М. Александров - Дороги и тропы. Мифическая космография

• Название: Дороги и тропы. Мифическая космография
• Автор: М. Александров
• Жанр: Русское современное

Дорога – один из самых универсальных архетипов человеческой культуры. Все мы в пути: люди, предки, светила, время… Самые архаичные мифы австралийских аборигенов – это рассказ о путешествии предков-тотемов, самые утончённые мистические системы – это рассказ о Пути. А поскольку путешествие «на край света» оказывается и путешествием «вглубь души», прочерченные некогда маршруты не теряются безвозвратно. Эта книга входит в серию о мифической космографии. Она посвящена мистическим традициям.

---

В теистических учениях (христианство, ислам, индуизм) мотивацией служит стремление к Богу, преданность Богу, любовь к Богу – источнику бытия, источнику, на который с продвижением по Пути, всё более чётко указывает их внутренний компас. Бог есть источник Любви (нередко персонифицируемый в Божественной Личности). И это любовь разлучает преданного со всем миром, потому что ничто в мире не может дать ему удовлетворения и утолить жажду. Один только Бог.

В «атеистических» учениях – буддизм, джайнизм, санхья – присутствует не менее сильная мотивация – стремление к свободе, освобождению. Смысл свободы – не отрицание («свобода от»). Путь к свободе – это именно «путь к» и «вкус освобождения», по словам Будды, единственный вкус буддийского учения. Но есть здесь и ещё одна мотивация (особенно явственная в махаяне) – сострадание ко всем живым существам. И нет Всеблагого Творца, на которого можно переложить ответственность и обратить упование. И ещё один важный нюанс. Для теиста Путь – полный отказ от собственной воли, которая заменяется Волей Господней, для буддиста или даоса – проявление собственной изначальной природы.

Важным мотиватором во всех случаях является также вера – уверенность в истинности Пути (далеко не всегда рационально мотивированная и основанная на доказательствах). В христианстве и отчасти в исламе высоко ценится слепая вера, наивная, нерассуждающая – считается, что повреждённый человеческий ум только замутит верное чутьё, собьёт с курса. Но есть и понятие «проверенной» веры, прошедшей через горнила сомнений. В буддизме и иудаизме вера («пробуждение веры») – начальный толчок, за которым обязательно следует рациональное рассуждение, изучение и сосредоточенное размышление, необходимые для обретения мудрости.

Но в конечном счёте «мистика» всегда ведёт по пути экзистенциальное чувство, какую бы форму оно не принимало.

Об образе жизни

Любопытный феномен: чем древнее традиция, тем большее внимание уделяется правилам поведения, тем тщательнее предварительная подготовка к путешествию.

Йога-сутра Патанджали в этом отношении – шедевр взвешенности и последовательности. На первой стадии достигается совершенная нравственность и свобода от желаний – никакие волнения и вожделения не должны сбить йогина с намеченного пути. На второй – с помощью хатха-йоги обретается идеальное здоровье и долголетие – не должны мешать и «естественные потребности» и слабость тела (голод, холод, жара, усталость), да и запас времени должен быть велик. С помощью пранаямы устанавливается контроль над дыханием, обеспечивающий ясность ума, с помощью пратьяхары – полный контроль над органами чувств, которые можно включать и отключать произвольно, чтобы ничто не отвлекало от практики. И только после этого начинается собственно медитация.

Восьмеричный путь более гибок (стадии не следуют жёстко одна за другой), но тоже довольно подробно оговаривает образ жизни, необходимый для практики.

Рекорды по числу предписаний бьёт иудаизм.

Но чем дальше, тем сильнее потребность в «быстрых путях». Такое впечатление, что у людей совсем не осталось времени. Соответственно, возрастает число разного рода внезапных обращений и просветлений, а также всякого рода «шоковых терапий». Отчасти это, видимо, связано с социальной и ц-мемовой эволюцией общества. Подробнейшие инструкции по нормам поведения были обращены к «варвару» («фиолетовый» или «красный» ц-мем), которого с помощью «дрессировки» нужно было «вытянуть» на тот ценностный уровень, на котором вообще возможно сознательное самоограничение и этическое сознание.

Но определённый образ жизни решает и другие задачи.

Прежде всего, он должен остановить то, что называют «притоком кармы». Цель мистической практики – разотождествление с набором стереотипных реакций (со временем приобретающих характер невроза), обычно нерефлексируемых или воспринимаемых в качестве «я». Именно они и формируют кармические механизмы. Направленный контроль собственного поведения позволяет постепенно избавляться от них, одновременно высвобождая значительное количество энергии. Если, на первый взгляд, самоконтроль уменьшает свободу (самовыражения, например), то в конечном итоге он её увеличивает, избавляя от шаблонов, которые мы по ошибке принимали за собственную волю.

