Ива Эмбла - Сигюн. Королева Асгарда

• Название: Сигюн. Королева Асгарда
• Автор: Ива Эмбла
• Жанр: Любовно-фантастические романы
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-9908884-0-1

Высоко в небесах, недоступный чужому взгляду, испокон веков существует прекрасный город Асгард. В этом городе живут боги-асы, имена которых люди помнят до сих пор. Главный среди них Один, повелевающий эйнхериями, воинами, готовыми сражаться насмерть с каждым, кто нарушит покой Асгарда и его обитателей. И однажды этот покой нарушили ваны, младшие боги. Асы убили колдунью Гульвейг, порождение ванов, так как сочли, что она развращает смертных, населяющих Мидгард, и ваны захотели отомстить. Ту памятную битву начал Один, метнув свое копье в младших богов, собравшихся у стен Асгарда. Несмотря на все старания эйнхериев небесный город был разрушен, и лишь каким-то чудом асам удалось одержать верх. Кровавые ристалища ослабляют даже богов, и решено было заключить мир, а чтобы укрепить его, в Асгард из Ванахейма, мира ванов, в сопровождении отца прибывает принцесса Сигюн. Все, что происходит в городе асов, кажется ей настолько удивительным, что она начинает вести дневник, о котором не подозревает никто, даже всевидящая пророчица Вёльва. Острая на язык принцесса подмечает каждую мелочь и начинает догадываться, что над миром богов нависла страшная угроза. Сигюн не может вмешаться, но продолжает описывать тревожную череду событий в своем дневнике в надежде, что это пригодится будущим поколениям.

---

Потом, когда приносили еду, я спускалась и, наспех перекусив, шла в комнату, откуда открывалась дверь в сад. Там, в моём царстве красок, кистей и воображения, я выплёскивала на бумагу странную смесь прочитанного и увиденного во сне, а нередко и в реальности.

В моих рисунках было море, плеск его волн и крики чаек, заоблачные выси снежных вершин и лежащие в складках их ущелий сырые клочья туманов. А ещё тихий дворик возле дома, чьи стены покрыты почти сплошь древним косматым мхом. И величественные башни и бастионы асгардского замка, золотящиеся в лучах закатного солнца. И ещё одно, самое любимое: в наступающих сумерках по горной дороге едут двое – всадник на вороном коне, прижимающий к себе женщину, чей силуэт почти слился с его очертаниями. Ночь надвигается, впереди у этих двоих неизвестность, и не будет ни жилья, ни приюта, но они не помнят об этом. Женщина дремлет у него на груди, а он укрыл её своим плащом, защищая от любых бед. У всадника зелёные глаза моего бога. Надо будет показать Локи…

Дни незаметно гасли, сливаясь с бессонными ночами, когда мы, ошалевшие от любви, почти не отрывались друг от друга. Нам было просто жаль тратить время на сон, мы, наверное, оба сошли с ума, не в силах насытиться друг другом.

– Локи, я принесу ужин сюда, наверх…

– Подожди, я помогу тебе.

Я поднялась, накинула халат, выскользнула из комнаты. На лестничной площадке он нагнал меня, обнял сзади, прижался горячим обнажённым телом. Я обернулась, запрокинула голову, ища его губы. Поцелуи, вначале нежные, потом всё более страстные, от которых кружится голова, а тело наливается сладостной истомой. Он держит меня на своих руках, в них столько силы, что я чувствую себя почти невесомой.

– Сигюн, милая… Ты чудо! Я тебя не заслужил.

– Молчи, молчи, Локи! Я люблю тебя.

Я обхватываю ногами его бёдра. Если бы я могла, я прижалась бы к нему ещё теснее, я бы слилась с ним, растворилась в нём. Это какой-то неистовый ураган, уносящий нас обоих. Мы больше не существуем по отдельности, мы стали частью друг друга, единым целым, что стонет в экстазе почти невыносимого блаженства.

