Эпосы, легенды и сказания - Тысяча и одна ночь. Том X

• Название: Тысяча и одна ночь. Том X
• Автор: Эпосы легенды и сказания
• Жанр: Сказка

Книга сказок и историй 1001 ночи некогда поразила европейцев не меньше, чем разноцветье восточных тканей, мерцание стали беспощадных мусульманских клинков, таинственный блеск разноцветных арабских чаш.

«1001 ночь» – сборник сказок на арабском языке, объединенных тем, что их рассказывала жестокому царю Шахрияру прекрасная Шахразада. Эти сказки не имеют известных авторов, они собирались в сборники различными компиляторами на протяжении веков, причем объединялись сказки самые различные – от нравоучительных, религиозных, волшебных, где героями выступают цари и везири, до бытовых, плутовских и даже сказок, где персонажи – животные.

Книга выдержала множество изданий, переводов и публикаций на различных языках мира.

В настоящем издании представлен восьмитомный перевод 1929–1938 годов непосредственно с арабского, сделанный Михаилом Салье под редакцией академика И. Ю. Крачковского по калькуттскому изданию.

---

И затем выступил человек, который играл с купцом на усмотрение выигравшего, и сказал: «О шейх, я встретил одного человека и сыграл с ним и обыграл его, и сказал ему: «Если ты выпьешь это море, я выложу тебе все мои деньги, а если не выпьешь – выкладывай твои деньги мне». – «Если он захочет тебя победить, то наверное победит», – сказал шейх. «А как это?» – спросил игрок. И шейх ответил: «Он скажет тебе: «Возьми горлышко моря в руку и подай его мне, а я его выпью». И ты не сможешь, и он победит тебя таким доводом». И купец, услышав это, узнал, какими доводами ему защищаться от своих противников. И потом все ушли от шейха, и купец направился в своё жилище.

А когда настало утро, пришёл к нему человек, который играл с ним на то, что он выпьет море. И купец сказал ему: «Подай мне горлышко моря, и я его выпью». И игрок не смог, и купец одолел его, и споривший выкупил себя сотнею динаров и ушёл. А потом пришёл башмачник и потребовал того, на что он будет согласен, и купец сказал ему: «Султан победил своих врагов и погубил своих противников, и дети его многочисленны. Ты согласен или нет?» – «Да, согласен», – отвечал башмачник, и купец взял свою обувь без платы и ушёл.

А затем к нему пришёл кривой и потребовал возмещения за свой глаз, и купец сказал ему: «Вырви себе глаз, и я вырву себе глаз, и мы их взвесим, и если они будут одинаковы, значит, ты прав и бери плату за свой глаз». – «Дай мне отсрочку», – сказал кривой. И он помирился с купцом на сотне динаров и ушёл.

А затем пришёл к купцу тот, кто купил у него сандал, и сказал ему: «Возьми цену твоего сандала». – «Что ты мне дашь?» – спросил купец. «Мы сговорились, что мера сандала пойдёт за меру чего-нибудь другого, – отвечал человек. – Если желаешь, возьми её полной золота или серебра». – «Я возьму только полную меру блох: половину самцов, половину самок», – сказал купец. И покупатель ответил: «Я не могу сделать ничего такого!»

И купец одолел его, и покупатель выкупил себя сотнею динаров, вернув сначала сандал купцу, и тот продал сандал, как хотел, и получил за него деньги и уехал из этого города в свою страну…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Шестьсот пятая ночь

Когда же настала шестьсот пятая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что купец продал свой сандал и получил за него деньги и уехал из этого города в свой город.

«Что касается трехлетнего ребёнка, – сказал царевич, – то был один человек, развратный и любивший женщин, который услышал об одной красивой и прекрасной женщине, обитавшей в другом городе. И человек отправился в тот город, где жила женщина, и взял с собой подарок и написал женщине записку, в которой описывал, какую сильную он испытывает тоску и страсть, и говорил, что любовь побудила его к ней переселиться и прибыть к ней. И женщина позволила ему к ней прийти. И когда этот человек пришёл к её жилищу и вошёл к ней, женщина поднялась на ноги и встретила его с почётом и уважением, и поцеловала ему руки, и угостила его таким угощением из съестного и напитков, больше которого не бывает.

А у этой женщины был маленький ребёнок трех лет жизни. И она оставила его и занялась варкой кушаний. И мужчина сказал ей: «Пойдём, ляжем!» И она ответила: «Мой ребёнок сидит и смотрит на нас». – «Это маленький ребёнок, он ничего не понимает и не умеет говорить», – сказал мужчина. И женщина молвила: «Если бы ты знал, как он понятлив, ты бы так не говорил». И когда мальчик увидел, что рис поспел, он заплакал сильным плачем, и мать спросила его: «О чем ты плачешь, о дитя моё?» – «Наложи мне рису и полей его маслом», – сказал мальчик. И его мать положила ему рису и полила его маслом, и мальчик поел и ещё раз заплакал. «О чем ты плачешь, о дитя моё?» – спросила его мать. И ребёнок сказал: «О матушка, положи мне в него сахару!»

