Николай Куценко - Наваждение (сборник)

• Название: Наваждение (сборник)
• Автор: Николай Куценко
• Жанр: Короткие истории
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-00071-643-4

Сборник рассказов Куценко про чужую любовь густо посолен, и эта соль остается послевкусием, даже когда откладываешь книгу и возвращаешься в пресную действительность. Почему? Да потому что чаще соль – лишь рассуждения по поводу, философия, которую автор кладет в блюдо отдельно, но которая в нем не растворяется.

В этом сборнике философская подоплека органично входит в ткань событий.

Но еще сильнее подкупает единство художественности и жизни, в котором соль проявляется именно через ту самую пресную действительность… Тогда ничего не остается, как воскликнуть, подобно Гоголю: «Как грустно жить на этом свете, господа!»

---

– Камень может? Хулиганы бросили? – нервно спросила жена, после чего глубоко вдохнула.

– А чего он шуршит, этот камень? – огрызнулся муж.

– Не знаю, может, эти, как их… пришельцы?

– Дура что ли? Какие еще пришельцы? Скажешь тоже. И так – жутко. А ты – пришельцы!

Жена ничего не ответила. Ей и самой было не по себе. За последние несколько лет в этой квартире не случалось ничего, что бы могло хоть как-то запомниться, нарушив стандартное течение жизни. А тут такое. Да еще и посреди ночи. Она подошла к Алексею и взяла того за руку:

– Может, вместе зайдем? – ее зрачки расширились, а глаза как будто стали больше Алексей вдруг вспомнил ее на свадьбе – молодую, тонкую, с большими зелеными глазами и милым лицом.

Вдруг ему стало неловко и стыдно за свою трусость.

– Да брось ты! Не надо. Я сам…

Он сделал глубокий вдох, рванул на себя дверь и зашел в комнату. Судорожно нащупав выключатель, он включил свет. За ним заскочила жена. С первого взгляда никаких изменений в комнате не было, кроме разбитого окна. Дырка в стекле была крупной – от нее расходились трещины, переплетаясь словно паутина.

– Ну и где оно? – прошептал Алексей. – Не видно что-то… его.

– Может, улетело?

Внезапно из-под дивана, стоящего напротив входа, что-то не то выкатилось, не то выбежало, пронеслось в полуметре от Алексея и ударилось об стену. В воздухе появились перья. Они были мелкие и белые, словно пух. Как будто кто-то кинул в стену маленькую подушку, а та лопнула, выплеснув все содержимое наружу.

Алексей с женой рванулись к двери, прижались друг к другу, но, разглядев «пришельца», остановились. На полу лежала ласточка. Совсем еще маленькая.

– Птица, по-моему, – вырвалось у Алексея.

– Ласточка.

Они подошли к птице. Она была изранена: на одном из крыльев не было половины перьев, другое – и вовсе казалось переломанным. Красные пятна по всему телу ласточки выдавали следы крови от ран.

– Бедненькая… угораздило же, – сказала жена Алексея. – Совсем еще молоденькая.

– Видимо, старой ей быть уже не придется.

В этот момент ласточка зашевелилась, перевернулась и попробовала встать на лапки, размахивая крыльями.

– Да что же это она, – испуганно проскрипел Алексей, отодвигаясь в сторону.

Птица подпрыгнула и упала у ног жены Алексея. Та от неожиданности отскочила в сторону и прокричала писклявым дрожащим голосом:

– Да… убери ты ее от меня!

Оба выбежали из комнаты и закрыли за собой дверь.

– Фу… жутко. Птица вроде, а напугать может, – начал Алексей. – Да и вообще кто их знает, этих птиц! Чем они там болеют.

– Выбрось ее… вернее, выпусти. В окно надо выкинуть или на улицу вынести.

– Я ее в руки брать боюсь…

– Ты чего? – удивилась жена.

– Ну… вдруг она заразная? Или… или бешеная!?

– Да… бывает такое. Я слышала.

– Грипп птичий может быть еще!

– О, Господи! Не прикасайся к ней! Сейчас же эпидемия этого гриппа! Птичьего!

– Не буду! – отрезал Алексей и немного успокоился.

– А что делать-то будем?

– МЧС вызовем. Или службу спасателей!

– Да ну…, – не поверила жена.

Алексей зашел в интернет, узнал телефон МЧС и набрал указанный номер. На другом конце раздался хриплый голос мужчины средних лет. Спасателя.

– Что случилось?

– Ласточка залетела, – Алексей выждал паузу, думая, что спасатель его что-нибудь скажет, но после продолжил, – окно разбила. Напрочь.

– И что? Выкиньте ее обратно! – грубо ответил спасатель.

– Я.… я не могу. Это как-то… как-то неправильно. Да и разобьется она!

– И что? Вам то что с того?

– Да нет, я так не могу. Я и брать ее боюсь, вдруг она заразная!

– Ну и дела! От нас-то чего хотите?

– Может, вы… приедете, – неуверенно сказал Алексей, понимая всю дикость своего предложения. Ну тут же вставил: – Я заплачу! Сколько скажете.

– Ну, если так, то можем и приехать. Только если это шутка – пеняйте на себя! Оформим как ложный вызов!

– Да какие там шутки…, – виновато протянул Алексей и почесал затылок.

Спасатели приехали через час – двое мужчин в одеждах как у пожарников. На одном из них был шлем и какие-то плотные перчатки. Он зашел в комнату, взял уже бездыханную ласточку и, выйдя во двор, швырнул ее в кусты.

– Кошки съедят, – сказал вдогонку он и поднялся обратно в квартиру Алексея.

– Сколько с меня? – спросил тот.