До столовой мы добрались не скоро, всё-таки взяли еду и поднялись с ней назад в спальню. Я села скрестив ноги, положила на колени скатерть на манер большой салфетки. Локи пристроился напротив, полулежал, опершись на локоть. Я разломила хлеб, разложила на подносе запечённое мясо, нарезанные кусочки сыра, а фрукты в вазе пристроила возле постели на тумбочке. Он вытащил из корзины бутылку вина, откупорил, разлил по бокалам. Тихий звон хрусталя, мы пригубили сладкое терпкое тёмно-рубиновое колдовское зелье. Он разломил шоколад, положил кусочек мне в рот. Горько-мятный вкус обволакивал нёбо, я зажмурилась от удовольствия. Он воспользовался этой секундой, чтобы прижаться к моим губам. Его язык заскользил у меня во рту.

– М-м-м, ты такая сладкая, – засмеялся он, – и пьянящая…

А его ладонь уже ласкала мою грудь.

– Локи, – запротестовала я, – я всё-таки хочу, чтобы ты хоть что-нибудь поел.

– И я хочу… хочу-хочу-хочу… съесть тебя, моя Сигюн, и начну, пожалуй, с самого сладкого. – Он снова потянулся к моим губам.

– Ох, Локи, ну пожалуйста, подожди… – Я обхватила его голову, зарылась пальцами в волосы.

– Хорошо, хорошо, моя богиня. – Он чуть отстранился, но его рука продолжала скользить по моей груди.

Мне всё-таки удалось положить ему в рот несколько кусочков сыра и виноград. Он ловил губами мои пальцы, а его руки уже спускались вниз по моему животу.

– Ещё виноградинку, Локи…

– Конечно…

Он схватил левой рукой половинку персика и поднёс к моему рту. Я впилась зубами в спелую мякоть. Сок закапал мне на грудь, и он тут же мягким движением скользнул ко мне.

– Вот здесь, Сигюн, здесь ты ещё вкуснее. – Он слизнул капли с моего тела. – И здесь, и здесь…

Капли персикового сока стекали с его пальцев и падали мне на живот, а его язык тут же следовал за ними, спускаясь всё ниже. Сопротивляться этому было бесполезно. Я запрокинула голову, отдаваясь во власть его рук и губ.

– Локи, Локи, Локи!

… Мы завершили наш ужин в предрассветных сумерках. Кажется, мы оба задремали, лёжа поперёк кровати. Я открыла глаза, поёжилась от утренней прохлады. Локи спал, откинув в сторону левую руку. Правой он обнимал меня за плечи. Моя голова покоилась у него на животе. Я пошевелилась, а он тут же открыл глаза, уловив моё движение, и, ещё полусонный, улыбаясь, потянулся ко мне.

– Сигюн, – пробормотал он, целуя меня в губы.

Взгляд, ещё блуждающий в лабиринтах снов, слегка приподнятые ресницы, пальцы, едва касаясь кожи, скользят по моему лицу. Поцелуи всё настойчивее, объятия всё жарче, и… надо ли говорить, что всё опять начинается сначала? Слияние тел и душ такое, что уже не понимаешь, где ты, что исчезает весь мир вокруг, что невыносимо больно разомкнуть объятия даже на миг.

– Локи, знаешь, я сейчас поняла, что такое бессмертие. Я его чувствую. По-настоящему.

– Ты со мной, Сигюн. Смерти нет. Ты и я – мы сейчас больше, чем боги.

– Пожалуйста, не уходи. Не оставляй меня одну.

– Всего лишь до вечера.

– Зачем ты уходишь?

Он улыбается своей неповторимой улыбкой:

– Чтобы ты могла чуть-чуть поспать. И нарисовать свои чудные картины.

– Ты их видел? – Я смутилась. – Тебе понравилось?

– Конечно. Ты вся чудо. Я понял это, как только увидел тебя там, в Асгарде.

