Ирина Поздеева - Человек. Книга. История. Московская печать XVII века

• Название: Человек. Книга. История. Московская печать XVII века
• Автор: Ирина Поздеева
• Жанр: Культурология
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-86471-745-5

В четырех разделах сборника всесторонне освещены вопросы истории московского книгопечатания и книжной культуры Руси XVII века; пересмотрена ранее господствовавшая в науке концепция, отрицающая историческое и просветительное значение ранней московской печатной книги. В первом разделе – на основании сплошного изучения документов Архива Приказа книг печатного дела, управляющего Московским печатным двором, значительно расширен репертуар его печатной продукции, впервые названы точные тиражи изданий, их себестоимость и цены книг, которые продавались «в мир», их функции, значение в жизни общества, государства, Церкви и человека. Впервые на основании документов показано широкое распространение печатной книги уже в 20-е гг. XVII в. по территории государства и ее роль в становлении и укреплении династии Романовых.

Во втором разделе на примерах удивительных судеб людей и книг, выясненных благодаря изучению тысяч сохранившихся экземпляров московских изданий, установлена неразрывная связь человека и книги в ходе исторического развития Руси. В статьях третьего раздела подведены итоги многолетнего коллективного описания сохранившихся экземпляров кириллических изданий в хранилищах Тверской, Пермской, Ростово-Ярославской земель, изучения фондов кириллической книги библиотек Ватикана и Нью-Йорка. Работы, публикуемые в последнем разделе, позволяют читателю выйти за рамки XVII века, узнать о новых открытиях в области истории книгопечатания XVI века и о судьбах ранних кириллических изданий в традиционной культуре русского старообрядчества XVIII–XX веков.

Издание рассчитано на исследователей и студентов, изучающих культуру, литературу, историю государства и церкви позднесредневековой Руси, и всех, кого интересует история книги и русская традиционная книжная культура.

---

Кроме перечисленных типов книг, Московская типография широко использовалась для тиражирования бланков государственных и церковных грамот и других документов. К сожалению, до нас дошли подлинники или сведения далеко не обо всех таких типах изданий, хотя эта традиция сохранялась и в гораздо более позднее время, даже при Петре I и его потомках.

Еще меньше мы знаем об, очевидно, нередких на Печатном дворе изданиях актуальных в то время кратких текстов, которые сегодня мы бы назвали летучими изданиями или даже отнесли к типам листовок и плакатов. Например, из формулы анафематствования, произносимой в день Торжества Православия в кремлевском Успенском соборе, мы узнаем, что в самое напряженное время споров внутри Русской церкви, вылившихся позднее в ее многовековой раскол, были отпечатаны настенные «Листы о поклонах»[51], в которых объяснялся с точки зрения Русской церкви полемический вопрос о характере поклонов во время богослужения. Однако эти настенные листы известны нам в основном в изданиях второй половины XVII века.

Таким образом, даже краткое перечисление основных типов изданий Печатного двора доказывает, что московское книгопечатание было не только фактом, но и важным фактором церковной, политической, духовной, государственной жизни и русской культуры уже первой половины переходного XVII в. и что светская и церковная власти сознательно и очень умело выбирали для тиражирования в Московской типографии тексты, широкое распространение которых имело особое значение для жизни Русского государства и Русской церкви. Однако сам по себе этот тезис не доказывает, что Печатный двор в эти годы стал действительно фактором национальной культуры, так как для подтверждения этого тезиса необходимо показать, что издания Московского печатного двора расходились в достаточно значительном количестве экземпляров, непосредственно и широко использовались для осуществления вышеперечисленных функций: литургической, образовательной и т. д.

Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо решить несколько проблем: 1) установить количество издаваемых в интересующее нас время экземпляров разных типов печатной продукции; 2) выявить их реальную продажную цену в ближайшее к дате издания время. Исследование информации этого характера позволит нам ответить на вопрос, сколько было издано тех или иных книг и для каких социальных слоев они предназначались.

Однако с точки зрения доказательства заявленного выше тезиса даже этих данных оказывается недостаточно. Необходим репрезентативный материал, показывающий реальное историческое бытование (функционирование) новых изданий Печатного двора в разных регионах России. Только если печатная книга достаточно быстро попадала в самые разные, в том числе и отдаленные, места Русского государства, можно утверждать, что она стала фактором складывания национальной культуры, сыграла предназначенную ей образовательную и объединяющую роль.

Ответить на все эти вопросы также позволяет архив Приказа книг печатного дела. Его достаточно тщательное и сплошное исследование позволило вполне доказательно установить фактические тиражи, которыми печатались в интересующее нас время московские издания. Более того, даже если мы не знаем точных цифр тиража тех или иных книг, документы архива позволили установить время, когда эти тиражи менялись. Материалы архива показывают, что на Печатном дворе фактически всегда были «стандартные» тиражи. В том же случае, когда руководство типографии считало, что этот тираж мал для какого-либо издания, книга издавалась двойным или тройным «заводом» (тиражом), но всегда кратным основному. Архив Печатного двора сохранился только с 20-х годов XVII в., поэтому о нескольких ранних изданиях мы узнаем уже из более поздних документов[52].