И мужчина, рассердившись, воскликнул: «Поистине ты злосчастный ребёнок!» А мальчик отвечал: «Никто не злосчастный, кроме тебя, раз ты утомлялся и выехал из одного города в другой, стремясь к блуду. А что до меня, то я плакал потому, что у меня что-то было в глазу, и я вывел это слезами, и потом поел рису с маслом и сахаром и насытился. Кто же из нас злосчастный?»

И, услышав это, мужчина устыдился слов маленького ребёнка. А потом пришло к нему увещание свыше, и он, в тот же час и минуту, стал пристойным и, никак не посягнув на женщину, удалился в свой город и раскаивался, пока не умер».

Рассказ о ребёнке и сторожихе (ночи 605–606)

А затем царевич сказал: «Что же касается пятилетнего ребёнка, то дошло до меня, о царь, что четыре купца соединились, имея тысячу динаров, и, смешав все деньги, положили их в один кошель и пошли покупать товар. И они увидели по дороге прекрасный сад и вошли туда, а кошель оставили у сторожихи сада и, войдя, погуляли там и стали есть, пить и веселиться. И один из них сказал: «У меня есть благовония; пойдём, вымоем голову в этой текучей воде и надушимся!» – «Нам понадобится гребень», – сказал другой. И кто-то ещё молвил: «Спроси сторожиху, может быть, у неё будет гребень».

И один из купцов пошёл к сторожихе и сказал ей: «Дай мне кошель!» И сторожиха ответила: «Когда вы придёте все или твои товарищи прикажут мне его тебе отдать (а товарищи купца сидели в таком месте, что сторожиха их видела и слышала их разговор)». – «Она не соглашается ничего мне дать», – сказал купец своим товарищам. И те крикнули: «Дай ему!» И когда сторожиха услышала их слова, она отдала купцу кошель, и этот человек взял его и вышел, убегая.

И когда он заставил их ждать, купцы пошли к сторожихе и спросили: «Почему ты не даёшь ему гребня?» И сторожиха ответила: «Он спрашивал только кошель, и я отдала его не раньше, чем вы позволили, и ваш товарищ вышел отсюда и ушёл своей дорогой». И, услышав слова сторожихи, купцы стали бить себя по лицу и схватили сторожиху и сказали: «Мы позволили тебе дать ему только гребень!» – «Он не говорил мне про гребень», – ответила сторожиха. И купцы схватили её и донесли на неё кади и, придя к нему, рассказали всю историю, и кади обязал сторожиху вернуть кошель и объявил её обязанной всем её противникам…»

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Шестьсот шестая ночь

Когда же настала шестьсот шестая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что когда кади обязал сторожиху вернуть кошель и объявил её обязанной всем её противникам, она вышла смущённая, не видя себе дороги. И её встретил мальчик пятя лет жизни. И когда этот мальчик увидел, как она смущена, он спросил её: «Что с тобой, о матушка?» Но она не дала ему ответа и пренебрегла им из-за его малых лет. И мальчик повторил свои слова один и другой, и третий раз, и женщина сказала: «Несколько человек пришли ко мне в сад и положили возле меня кошель с тысячей динаров и поставили мне условие, что я никому не отдам этот кошель иначе, как в присутствии их всех. А потом они пошли в сад походить и прогуляться. И один из них вышел и сказал мне: «Дай кошель!» И я сказала ему: «Когда придут твои товарищи». – «Я взял от них позволение», – сказал он. Но я не согласилась отдать ему кошель, и тогда он крикнул своим товарищам: «Она не соглашается ничего мне дать». И они сказали мне: «Дай ему!» (а они были поблизости от меня). И я отдала этому человеку кошель, и он взял его и ушёл своей дорогой. И его товарищи заждались его и вышли ко мне и спросили: «Почему ты не даёшь ему гребень?» И я ответила: «Он не говорил про гребень, он говорил только про кошель». И они схватили меня и отвели к кади, и кади обязал меня вернуть кошель».

«Дай мне дирхем, чтобы купить сладкого, и я скажу тебе что-то, в чем будет освобождение», – сказал мальчик. И женщина дала ему дирхем и спросила: «Какие есть у тебя слова?» – «Возвращайся к кади, – ответил мальчик, – я скажи ему: «У меня с ними было условленно, что я отдам им кошель только в присутствии всех четырех». И женщина воротилась к кади, – говорил царевич, – и сказала ему то, что ей говорил мальчик. И кади спросил: «Было у вас с нею так условленно?» – «Да», – отвечали купцы. И кади сказал: «Приведите ко мне вашего товарища и берите кошель». И сторожиха благополучно вышла, и не случилось с ней беды, и она ушла своей дорогой».

И когда услышали слова юноши царь и везири и те, кто присутствовал в этом собрании, они сказали царю: «О владыка наш царь, твой сын превосходит людей своего времени!» И они пожелали юноше и царю блага. И царь прижал своего сына к груди и поцеловал его между глаз и спросил его, что у него было с невольницей. И царевич поклялся великим Аллахом и его благородным пророком, что это она соблазняла его. И царь поверил его словам и сказал; «Я отдаю её тебе на суд: если хочешь, убей её, или сделай с ней что хочешь». – «Я изгоню её из города», – сказал юноша своему отцу.

И царевич со своим родителем жили самой радостной и приятной жизнью, пока не пришла к ним Разрушительница наслаждений и Разлучительница собраний, и вот конец того, что дошло до нас из истории о царе, его сыне и невольнице и семи везирях».