Сара Млиновски - Десять вещей, которые мы сделали…

• Название: Десять вещей, которые мы сделали…
• Автор: Сара Млиновски
• Жанр: Зарубежное современное
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-17-095608-1

Кто в шестнадцать лет упустит шанс переехать к другу и пожить без родителей? Хотя «шанс» тут не совсем верное слово… Ведь Эйприл пришлось немного наврать отцу. Эйприл и ее подруга Ви считают, что они очень ответственные и смогут о себе позаботиться. Как же так вышло, что они прогуляли школу, купили джакузи и даже, гм… скрывали у себя беглянку?

Эйприл придется выбраться из любовного треугольника, победить стиральную машину и признать, что тщательно выстроенный мир может внезапно развалиться… И все из-за того, чего не стоило делать.

---

Однажды я видела, как он плакал, и именно об этом думала, когда целовала его на прощание, махала рукой, когда он садился в машину, и, наконец, закрыла входную дверь дома Ви, когда он уехал. Мысленно я видела тот первый и последний раз, когда папины глаза наполнились слезами, и они, словно дождевые капли, скатывались по его щекам.

Слава богу, ни Ви, ни Марисса ни о чем таком не догадывались. В ту же секунду как захлопнулась дверь, они пустились в пляс. Марисса кружилась, ее синее хлопковое платье развевалось, а Ви изображала нечто похожее на плавание кролем. Я взяла себя в руки. Со мной все будет хорошо, и с папой тоже. Он будет счастлив в Кливленде. Не узнает правды. Я не позволю ему узнать правду. И смогу жить самостоятельно.

– Девчонки, вы такие счастливые! – сказала Марисса.

Ви уже сбегала вниз по ступенькам.

– Пора распаковывать вещи – и поживее, сестренка!

– Э-э-э, почему?

– Потому что сегодня вечером у нас вечеринка по случаю твоего новоселья, – крикнула Ви. – Начало ровно в семь!

Тот единственный раз, когда я видела, как папа плакал

Мы сидели в закусочной «У Дэвида». Я ела куриный суп. Это было 29 марта, на следующий день после моего четырнадцатого дня рождения. Мама теребила в руках вилку.

– Эйприл, Мэтью… Ваш отец уезжает от нас. – Ее голос звучал спокойно. Слишком спокойно. Мне хотелось закричать, что она могла хотя бы притвориться, что ей грустно.

Папа охнул, и я повернулась к нему, ожидая, что он что-то скажет. Но вместо того, чтобы заговорить, отец тяжело сглотнул, словно стараясь удержаться от всхлипов. По его щекам заструились слезы. Он попытался смахнуть их раньше, чем мы увидим. И ему это почти удалось, потому что мой брат Мэтью ничего не заметил.

– Он будет спать в палатке? – спросил он. – А можно я тоже буду спать в палатке? Пожалуйста, пап?

Папа покачал головой. Я знала, что, независимо от того, что случилось, он не хотел уезжать от нас. Мне хотелось вскочить со стула, обнять его и сказать, что все будет хорошо, как он всегда говорил мне.

Хотелось закричать.

Хотелось заплакать.

Вылить куриный суп маме на голову.

Хотелось сказать папе, что хотя его жена больше десяти месяцев спала с другим мужчиной и ей, очевидно, давно уже плевать на него, я все равно люблю его.

На него было больно смотреть. Поэтому я перевела взгляд на маму и одной рукой обняла Мэтью. Я продолжала смотреть на нее до тех пор, пока ее глаза тоже не наполнились слезами и она не опустила взгляд.

28 марта

Да, все так: мой день рождения 28 марта, но меня зовут Эйприл.

Я должна была появиться на свет 14 апреля, но родилась на две с половиной недели раньше, и мама решила, что имя Эйприл не обязательно должно значить «апрель». Можно считать, что это метафора – новый период, новый член семьи.

Что ж, спасибо, что не назвали меня Марч.

Трудности перевода

Мэтью: «Перезвони маме. Она пытается связаться с тобой. Места себе не находит».

Я: «Переехала сегодня к Ви! Позвоню позже! Целую».

Мэтью: «Да ладно?»

Я: «Папа уехал в Кливленд».

Мэтью: «А, точно».

Я: «Ты не сказал маме, что он уезжает?»

Мэтью: «Забыл. А ты?»

Не такая мама

Почему я не посоветовалась с мамой по поводу всей этой истории с переездом?

В нормальной семье дочь наверняка позвонила бы матери и обсудила с ней такой серьезный шаг. Правда, в нормальной семье дочь, ученица одиннадцатого класса, жила бы с матерью.

Но моя мама живет в Париже со своим новым мужем, Дэниелом (по-французски его имя произносится «Даниэль»). Она уехала туда полтора года назад, летом, после того как я окончила девятый класс.

По правде говоря, мне даже в голову не пришло советоваться с ней. И, наверное, вообще не стоило говорить ей об этом.

– Почему ты мне раньше не сказала? – спросила она, когда мы говорили по телефону. В ее голосе звучали истерические нотки.

– Подумаешь, что тут такого, – сказала я. – Папа и Пенни переезжают в Огайо. Они улетают сегодня вечером, а я буду жить у Ви. Я уже переехала.

– Как?! Ты уже переехала?

Я огляделась: вещи были распакованы, все до одной. Ви очень проворна.

