Иван Быков - Братство Революционного Декаданса (БРеД)

• Название: Братство Революционного Декаданса (БРеД)
• Автор: Иван Быков
• Жанр: Научная Фантастика

«Братство Революционного Декаданса» («БРеД») – третья, заключительная часть триптиха «Змее-Week», повествующего о мирах Трилоки. В романе «Унаги с маком» читатель познакомился с Конторой Раджаса, огненного мира позитивных деяний. Вместе с агентом Раджаса Нагом Нестором принял участие в апокалиптической битве у Белого ясеня. В романе «Бюро Вечных Услуг» Нестор потерял друга и Наставника, но сумел разоблачить козни Германа, спасти сына и найти-таки свою кошку Ка-Цэ. Конечно же, не без помощи мира светлых замыслов Саттва. В третьем, заключительном, романе «Братство революционного декаданса» Нагу Нестору и его проводникам предстоит спуститься в темное хранилище памяти, в мир Тамас, и отыскать секрет древнего смертоносного оружия – «Молота Нагов».

---

– Даже как Наг я этого сделать не могу, – Нестор тоже глянул за окно. С кресла он видел только крыши более низких зданий под цветной черепицей. Крыши дышали жаром: воздух над ними заметно струился. «Действительно, как было бы хорошо, если бы нынче хлынул ливень», – подумал Нестор.

– Да? – разочарованно вздохнула Лариса. – А Кир мог. Иногда он делал мне такие подарки. Он знал, как я люблю дождь.

Нестор взглянул на свою незаменимую сотрудницу – Лариса не шутила: видимо, Кир действительно имел власть над погодой и мог призывать дождь по собственному желанию. Или по желанию супруги. Нужно будет спросить у Эрика. Но тот наверняка отшутится одной из своих невозможных поговорок. Скажет что-то вроде «Ты же Наг? Так забейся в щелку и жди погоды» или «В плохую погоду Наг и змейку из Раджаса не выгонит». Юморист Седьмого дна. Одно слово – силовик.

3

– Что сёгунат? – Нестор вернул разговор в деловое русло.

– Сёгунат Японии и Его Императорское Высочество Принц Хитачи, как обычно, вручат ежегодные премии в номинациях живопись, скульптура, архитектура, музыка, театр или кино, – с готовностью откликнулась Лариса. – После распада Соединенных Штатов на президентства и ликвидации всех западных военных баз на территории Японии, вручение этих наград утратило политическую ангажированность. Культура Японии ныне переживает период реставрации. Наркотическая зависимость молодежи от массовой культуры Запада практически ликвидирована. Поэтому сёгунат Японии уже третий год старается номинировать по всем позициям японских, китайских, корейских или индийских авторов. Вот здесь информация на трех листах, – и Лариса раскрыла папку в нужном месте.

– Политическая ангажированность в номинациях такого масштаба всегда есть, – заметил Нестор, подозрительно покосившись на папку. Он не стал изучать досконально – доверял своим сотрудникам. – Так что весь материал по номинациям Нобеля и сёгуната отдайте Зурабову. Это его парафия. Что с «Оскаром»?

– Как Вы помните, два года назад Голливуд объявил о независимости. Кинопремия стала откровенным товаром. Совет президентов Трансатлантического Содружества…

– Трансы? – улыбнулся Нестор.

– Да, – недовольно поморщилась Лариса, – в просторечье Трансы. Их совет пытался вернуть политическое влияние, но Pontifex Hollywoodus, мягко говоря, задал им маршрут в навигаторе, указав пункт прибытия. И запросил денег. Чем спутал всю нашу прошлогоднюю аналитику. И пришлось им платить.

– А в этом году? – поинтересовался Нестор.

– В этом году все будет проще, – заверила Лариса. – После совместного заявления канцлера Баварии, короля Каталонии и диктатора Франции Pontifex Hollywoodus решил пойти на некоторые уступки, снизил цены, и теперь даже эти небольшие государственные экономики могут позволить себе масс-медийного идола. Так что в этом году из немецких актеров выдвинули Анетту Шварц, а Францию будет представлять Дэни Бун. По другим номинациям…

– Не стоит, – жестом остановил Нестор поток информации. – Оскароносцев передайте Павлу Стрельцову. Пусть Макс и Паша составят для Лизы роскошное повествование из двух частей в двадцатиминутном формате. И, как обычно, – раз в два часа в эфир. Что у нас?

– Выставки, конкурсы, фестивали, биеннале и триеннале – по всем направлениям искусства. Вот интересная информация: губернатор Ливийско-Сирийского автономного округа запросил из федерального резерва немыслимую сумму на расширение экспозиции Пальмирского краеведческого музея. Какой-то титанический проект по переносу в музейный парк двух египетских пирамид. И наши – или Ваши – аналитики прогнозируют, что федеральный центр свое согласие даст.

– Смеяться ли? Плакать ли? – задумчиво произнес Нестор. Он хотел увеличить утреннюю порцию коньяку, но при Ларисе, всегда собранной, деловой, трезвой, такой жест казался неуместным.