– Сколько дадите, дело-то видите – пикантное.

Алексей открыл кошелек и достал три тысячи.

– Спасибо, всегда рады помочь, – ответил один из спасателей, – снимая перчатки.

– А они заразные?

– Кто?

– Ласточки.

– Вроде бы нет. А так – кто же их знает, но я в перчатках ее брал, на всякий случай. Хотя она уже сдохла, по-моему.

– Жалко, – чуть слышно сказала жена Алексея, шмыгнув носом.

Ласточка пролежала всю ночь под кустом шиповника. Рядом с ней несколько раз проходила кошка, но так ее и не тронула, подумав, что та мертва. Утром ласточку подобрала маленькая девочка и отнесла ее в детский садик. Там птицу выходили и посадили в отдельную клетку. Так она и живет в саду, радуя малышей. Иногда воспитатель достает птицу, чтобы малыши могли ее подержать и погладить. В этот момент к ласточке выстраивается целая очередь.

Оценка

В аудитории было душно и пахло потом. Старые университетские парты, грязный паркет и пыль в воздухе создавали гнетущую обстановку. Серое небо за окном делало картину еще более удручающей. Я подошел к окну и немного его приоткрыв, огляделся по сторонам. Напротив меня сидело около десяти студентов. Все они смотрели на меня каким-то просящим щенячьем взглядом, будто моля о снисхождении. Словно жертвы перед палачом, которому предстояло их казнить, они просили о том, чтобы процедура казни была как можно гуманнее. Им было страшно – сегодня решалась их судьба. Устный экзамен по математике определял, кто из них пойдет на платное отделение, а кто – на бесплатное. Все они выглядели несчастно. Без исключения. От этого настроение мое окончательно испортилось.

«А ведь это еще дети», – мелькнуло у меня в голове.

Я еще раз оглядел их – несколько мальчишек и две девчонки. У одного из мальчиков из подбородка торчало несколько вьющихся темных волосков. Эта рыхлая козлиная бородка выделяла его из всей аудитории и невольно притягивала взгляд. Две несимпатичные девушки нервно кусали себе ногти и улыбались мне, как только ловили мой взгляд. Я кивал им в ответ. Им было мучительно страшно. Чтобы разрядить обстановку, я решил сказать несколько слов:

– Уважаемые абитуриенты, прошу вас подойти к экзамену творчески и сосредоточиться на работе. Помните – нервы вам не помощник. К тому же это всего лишь экзамен.

В аудитории стало тихо. Бумаги больше не шуршали. Мои слова возымели обратное действие. Маленькие напуганные детские глаза уставились на меня из всех углов аудитории, словно я дал абитуриентам надежду и мог хоть как-то решить их судьбу. Но я не мог. Хотя и пытался помочь им. Я ведь и сам был на их месте пять лет назад. И так же смотрел на принимающего экзамены. Мне тогда казалось, что в этот момент – это самый важный человек в моей жизни. Что именно в его силах решить мою судьбу. Вот так и они – надеялись.

В аудитории я был вторым преподавателем, то есть младшим. И мое дело было помогать первому преподавателю, – старшему. Последнего я не знал и за час до начала экзамена встретил впервые. Он показался мне неприятным человеком, абсолютно безучастным и отрешенным. На его лице я не увидел никаких эмоций. Он напомнил мне памятник – серый и безжизненный. Его желтые грубые пальцы говорили о том, что он много курит, нездоровый цвет лица – что много пьет. Первое, что я услышал, было:

– Правила знаешь? – спросил он грубо, даже не поздоровавшись.

– Да, не в первый раз, – сухо отрезал я.

– Хорошо. Есть один момент. Сейчас расскажу, – и он закашлял в кулак. Так, что я от неожиданности вздрогнул.

Затем он посмотрел по сторонам и, убедившись, что нас никто не слушает, продолжил:

– Так вот. В этот раз все будет строже: трешников валим, остальных – тянем.

– Что значит валим? – не понял я. – А вдруг они…

Он перебил меня:

– Поступило распоряжение: троечников – на платный, остальных – на бесплатный. Квоту ввели – урезали бюджетные места.

– Как так?

– Какая тебе разница. Сказали – делай. Что ты вопросы ненужные задаешь?

– А вдруг троечник…, – начал я, но не успел договорить.

– Слушай, парень, я хочу отсюда свалить как можно раньше. На споры с тобой у меня лично нет времени. Поэтому исполняй. Иначе я попрошу дать мне другого помощника.

– Понял, – неохотно сказал я и немного поморщился. Он не придал этому значения. Его лицо так и осталось спокойным и безучастным.

– Вот и хорошо. Тогда за дело. Думаю, в пару часов управимся.

Устный экзамен заключался в следующем: после сдачи теории по билету абитуриент должен был решить две задачи, каждая из которых относилась к одной из трех категорий: простой, средней и сложной. То есть – первой, второй и третьей. Как они шли в наших тетрадях. Скажу сразу, что задачи третьей категории решить было невозможно. По крайней мере мне это никогда не удавалось. Поэтому их было всего две и пускались они в ход крайне редко. Как правило, чтобы кого-нибудь завалить. К ним давались только ответы. Задачи второй категории могли решить люди только очень подготовленные. Ну а в первую категорию попадали легкие задачи. Их решали почти все. Троечникам мы давали сразу задачу второго уровня, которую никто из них не мог осилить. После чего ставили им тройки, остальным – сначала задачу первого уровня, затем второго. Те, кто решал обе, получал пять, иначе – четыре. И то и другое было для них хорошим результатом. Они продолжали претендовать на бесплатные места. Чего нельзя было сказать о троечниках.