– Да. Сегодня. Через несколько часов начнется вечеринка по случаю моего новоселья. И я только что вышла из душа, не могу долго разговаривать. Думаю, Ноа скоро придет.

– Но, но…. Ты же не можешь вот так взять и переехать!

– Вообще-то, могу, – сказала я, и мне жаль, если это прозвучало резко.

Это было не специально, но вообще-то мой опекун – папа. А мама – опекун Мэтью. Именно так они договорились, когда мама решила уехать из Уэстпорта в Париж и быть с Даниэлем. Ей не терпелось поскорее закончить с распределением родительских обязанностей, с алиментами, поставить точку в их с папой отношениях. «Ты понятия не имеешь, как раздражает, когда приходится оправдываться, что ты купила не самый дешевый апельсиновый сок», – сказала бы она мне. «А ты понятия не имеешь, сколько человек чувствуют боль из-за того, что ты сделала», – ответила бы я, но только мысленно. К черту апельсиновый сок.

– Кажется, твое право голоса потерялось где-то над Атлантикой, – добавила я.

Возникла пауза.

– Я все еще твоя мать. И по-прежнему имею право голоса. – Она вздохнула. – Мне бы хотелось, чтобы ты переехала к нам, во Францию.

– Нет уж, спасибо, – грубо ответила я. Но мне тут же стало стыдно и я добавила: – Я бы никогда не закончила старшую школу, если бы пришлось говорить по-французски.

Не знаю почему, но всякий раз, когда я говорила с мамой, меня охватывало чувство вины. Но разве не она должна чувствовать себя виноватой? Ведь это она бросила меня.

– Я хочу остаться здесь, – твердо сказала я. – С друзьями.

– Поверить не могу, что твой отец согласился, – сказала мама. – Сюзанн не самая ответственная мать. Я помню, как она отпустила вас одних в «Баскин Роббинс» на Мейн-стрит, когда вам было по девять лет. По девять лет!

Я опустила голову, чтобы нанести гель на волосы.

– Не переживай из-за Сюзанн. Ее вообще здесь не будет. Она на гастролях.

– Что? Как?!

Я поморщилась. Ну кто тянул меня за язык?!

– У нее главная роль в выездной постановке «Мэри Поппинс». Не говори папе.

Она не скажет. Они с папой вообще не разговаривают. К тому же мама не стала бы ябедничать. Мы ведь друзья. Так всегда бывает, когда ваши родители разводятся и мама начинает с кем-то встречаться. По крайней мере, у нас все было именно так. Смена ролей. Мамам теперь нужен кто-то, с кем можно поболтать о свиданиях, и (нормально это или нет), но оказывается, что этот кто-то – вы.

– Эйприл…

– Что? – огрызнулась я.

– Мне не нравится, что ты будешь жить одна.

– Я буду жить не одна, а с Ви. Только давай ты не будешь донимать меня разговорами на эту тему, ладно? В этом нет ничего особенного. – Зачем я только сказала ей об этом? Идиотка. Разве мне нужно, чтобы мама начала волноваться? Или я на подсознательном уровне хотела, чтобы она позвонила папе?

– Я не буду звонить отцу, но знай: мне совсем не нравится то, что ты делаешь.

Меня накрыло волной облегчения.

– Спасибо, мам. Я очень ценю это. С нами все будет хорошо, клянусь.

– Я доверяю тебе, Эйприл, но пообещай, что сразу позвонишь, если вляпаешься в неприятности. Нет, до того, как вляпаешься!

Раздался звонок в дверь. Это Ноа! Надеюсь, что Ви его впустит.

– Мам, мне пора. Ноа ждет наверху, а я только вышла из душа. У вас уже что, полночь? Мэтью спит?

– Позвони мне завтра, пожалуйста, – По голосу было слышно, что она сдалась, и это раздражало меня, но одновременно вызывало чувство вины.

– Угу. Поцелуй за меня Мэтью. – Неделю зимних каникул он провел с нами, в Уэстпорте, но как только его путешествующая в одиночестве пятая точка опустилась в кресло самолета авиакомпании «Эр Франс», у меня возникло ощущение, будто я потеряла часть себя. Я плакала, когда прощалась с ним. Большинство сестер считают младших братьев надоедливыми, но не я, только не я. Я всегда и везде брала Мэтью с собой. Мы играли в прятки и строили крепости из картонных коробок, и говорили на выдуманном языке, чтобы родители не могли нас понять.

– Только позвони действительно завтра, – продолжала мама. – А не как в прошлый раз. Две недели назад ты пообещала перезвонить на следующий день, и вот я звоню сама, а мне говорят, что вашу домашнюю линию отключили.

– Да. Прости. Я была занята.

– Понятно. – Раздался еще один вздох.

Просто поразительно, как отчетливо я слышала все ее вздохи, несмотря на разделявший нас океан. Мы попрощались, я повесила трубку, натянула джинсы и футболку, включила музыку и выбросила из головы все тревожные мысли о маме.

Необходимо было заглянуть в гардероб Ви! У нее куча стильной одежды. Модные футболки, туфли на высоченных каблуках и потрясающе сексапильное красное платье – короткое, с длинными рукавами и низким вырезом. Оно буквально кричало, чтобы на него обратили внимание. В соседстве с Ви была еще одна положительная сторона – можно брать у нее поносить любые вещи! И я хотела то красное платье. Не сегодня вечером, но очень скоро.