Олег Ерёмин - Волны и небо!

• Название: Волны и небо!
• Автор: Олег Ерёмин
• Жанр: Научная Фантастика

Сплелись воедино реальность и сны. Их не разделить, не понять по отдельности. И сквозь них ведет меня Путь. Путь к себе и своей любви.

---

Повисли посреди широкого прохода между отвесных подводных стен.

Виталька подпрыгнул, сильно качнув лодку, и, описав в воздухе коричневую дугу, почти без плеска ушел под воду. Я последовал его примеру.

Зеленоватая, пронизанная желтыми лучами вода окружила меня. Впереди уходил в темнеющую глубину стремительный силуэт Витальки. Я стал догонять его мощными гребками. Он обернулся, пустил пару пузырей, которые, распластавшись блинчиками, лавируя, поплыли к поверхности. Прибавил скорость. Я – следом. Сильно сдавило уши, вода становилась все прохладней и чище. Виталька достиг дна, поплыл над желтовато-коричневыми валунами и полянами песка. Я, наконец, догнал его, и мы оказались плечо к плечу. Легкие начали побаливать. Я показал большим пальцем вверх. Виталька кивнул, извернулся и легкой рыбкой скользнул к голубому переливающемуся своду. Я с силой оттолкнулся от дна и, как торпеда, рассекая упругую воду, устремился к поверхности.

Мы еще долго купались: ныряли с лодки и просто так, то стремительно проносясь над дном, то зависая в безмолвии и медленно всплывая к поверхности, и, только вконец умаявшись, выбрались на лодку и улеглись, впитывая покрытой мурашками кожей солнечное тепло. Какое-то время я ощущал зябкую внутреннюю дрожь, но вскоре горячие волны заглушили ее, и я поплыл, покачиваясь в ярко-красном свете, струящемся сквозь веки, закружился в водовороте, погружаясь на второй этаж сна.

Или не сна?

Сон не может быть таким ярким. Ярче реальности. И вдруг я с удивлением вспомнил, что видел подобные сны. В них было море, катание на высоких ласковых волнах, Виталька, Мастера. И Полеты. Эти сны время от времени приходили ко мне и дарили теплое ощущение беззаботности и радости, светлой грусти и ожидания чуда, такое же яркое, как в книгах Крапивина, в музыке Жаре, в фильмах Марка Захарова. И все-таки другое – неповторимо личное, свое. Они сразу забывались, оставляя в памяти только щемяще-радостное настроение, которое надолго оставалось со мной, поддерживая в бытовой круговерти. Но сейчас я вспомнил их, каждую деталь, каждый оттенок и звук. И понял, что это – не сны. Что это действительно было со мной. Что я и раньше попадал сюда. В сказочный мир, где машины уступили место магии, а армия и полиция – Хранительницам, где наш мир – ставшая болью история, все еще не до конца залеченная рана. И где у меня есть друзья и нераскрытые тайны…

…Мне на живот плеснулась холодная вода.

Я подскочил, ошарашенно глядя перед собой осоловевшими глазами. На меня смотрел, злорадно ухмыляясь во всю рожу, Виталька.

Я с притворной (а отчасти нет) яростью накинулся на него, и мы оба, чуть не перевернув лодку, плюхнулись в воду. Она обожгла с непривычки холодом, вытравила из головы навеянную жарой сонную одурь, взбодрила.

Мы немного поныряли, окончательно приходя в себя, и выбрались на яхту.

– Поплыли в Клуб, пока снова не раскисли! – предложил Виталька.

– Давай, – отозвался я.

Мы поставили парус и, оседлав плотный ровный бриз, почти по прямой пересекли залив и подошли к Южному мысу. Провели наше суденышко в створ маленького мола и пришвартовались у полупустого пирса. Жару сменила предвечерняя прохлада. Упругий ветер гнал к берегу маленькие пушистые облачка и взлохмачивал воду мелкой острой рябью.

Виталька запрокинул голову и радостно воскликнул:

– Олег, смотри – наш знак!

Я увидел, как облака над головой складываются в ровный четкий ромб.

– Это хорошо! – обрадовался я.

– Да, – Виталик посмотрел на меня серьезно и прямо. – Пришел твой час. Я тебе завидую.

Он положил мне руку на плечо.

За его спиной вышли из дверей Клуба и стали полукругом Мастера. Мастер Ветра и Облачный Мастер стояли поодаль, раскинув руки и подняв лица вверх, к своему творению.

– Твой выбор, Олег, – серьезно и торжественно произнес Мастер Парусов – Виталька.

Я улыбнулся:

Ты ведь его знаешь. Волны и Небо.

Виталий сделал два шага назад и встал в общий строй. Сказал звучно и веско:

– Да будет так! – и добавил потише. – Лети.