Только один раз для Миней служебных на сентябрь и октябрь, вышедших 12 августа и 9 ноября 1619 г., в царском указе о печати был назван тираж в 500 экземпляров, реальный же составлял 516 и 510 книг. Все следующие издания должны были печататься тиражом уже в 1000 экземпляров. В это время типография еще не умела вести работу так, чтобы из дела выходил именно тот тираж, который был назван в указе. Все издания 20-х гг., которые, очевидно, должны были издаваться тиражом в тысячу экземпляров, реально выходили в количестве от 1010 до 1047 книг. Так, например, Часовник, предназначенный, как говорилось выше, и для общественного, и для частного богослужения, и для обучения, который «вышел из дела» на Печатном дворе 4 декабря 1623 г., согласно указу должен был быть напечатан двумя «заводами», т. е. двумя тиражами. Фактический тираж этой книги составлял 2151 экземпляр, а себестоимость каждого экземпляра равнялась 6 алтынам 2 деньгам (19 коп.). 1922 экземпляра этой книги были проданы «всяким людям» по цене «как в деле стали», т. е. без какой-либо наценки.

В 1632 г. указной тираж московских изданий был немного увеличен. Теперь в каждом «заводе» должно было быть 1125 экземпляров издаваемой книги, но реальный тираж продолжал не совпадать с предписанным количеством. Например, Требник 1633 г. вместо 1125 экземпляров вышел в 1102 экземплярах, а Устав («Око церковное»), напечатанный первым изданием 20 февраля 1633 г., – в 1100 экземплярах. В то же время вместо 1125 экземпляров Учебной псалтыри, вышедшей «из дела» 29 августа 1632 г., было отпечатано 1145.

В 1633 г. тираж снова был немного увеличен – до 1150 экземпляров. Этот тираж существовал на Печатном дворе достаточно долго.

Окончательное количество книг в одном тираже, которое, как показывают материалы архива Печатного двора, сохранялось до конца XVII в., впервые названо в указе об издании Часовника, вышедшего 21 мая 1640 г. С этого времени тираж всех изданий равен 1200 экземплярам.

Самым большим тиражом, который известен по материалам архива, была напечатана Азбука, вышедшая 6 апреля 1649 г. пятью «заводами», так что общий ее тираж составлял шесть тысяч экземпляров. Двойными и тройными тиражами на Печатном дворе, как правило, выходили именно книги, используемые для обучения, прежде всего Часовники и Учебные псалтыри. Но и другие, с точки зрения церковной и светской власти наиболее важные издания также иногда издавались двойным тиражом. Выше уже говорилось, что двумя изданиями вышло Соборное уложение Алексея Михайловича. Двойным тиражом (2400 экз.) были отпечатаны Святцы 1648 г. Что касается издания Пролога, то поскольку первая его половина была отпечатана двумя разными изданиями (28 августа 1641 г. и 16 декабря 1642 г.), первое издание (6 декабря 1643 г.) его второй части также было напечатано двойным тиражом.

Для этого времени мы можем говорить только об одном исключительном случае сокращения стандартного тиража. Речь идет о втором издании первой четверти Трефологиона, которое вышло 28 января 1642 г., т. е. через четыре года после завершения печатания всей книги. В этом случае тираж книги был всего 900 экземпляров. Дело в том, что на Печатном дворе в 1641 г. были разобраны листы первого предполагаемого издания Трефологиона, который считался сгоревшим во время пожара (1634). Оказалось, что многие листы сохранились достаточно хорошо и тираж требует только небольшой доделки. На доделку издания ушло из государевой казны 103 рубля с полтиною. Таким образом и были собраны из листов старых и допечатанных 900 экземпляров «старых Трефолоев». Из этих документов мы узнаем также, что Трефологион, над пятью частями которого работа на Печатном дворе велась с 1 ноября 1636 г. до 25 мая 1638 г., был начат печатью на два года ранее – еще до пожара 25 апреля 1634 г., и на деле работа над книгой завершилась только в 1642 г.

Очевидно, это единственный пример в истории ранней московской печати, когда издание книги растянулось на 8 лет[53] и в результате вышло «нестандартным» тиражом. Замечательно, что через год после обнаружения этих сведений в архиве Печатного двора в Российскую государственную библиотеку поступил экземпляр именно этого, допечатанного в 1642 г. и ранее неизвестного издания Трефологиона.

Таким образом, исследование архива позволяет нам от споров и гипотез о количестве издаваемых на Печатном дворе тех или иных книг перейти к их точным подсчетам.

Техника переплета книг в XVII веке

Если по тому же принципу «достоверного минимума»[54], который был применен при подсчете количества изданных книг, попытаться определить общий тираж вышедшей с 1615 по 1652 г. продукции Московской типографии, то, учитывая вышеуказанную динамику роста тиражей, их стандартный характер, частое использование двойных и даже тройных (хотя и гораздо реже) «заводов», 283 издания этого времени составят около 330–370 тысяч экземпляров, среднее же число в этом случае – около 350 000 книг! Если сопоставить это число с гипотетическими подсчетами народонаселения России в 20-50-х гг. XVII в. и присоединиться к точке зрения, что в России этого времени проживало около одного миллиона человек, то одна печатная книга к концу этого времени приходилась на три человека; если же принять цифру народонаселения в 1,5 млн[55], то на четыре— пять человек, что даже в последнем случае доказывает очень высокую степень распространения, а значит, роли и места печатной книги в жизни страны.