Вторая задача – более отдалённая, и связана она с заметным продвижением по мистическому пути. Дело в том, что интеграция с природным человеком, а в последующем – своеобразный «нигилизм» в связи с релятивизацией традиционных социальных тормозов, правил и ценностей, могут сделать путника личностью, потенциально опасной и для себя, и для окружающих. И только выработанные этические стандарты и привычка к дисциплине порой могут удержать его от срыва.

Об этосах

Можно говорить о нескольких этосах мистиков. Естественно, вариантов значительно больше, чем здесь перечислено.

«Аскет»

Старейший из этосов. Более ранние, такие как «шаман», можно отнести к «оккультистам».

Аскеза – радикальное решение проблемы контроля над желаниями и физическими потребностями («притоком кармы»). Кроме того, это весьма эффективный и быстрый способ для «сдвижения точки сборки» (почти такой же эффективный, как галлюциногены, но более «долгоиграющий»). Однако глубокие и сильные страсти аскезой не преодолеваются. Напротив, в сочетании с выработанной железной волей они могут превратить аскета в довольно опасного эгоманьяка или фанатика – многочисленными примерами подобного перевоплощения пестрит древнеиндийская литература. Есть и тип аскета-«оккультиста», преследующего вполне мирские цели. Начинающий же аскет подвержен срывам – периодически вырывающийся на волю «природный человек» может натворить такого, что обычному «социальному» человеку и в голову не придёт.

«Монах»

Монах – значительно смягчённый вариант аскета. Главное в пути монаха – дисциплина и самоконтроль. Для него характерно строгое следование ритуальному поведению. Надо сказать, что этот способ тоже довольно эффективно, но мягко и плавно смещает точку сборки (обычно не очень далеко, но достаточно, чтобы она обрела подвижность). Другое дело, что став самоценным, он может её и жёстко «забетонировать». Для монахов характерны коллективные усилия, что имеет свои плюсы и минусы.

Есть и типы монаха-экстатика, монаха-бхакта, учёного, для которых дисциплина отодвигается на второй план или становится естественной и спонтанной в силу высокой мотивированности и устремлённости на пути.

«Воин»

Воин – человек социально активный. Дисциплина и эффективность для него – вопрос выживания. В этом он ближе к «оккультисту». «Мистиком» воин становится, когда высшую ценность для него начинают представлять именно путь и абстрактная цель. Опасность пути воина заключена в самой сути войны – война затягивает и диктует свои правила. Иногда выходом из неё может быть только акт самопожертвования.

«Ринд»

Это персидское слово нелегко перевести, можно, например, как «бражник». Ринд может появиться только в цивилизованном обществе с развитой моралью и нормами социального и ритуального поведения. Для ринда характерно демонстративное пренебрежение ими. В вегетарианском обществе он ест мясо, в трезвом – пьянствует, в помешанном на субординации – плюёт на карьеру и чинопочитание и т. д. Сознательно формируемая им скверная репутация – его путь аскезы и разрушение жёстких социальных скреп в обществах, где духовный путь значительно формализован и социализирован. Особенность ринда – его глубокое внутренне равнодушие к социальным знакам и табу на пути к бесконечной цели. Но малейшая фальшь – и путь ринда может стать просто игрой и ублажением эгоцентрического сознания.

Укрощение чёрного быка

Тело

Несмотря на сходство аскетических практик в различных традициях, они могут основываться на совершенно разных посылах. Древнеиндийский тапас есть не что иное как накопление энергетического потенциала. Йогический – идеальное физическое состояние, контроль над телом, чтобы его нужды и проблемы не доставляли медитирующему ни малейшего беспокойства (в боевых искусствах та же цель ставится для решения ещё более прагматических задач). Джайнский – часть общей практики по «сжиганию кармы». Тантрический и даосский основаны на учении об энергопсихофизическом единстве человека. На противоположном полюсе – учение о противостоянии души и тела. Здесь освобождение духа есть его освобождение от оков телесности, и аскеза направлена на «изнурение» тела, чтобы душа могла освободиться от его диктата. Отсюда акцент на физическом страдании и дискомфорте как состоянии максимально душеполезном. Христианская позиция, впрочем, не останавливается на этом, считая, что после того как власть полностью переходит от тела к духу, происходит обожение плоти. Буддизм (исключая тантрический) уделяет проблеме телесности не так много внимания. В этой доктрине тело есть результат кармического процесса, и состояние сознания в этой жизни уже формирует будущую телесность. Сама по себе телесность кармически нейтральна, и интерес представляет в основном связь между эмоциями и их физическими коррелятами: с одной стороны, происходит разделение собственно физической боли, голода и т. п. и страдания, переживания по поводу голода, природа которых эмоциональна; с другой – любая эмоция – страх, гнев, обида и т. д. – имеет непосредственное выражение в идее физического ощущения, через контроль которого возможен контроль и над собственно эмоциональной сферой. Значение придаётся и гармонизации телесного – пищи, сна, дыхания, – но она возможна только после того, как устранён базовый эмоциональный шум и аффектированность сознания.