Я ощутил в груди радостное замирание, так знакомое мне по Тем снам, повернулся направо. Сделал шаг, другой, напряг какие-то неведомые струнки и почувствовал, что Это произошло! Мои ноги уже не касались асфальта.

С ощутимым, но не физическим усилием, я отрывал себя от земли на полметра, на метр. Повис, глядя сверху на звонко смеющихся друзей. Плавно опустился.

– Вот и все, Олежка, – радостно улыбаясь, подошел ко мне Виталька. – Теперь это с тобой навсегда. Ты – Мастер Волн и Неба. И как только сможешь прорваться в параллельные пространства, которые вы называете снами – эти силы будут твоими. Да и многое другое. И еще одно. Ты нам нужен. Мы встретились не зря, и нам предстоит еще многое сделать. Но сначала ты должен найти себя и близких тебе людей. Мы помогли тебе, чем смогли – но дальше твой путь. Вот и все. До свиданья, друг! Возвращайся к нам, когда будет тяжело или радостно.

Он последний раз крепко пожал мне руку.

И я очнулся в своей постели.

Я проснулся поздно. Часов в девять.

За окном было пасмурно, моросил монотонный январский дождь.

И от этой монотонности, от контраста с тем, что было во сне, резанула неожиданно сильная тоска.

Нет, и не было в нашем мире ни Витальки, ни Клуба, ни полетов.

Только море.

Оно и сейчас где-то там, в километре от дома, катит свои холодные серые волны, свинцово лоснясь под дождем.

Тоска.

Днем погода прояснилась, холодный северный антициклон отогнал низкие тучи.

Я, промаявшись весь день дома, решил выбраться погулять. Хоть немного развеять грусть, так и не отпустившую меня.

Резкий норд-ост пронизывал синтепоновую куртку, неприятно морозил спину. Небо окончательно очистилось.

Вечернее Солнце низко висело над горизонтом, подсвечивая осколки туч тускло-желтым светом. Я взглянул в зенит.

ПРЯМО НАД ГОЛОВОЙ ОБЛАКА СЛОЖИЛИСЬ В ЧЕТКИЙ, ГЕОМЕТРИЧЕСКИ ПРАВИЛЬНЫЙ РОМБ.

Сейчас

День пройдет – и снова будет день.
Круг за кругом, по спирали, возвращает меня жизнь.
Это не топтание на месте.
Это путь.
Путь вверх.
Днем я пробирался извилистыми тропинками жизни.
А по ночам видел сны.
И это тоже был Путь

В него звали Волны и Небо. Манила свобода и музыка дальних дорог. И я отправлялся на поиск волшебного мира. Где жили друзья и раскинулся сказочный Город.

И были проблески чистых и ярких, как вспышка сверхновой, эмоций, упругим толчком возвращавшие в нашу реальность.

И были прогулки по Городу. Радость открытия и узнавания ране не виданных мест.

Но не было жизни во сне.

Я начал читать Кастанеду, листать Мульдона, открыл четкие и предельно простые истины Лабержа. Спорил с Антоном и пытался работать с Сергеем и Володей.

Без результата.

Пришло отчаянье и пустота апатии. Она срослась с пустотой моей судьбы. Реальность и сон стали серы и неинтересны.

И в этот момент я прорвался.

Не туда, куда стремился. Не туда, куда хотел. Но Путь не выбирают. Он сам выбирает тебя…

Свет и тень

Год назад вне этого мира.

…Я тащу кабель. Впереди Андрюшкина спина, согнутая в позе бурлака на Волге. Толстая черная змея тяжело давит на плечо…

…Громовой раскат. Дождь, несущийся к нам матово-поблескивающей стеной…

…Яркий лунный свет и расплывчатое пятно лица:

– Третьим будешь?…

…Серая асфальтовая дорога под свинцовыми тучами. Звук шагов за спиной.

Не оборачиваться!

Да к черту! Это ведь только сон.

Взгляд за плечо. Пусто. Даже дороги нет. Голая бетонная стена, покрытая влагой и островками плесени. И вокруг тоже стены. Сырые стены подвала.

Я подхожу ближе, всматриваюсь в шероховатую поверхность, протягиваю к ней руку.

ВЗРЫВ ЧУВСТВ

РУКА РЕАЛЬНА. И стена реальна. Я вижу каждый бугорок на крошащемся бетоне, каждую каплю воды, ощущаю холодную сырость. Чувствую запах влажной штукатурки.

Я ВО СНЕ!

Ти-ихо. Стоять! Не смей, я тебе приказываю.

С почти физическим напряжением скручиваю рвущийся из груди восторг. Нельзя его выпускать, а то выкинет из сна, как всегда выкидывало раньше.

Я подношу к глазам руку. Разглядываю переплетение линий на ладони, волнистый рисунок кожи.

Помогло.

Лаберж оказался прав – прекрасное средство, если использовать его не по Кастанеде, а как фиксатор.