паркер - последний, кто стал бы путаться с горничными. Это дети насочиняли. Думаю, они придумали эту шутку, чтобы подразнить сержанта Тернера. Из них с Норой, кажется, получится милая пара.

- Пшик и прислуга,- вслух размышляла мисс Кримп.- Милое прозвище, как вам кажется? Удивительно, как ловко мальчишки придумывают прозвища. Пшик точнее мистера Паркера не назвать.

- Все это глупости,- строго заявила мисс Уотерхаус,- к тому же противные.

- Но, как правило, нет дыма без огня,- отозвалась мисс Кримп.

Мисс Уотерхаус грустно поморщилась.

- Иногда мне думается, Эльза, что у тебя весьма скверный взгляд на мир.

- Ну, это все же лучше, чем совсем никакой,- задорно парировала мисс Кримп.

- Хочешь еще чаю, Эльза?- спросила мисс Джевонс поспешно и не совсем тактично.

Мисс Кримп с улыбкой отказалась. Откинувшись в своем кресле, она скрестила коротенькие ножки и предложила тему, более всего занимавшую умы женской половины школьного персонала всю вторую половину последней четверти. По постоянству внимания эта тема могла бы перещеголять даже волнующий, но временный интерес к Поразительному Поведению мистера Гаррисона.

- Как там дела у Эми?- спросила мисс Кримп.- Что-нибудь изменилось за последние дни?

Объяснять что-либо более конкретно о "делах Эми" совершенно не требовалось.

- Вчера вечером, после ужина, они вместе гуляли по саду, несколько часов, не меньше,- сразу же ответила мисс Джевонс.

- И пока никаких предложений?

- Пока нет.

- Надо бы ей поторопиться, если она хочет обтяпать это к концу четверти,- заявила мисс Кримп.

Мисс Уотерхаус улыбнулась - той улыбкой превосходства, которая отличает тех, кто уже все "обтяпал". И, как бы случайно, взглянула на миленькое колечко, украшавшее средний палец ее левой руки {В Англии такое кольцо свидетельствует о помолвке}.

Две другие женщины, в сотый раз принявшиеся обсуждать шансы Эми, притворились, что не заметили ни улыбки, ни взгляда.

До середины четверти невозможно было в открытую говорить на эту увлекательную тему в присутствии мисс Уотер-хаус. Дело в том, что в прошлой четверти для наметанного глаза было очевидно: мистер Уоргрейв определенно проявлял интерес к мисс Уотерхаус; более того, от столь же наметанного глаза не укрылось, что и сама мисс Уотерхаус подогревала его интерес и проявляла свой. Оба вроде бы имели серьезные намерения, и женский коллектив школы уже приготовился было благословить праведный союз. Мистер Уоргрейв был третьим в школьной табели о рангах учителем, выше его стоял мистер Дафф, а ниже только мистер Раис. И хотя третий учитель в начальной школе - не ахти какой улов, но на безрыбье, как говорится, и рак рыба.

Однако в начале этой четверти идиллию нарушила мисс Гаррисон. Своих намерений она не скрывала. Было очевидно, что за каникулы она все продумала и решила привлечь внимание мистера Уоргрейва. Задумав заполучить его, она направилась к своей цели по обыкновению прямо. Она в точности пошла в этом по стопам матери. И, то ли из-за атаки мисс Гаррисон, то ли нет, но внимание мистера Уоргрейва к мисс Уотерхаус резко упало.

Все сочувствовали мисс Уотерхаус, переносившей, по всей видимости, эту обиду со стоическим терпением. Мисс Кримп вообще назвала мистера Уоргрейва интриганом: якобы он, давно приметив возможный интерес к себе со стороны мисс Гаррисон, намеренно разыграл невинную мисс Уотерхаус, чтобы сердце Эми Гаррисон забилось быстрее. Ведь не подлежало ни малейшему сомнению то, что любой, женившийся на дочери директора, рано или поздно получит в наследство Роланд-хаус; следовательно, не подлежало ни малейшему сомнению, что мистер Уоргрейв не только серьезный, но и расчетливый молодой человек.

Сама мисс Уотерхаус, когда добросердечная, но бестактная мисс Джевонс намекнула ей об этой теории, от души рассмеялась. Никогда между ней и мистером Уоргрейвом ничего не было, со всей искренностью заявила она, кроме некоторых общих интересов, ни малейшего флирта; и впрямь было трудно представить, даже при живом воображении мисс Кримп, чтобы мисс Уотерхаус флиртовала. Все же это заявление, переданное мисс Джевонс учительнице музыки, тотчас было объяснено Гордостью, скрывающей Раненое Сердце. Как же удивились мисс Кримп и мисс Джевонс, когда мисс Уотерхаус, вернувшись после выходных в середине четверти, со скромным достоинством объявила о своей помолвке с австралийским фермером и предупредила об уходе из школы по окончании четверти, с тем чтобы уехать в Австралию и выйти замуж. Ибо, как дала прямо понять мисс Уотерхаус, австралийские фермеры очень не любят ждать.