Но Лариса потому и была незаменимой сотрудницей, что умела понимать желания руководителя с полувзгляда. Она плавно (цок-цок) переместилась от окна к офисному шкафу со встроенным баром, изящным жестом открыла дверцу, потом беззвучно – пробку и плеснула ароматный напиток «на два пальца» в широкую коньячку. Еще одно плавное перемещение (цок-цок), и коньячка уже стояла на директорском столе.

Нестор Иванович благодарно глянул на Ларису снизу вверх, пригубил осторожно и тут же смутился, потупился, как провинившийся школьник. Затем собрался и решительно проявил готовность работать:

– Что с тенденциями?

– В театре все печально, – и Лариса проиллюстрировала печаль вздохом. – После абсолютной легализации порнофильмов театральные подмостки отреагировали почти мгновенно. Классический театр бросил якорь в прошлое и безапелляционно противопоставил себя театру современному. Экспериментаторы же пустились во все тяжкие. То, что нынче искусствоведы и критики стыдливо называют эротеатром, уже почти ничего не имеет от эротики, зато все больше от порнографии: бессюжетность, несколько камер на сцене, чтобы проецировать крупные планы на большие экраны, развешанные по зрительному залу… Кроме того, на сцене оказалось возможным реализовать вещи, экстремальные даже для порно.

– Например? – заинтересовался Нестор.

– Ну, БДСМ-постановками теперь уже трудно кого-то удивить, – Лариса взглянула в папку, как бы сверяясь со списком. – Вот, например, фурри-арт-постановки в формате йифф – это не из нового. Скажем, из новолегализованного, поднявшегося из глубин андеграунда.

– Поясните, – растерянно попросил Нестор. – Термины совершенно незнакомые. Я не настолько, к стыду своему, погружен в театроведение.

– О! эти понятия никакого отношения к искусству не имеют, – Лариса наконец улыбнулась широко, открыто, как только она умела это делать в другие дни, свободные от поминовения Кира. – Речь идет о сообществе антропоморфных животных. «Furry» в переводе с английского – пушистый, мохнатый, покрытый мехом. А «yiff» – это звукоподражательное междометие. Имитирует поскуливание, подлаивание. В сообществе фурри раскрывает исключительно сексуальный аспект отношений.

– Зоофилы, что ли? – брезгливо поморщился Нестор.

– Не совсем, – возразила Лариса. – Правда, на сцене современного театра выглядит именно так. Но это не самое страшное. Недавно появились некротеатры, где роли покойников играют, естественно, живые актеры. Этакий новый вид актерского амплуа…

– Хватит! – чуть ли не испуганно остановил Нестор Иванович. – У меня коньяку не так много, чтобы все это переварить.

4

– Кстати, – поспешила добавить Лариса, – большинство постановок интерактивны – актеры вовлекают зрителей в творческий процесс.

– Сомнительное творчество, – заметил Нестор.

– Искусство должно откликаться на требования времени, – пожала плечами Лариса.

– И наше время бросает искусству именно такие вызовы? – Нестор был раздражен: он упустил момент зарождения трансформаций; все изменения, о которых говорила сейчас Лариса, казались ему слишком резкими, неоправданными, пугающими.

– Время – это люди, – сказала Лариса ровно. – А люди всегда жаждали зрелищ.

– Но это же слишком! – возмутился Нестор. – Это уже не зрелища, это… – и он замялся, не зная, что сказать.

– Это сплошная порнография, – Лариса закончила фразу вместо руководителя. – И тут не поспоришь. Зрелище в чистом виде.

– Но не искусство же! – не унимался Нестор.

– Любое зрелище рано или поздно назовут искусством, – заверила Лариса. – Современные идеологи считают, что искусство должно вызывать эмоции, не должно оставлять зрителя равнодушным. И с этой точки зрения порнография – самое что ни на есть то.

– Мы с Вами идеологи от искусства, – Нестор вновь пригубил бокал, теперь уже уверенно, с чувством собственного достоинства и без всякого стеснения. – Нам доверили эту роль. А мы, вместо того, чтобы диктовать собственную волю, только и умеем, что констатировать факты и комментировать уже свершившиеся события.

– Время еще не пришло, – напомнила Лариса. – Но мы не закончили с тенденциями.

– Есть еще что-то? Еще более… – Нестор возвел очи горе. – Еще более зрелищное?

– Напротив, – улыбнулась Лариса. – Полная противоположность. В мире театра родилось интересное явление. Режиссер-новатор назвала свое творение «Подмостки многословной статики».

– «ПМС», – автоматически сократил Нестор.

– Может быть, именно эта аббревиатура и стала ее путеводной звездой, – с серьезным видом согласилась Лариса.

– Что за чудо? – уточнил Нестор.

– Все в названии, – пояснила Лариса. – Гаснет свет, занавес, и на сцене – несколько актеров, замерших в определенных позах. После антракта состав актеров и их позы могут быть изменены в соответствии с творческим замыслом режиссера. Представления длятся два-три часа.

– И в чем суть? – Нестор действительно не сумел раскрыть для себя новаторскую идею.