Азриэль - Высшая мера наказания

• Название: Высшая мера наказания
• Автор: Азриэль
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-00039-245-4

Автор этой документальной книги – не просто талантливый литератор, но и необычный человек. Он был осужден в Армении к смертной казни, которая заменена на пожизненное заключение. Читатель сможет познакомиться с исповедью человека, который, будучи в столь безнадежной ситуации, оказался способен не только на достойное мироощущение и духовный рост, но и на тшуву (так в иудаизме называется возврат к религиозной традиции, к вере предков).

Книга рассказывает только о действительных событиях, в ней ничего не выдумано. Это уникальный материал, который знакомит читателя с реалиями, спрятанными от обычного человека за тюремными стенами.

---

Юрий на мгновенье закрыл глаза. Погладил бороду левой рукой, словно припоминая то, куда толкнул его вопрос:

– Охрана и сопровождение секретных грузов и документации. Ничего примечательного. В Афгане охраняли электростанцию, аэропорт. Тоже обычная служба. Никого не убил. В десантской учебке «грелся» на продовольственном складе. Вы же знаете кавказцев. Потом Учебный Центр ЗабВО. Но это же советский период. Потому и положительно. А вот после… Всё это случилось после.

Врач возразил, заглядывая в какие-то бумаги:

– Институт тоже был после. И бизнесом занимались успешно. Хотя, да. Вы связались с криминалом, – рэкетом.

Узник покачал головой:

– Это криминал связался со мной. Попытались навязать свои правила. А я настоял на собственных. Отсюда и закрутилось. Я же сказал, что не было крутого поворота, аварии. Чтобы отнять жизнь другого, нужно стечение обстоятельств. Они у меня имелись в полном наборе. С развалом союза исчезла стабильность, уверенность. Мир располагал к агрессии. Оружием владел и был готов защищаться. Строить крепость. Работать мешали. И я ушёл в криминал. Всего лишь обеспечивал утерянную стабильность. Стал гарантом честности в торговле. Как бы смешно это не звучало. Обманщики расплачивались очень дорого. И постепенно исчезли. Избегали меня. Сложилась репутация. Всё было хорошо до этой истории. Меня, как гаранта, просто растоптали. Сперва один. Затем другие. Что оставалось делать? Не мог же и я скатится до уровня уличного воришки. Но есть категория паразитов, которых грабить не зазорно. Они обирают, обманывают тех, у кого за душой ни гроша. Сейчас понимаю, что вся эта «экспроприация экспроприаторов» – чушь собачья. Бред! Нужно было как-то обосновать низменные мотивы. И я выдумал себе роль Робин Гуда. Смешно? Да. Вот и я посмеялся. Но не долго.

Врач усмехнулся:

– Значит, вообразил себя Лёнькой Пантелеевым?

Ответ был в тон вопросу:

– Так и есть! Пантелеевым, Доном Карлеоне, Фиделем Кастро. Да кем я себя только не воображал! Мнилось, что мир крутится лишь для меня. А оказалось, что всё это, – пустые иллюзии. Грёзы детского ума, требующего компенсации за утраченные мечты. Случилось то, что должно было случиться. И как бы я ни проигрывал в уме всевозможные варианты, – итог мог быть только таким. Либо – либо… Со щитом или на щите. Среднего не дано. То был мой путь проклятия. Вопросы излишни. Ибо сам всё понял. Сожаления ни к чему. Ведь я даже не знал погибших. Хотя ещё не ясно кто стал жертвой. И ещё! Человек убивает из самозащиты. Так, как он это понимает. Умеет. И находит целесообразным. А защищать всем есть что. И образ мысли. Жизни. И форма сосуществования.

Врач возмутился:

– У тебя крыша поехала, парень! А не пугает, что всю жизнь проживёшь с клеймом маньяка?

«Маньяк» выпрямился. Поднял голову. Посмотрел в эти блестящие стекла-глаза в золотой оправе. Голос прозвучал почти шёпотом:

– Доктор! Вы когда-нибудь видели окно в никуда? Стены плача, забрызганные человеческой кровью? Вас избивали до полусмерти? Пытали электрическим током? Подвешивали за выкрученные назад руки к потолку? Какое «клеймо»? Это же не вырванные ноздри. Вы посмотрите на сидящих здесь! У Петроса жертв побольше моего будет. А ему хоть бы хны. Вот и на меня виды имеет. По пути ещё и отца моего съест, да не подавится. Нет, доктор! Меня пугает только неволя. А всё остальное поправимо. Ведь не маньяк же я, в самом деле!

– Хорошо! Больше вопросов нет. Желаем удачи! До свидания!

Два последующих дня узник «знакомился» с материалами уголовного дела. В присутствии номинального адвоката. И такой же переводчицы. Важняк торопил. Те двое тоже. Какая разница, что там написано! Всё равно по-армянски. И узник подписал, не читая… Предварительное расследование завершилось. Предстоял суд и приговор. Но так далеко ни один заключённый не заглядывает. Всё, что его интересует, ограничивается сегодняшним днём. Некий психологический барьер. Не дожив до завтра, ум отказывается думать о будущем. Вскоре наступил день этапа. Заключенных рассаживали по «воронкам». И отправляли в «места не столь отдаленные». Для Юрия таким местом стал ереванский Централ.