Поэтому теперь можно было спокойно обсуждать при мисс Уотерхаус шансы мисс Гаррисон. Считалось, что они велики, но на этой неделе от нее потребуется максимум усилий: мистер Уоргрейв, кажется, очень стеснителен.

* 4 *

Мистер Уоргрейв казался своим подопечным воспитанникам каким угодно, только не стеснительным.

В то самое время господин Оллфри, одиннадцати лет, очень упорно толковал господину Ноксу, двенадцати лет.

- Послушай, Грогги, старик Паршивец и вправду паршивей некуда. Я бы лучше учился у Силача или даже у старика Пшика.

Это заявление господин Нокс перевел для себя так: "Поверь, Нокс, мистер Уоргрейв не такой уж приятный тип, чтобы его слушаться. Я бы лучше перешел к мистеру Раису или даже к мистеру Паркеру".

У мистера Уоргрейва была привычка пользоваться каждой свободной минуткой для нравоучений, что было совсем не по вкусу ни его коллегам, ни его подопечным. Например, мистер Уоргрейв в священные полчаса перед сном после выполнения домашних заданий предостерегал молодое поколение от проявлений звериных инстинктов, а раз в неделю традиционно проводил лекции о различных научных достижениях. И учителя, и мальчики считали, что это уж чересчур. Одна Эми одобряла Уоргрейва, а одобрение Эми превратило "добровольное" посещение лекций в исключительно обязательное.

И как бы свирепо ни высмеивали маленькие господа деловитость и манерность мистера Уоргрейва, его жесткие воротнички и старомодные галстуки, его довольно выраженный ланкаширский акцент, его плохо сшитую одежду и все остальные провинциально-непривлекательные черты, за которые молодого мистера Уоргрейва единодушно прозвали Мерзким Мучителем,- все впустую. Впустую! Они были беспомощны против его искренних стараний якобы для их же пользы. Со всем пылом своих двадцати семи лет мистер Уоргрейв работал на благо своих подопечных.

Пока же господин Нокс, двенадцати лет, не менее упрямо ответствовал господину Оллфри, одиннадцати лет, с тем оттенком снисходительности, которого требовала разница в возрасте:

- Ладно, дурашка ты мой, чертов Паршивец не чертов начальник, вот в чем дело. Я чертовски хочу написать своим предкам о нем. Они бы чертовски здорово разозлились, если бы знали, поверь.

- Вот что,- сказал мистер Уоргрейв,- Нокс и Оллфри, перестаньте болтать и поскорее заканчивайте с цементом. Надо уложить ряд кирпичей до времени переодевания для крикета, вы же знаете. Пошевеливайтесь.

Господа Нокс и Оллфри поспешно продолжили работу лопатками.

Это занятие было одной из прекрасных задумок мистера Уоргрейва в обучении детей делам, полезным для жизни. (Хотя что в этом полезного, если мы не станем какими-нибудь чертовыми каменщиками, я бы очень чертовски хотел знать,- так и подмывало горестно возопить господина Нокса.) Молодой учитель предложил эту идею мистеру Гаррисону в начале четверти и встретил полное одобрение со стороны Эми. С тех пор в свободное время вся школа трудилась над возведением невысокой стенки по краю газона директора, где прежде лишь проволочный забор отделял его от пастбища. Особенно раздражало школьников, что по-настоящему увлекательная работа по укладке кирпичей была начисто закапана мистером Уоргрейвом; им же безжалостно оставлено лишь приготовление цемента, подвозка и подноска кирпичей, то есть обязанности помощников каменщиков. Их огорчение не уменьшалось ни презрительным хмыком мистера Паркера, ни довольными замечаниями мистера Гаррисона, бессердечно радовавшегося тому, что его стену построят без дополнительных затрат, ни открытыми насмешками мистера Раиса.

Все начиналось, как хорошая забава. С цементом можно выдумать массу развлечений. Залепить его хорошенькую порцию в спину Уильяму, или вмазать Геддону Холлу в волосы, или незаметно запустить в Эйди так, чтобы цемент уморительно влетел ему в рот,- вне сомнения, это могло любую жертву сделать чертовским посмешищем. Но У мистера Уоргрейва не было чувства юмора. Он пресекал любые попытки разнообразить работу маленькими невинными забавами самым неумолимым образом. К концу четверти все классы горько и единодушно выли: ни за что они не будут заниматься возведением кирпичных стен до конца своих дней. Ничего не поделаешь, приходится признать: мистер Уоргрейв был не из тех педагогов, которыми рождаются, а из тех, кто ими становится в процессе обучения. Почти все педагоги таковы.