Он притянул меня к себе, усадил на колени. Я обвила руками его шею, положила голову на плечо. Такой древний, такой банальный и такой невыразимо приятный жест.

– Я проводил тебя тогда в твои покои, а сам так и не вернулся к себе. Я бродил всю ночь вокруг да около, потом сел на скамейку под твоими окнами и просидел так до утра. И мне было хорошо думать, что ты спокойно спишь совсем рядом.

Я потёрлась щекой о его плечо, подняла на него глаза:

– Ты сделал меня счастливейшей женщиной во всех девяти мирах.

– Отдохни теперь, любимая. – Он баюкал меня в объятьях, потом осторожно уложил на подушки, закутал в одеяло. – До вечера, Сигюн. – И потом, наклонившись к самому уху и целуя в шею: – Я живу ради тебя…

Я улыбнулась, засыпая. Я проспала до полудня, а проснувшись, спустилась в сад. Было тепло, солнечно, лишь редкие облачка бежали по небу. Я подошла к калитке, выглянула наружу через прутья решётки. Дом стоял на холме, который огибала дорога. Я с удивлением наблюдала, как по ней движется множество странного вида экипажей. И ни одной лошади! Ещё дальше, насколько хватало глаз, раскинулся город – красные черепичные крыши невысоких домов на окраинах, похожих на наш дом, а в центре города здания совсем другие – высокие, блестящие, почти сплошь со стеклянными фасадами. Чужая, удивительная жизнь, и я, затерявшаяся среди неё. Зачем же я здесь? Зачем здесь мы оба? И долго ли продлится наше тайное уединение? Я нисколько не сомневалась, что мой отец уже ищет меня. Думаю, в Асгарде он устроил немалый переполох. Рано или поздно и мне, и Локи придётся заплатить за выпавшие нам мгновения счастья. Мы сбежали, мы осмелились быть счастливыми, но за всё в этой жизни нужно держать ответ.

Я вернулась в дом, снова взяла чистый лист бумаги и долго сидела над ним, вглядываясь в его шероховатую структуру. Не удержалась, коснулась листа кончиками пальцев. А потом провела самым мягким карандашом несколько линий. И то, что невозможно было выразить словами, родилось на бумаге с такой отчётливой ясностью, что слёзы хлынули у меня из глаз. Я рисовала, я спешила, не замечая, что размазываю по лицу слёзы вместе с красками.

…Чёрное грозовое небо со сполохами огня. Силуэт Вальяскьялва, высвеченный ими на фоне надвигающейся бури. Блеск молний, грохот шторма, ярость урагана, сметающего всё на своём пути. Лязг оружия, армии, что неумолимо надвигаются одна на другую. Битва богов и гигантов, чудовищный Рагнарёк. А в самом центре картины, в окружении хаоса, в светлом сияющем круге, силуэты мужчины и женщины, изображённые одной неразрывной линией. Два контура, которые слились в один. Нагие, как в первый день творения. Её рука – на его плече, его рука – вокруг её талии.

Изумрудно-зелёное и бирюзово-синее, наконец обретшие форму. Обнажённые перед всеми, неуязвимые ни для кого, хранимые самой Вечностью и своей любовью.

«Уснувшие в Рагнарёке» – так назову я их.

Что бы ни происходило дальше, они уже здесь, они существуют от начала времён и до их конца. Аск и Эмбла, Локи и Сигюн, все влюблённые мира.

Это – моя личная точка невозврата, отец.

Вечером третьего дня Локи вернулся в сопровождении двоих мужчин. Один молодой, быстроглазый, одетый в чёрное, с луком и стрелами за спиной. Второй – уже седой старик, одутловатый, всклокоченные волосы, клетчатая рубашка, небрежно заправленная в мешковатые брюки. Оба зашли в дом и остановились у двери, равнодушно глядя на Локи, который, увидев меня, казалось, забыл об их присутствии, потому что бросился мне навстречу, прижал к своей груди и начал целовать.