Детство

Рождается человек задолго до появления на свет. Из глубины веков – фантазиями предков. В детских играх будущих родителей. В их шутках, мечтах, воображении. Во вздохах влюбленных. И только там, в ритме биения двух сердец, зарождается новая жизнь. Первый импульс маленького сердечка, и вот… Она полилась. Потекла по венам. Полетела мерцающей мыслью! Ребенок приходит в этот мир тем же путем, каким появилась вся воспринимаемая реальность. Точно так же! От мрака к свету. Из хаоса в упорядоченность. Отделением вод – к жизненному пространству. Первое, что видит малыш, – это глаза матери, наполненные любовью. Позже многообразие красок отвлечёт его внимание от счастливой улыбки. Солнце и луна станут отсчитывать дни, прежде умещающиеся в мгновенье. В миг между кормлением и убаюкиванием, поцелуями и лаской. Биография новорождённого начинается раньше его зачатия и простирается далеко в вечность, мерно перекатываясь в этом безбрежном океане и время от времени обрушиваясь на какие-то вехи истории. Тогда мёртвое для человечества возрождается снова. Чтобы завершить начатое. И дать начало следующему.

Море стало колыбелью многих любовных историй. Их отголоски прибивало волнами к подножию Кавказа с незапамятных времён. Там, на земле древней Колхиды, судьба свела и родителей Юрия. Для его матери это была первая самостоятельная поездка в такую даль. Валерия радовалась, как девочка, принимающая облака за белые паруса. В день восемнадцатилетия мама подарила ей путёвку в санаторий на Чёрном море:

– Лерочка, доченька! Поезжай, отдохни. К родне наведайся. До начала занятий ещё два месяца. А ты всё из книжек не вылезаешь. Развейся в горах, позагорай. Я вот тётке таёжных гостинцев собрала. О приезде твоём сообщила. Сама встретит.

Валерия, высокая сероглазая девушка, радостно подбежала к матери. Обняла и звонко чмокнула. Встряхнув тяжелой каштановой косой, она засмеялась:

– Мамусь, да сделаю я всё. Не волнуйся! И к тете Клаве заеду. И дядю Юру навещу. Мы с Настюхой собираемся ещё в Гагры и Новый Афон съездить. Там такие красивые пещеры! И на озеро Рида. Я тебя очень люблю, мамусь!

Поезд прибыл в Сочи на шестые сутки. Девушек встретили. Повезли в санаторий, расположенный в районе Бытхи. Рядом с пляжем. По дороге они знакомились с местными красотами. Им рассказали о недавнем шторме, обрушившемся на побережье. Лера и Настя заворожено слушали. Смотрели на город. Вдыхали изумительный аромат моря и солнца. Любовались пляжами и лазурной гладью до горизонта. Единственное море, которое они видели прежде, это священный Байкал. Но там всё свое, родное, таежное. А здесь – необыкновенное, экзотика. Дни летели незаметно, как это обычно бывает в молодости. Родня не хотела отпускать редких гостей, уговаривали остаться. Но подруг манили новые открытия, знакомства, ощущения. Молодость была чиста, наивна и беззаботна. Они веселились, смеялись, щебетали, как птички. И порхали по побережью от одной диковинки к другой. Тогда-то, в Новоафонской пещере, они и повстречались. Бравый армянин пригласил девушек прокатиться на прогулочном катере. И подруги согласились. Потом эта солёная качка на волнах. Брызги лазури, чудесно оживляющие лицо. И стая дельфинов, показавших молодёжи свои лучшие акробатические номера. Красивое имя откуда-то из древнегреческой мифологии – Татевос. Он был среднего роста. Большой прямой нос, как у греков. Шевелюра тёмно-каштановых кудрей. И настоящие усы джигита. Остроумный балагур покорил сердце Валерии. И она наслаждалась, словно сбылась мечта о принце.

Днём Татевос развлекал подружек, сопровождая в походах. А вечером гуляли вдвоём – мужчина и женщина. По пустынному пляжу. Под музыку волн. Шептали слова любви. И наслаждались счастьем уединения… Неизбежная разлука протянула нити взаимных клятв и обещаний. Прощальные объятия и долгий поцелуй поставили многоточие ещё в одном курортном романе.

Валерия училась в финансовом техникуме. О своей любви никому не сказала, даже матери. Но время шло. В её лоне зрела новая жизнь. Вскоре это стало невозможно скрывать. Мать обозвала дочь последними словами, грозилась выгнать из дома. Но буря улеглась. И её мама, любимая «мамусь», уже строила планы относительно внука или внучки – неважно, кто будет! А Лера ждала принца, своего древнегреческого героя. И тот появился. Как и следовало ожидать – на коне и при параде. Армянин приехал на новеньком мотоцикле «Урал». С коляской, забитой армянским коньяком, шампанским и сладостями. Оказалось, что предприимчивый кавказец взял строительный подряд на постройку элеватора в соседнем Агинском округе. Лера была счастлива и горда за своего избранника. Ведь он ради неё предпочёл суровый край благодатному югу. «Принц» был счастлив, узнав о беременности. И с каждым приездом привозил то детскую кроватку, то коляску, то пеленки и распашонки светло-голубого и синего цвета. Уверенный, что родится сын, даже слушать о дочери не желал. Заметив усмешку будущей бабушки, он с улыбкой говорил: