Митрополит Антоний (Храповицкий) - Собрание сочинений. Том II

• Название: Собрание сочинений. Том II
• Автор: митрополит Антоний (Храповицкий)
• Жанр: Религия
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-485-00112-4, 978-5-485-00113-1

Во второй том Собрания сочинений митрополита Киевского и Галицкого Антония (Храповицкого) (1863–1936) вошли его статьи, выступления и проповеди полемического, догматического и наставительного характера, посвященные самым разнообразным темам и событиям, главным образом вопросам нравственности и духовной жизни.

---

Впрочем, конечно, падение Вл. С. Соловьева было неокончательным. Поругавшись в то время над моральным принципом вообще и перемигиваясь с дарвинским материализмом, он снова «подымался чьей-то молитвой», и в 90-х годах уже пишет толстую книгу «Оправдание добра», в которой как бы искупает свое бывшее издевательство над добром в своем рассказе в «Вестнике Европы».

Превосходство православия над учением папизма в его изложении Вл. Соловьевым[32]

Введение. Ревность о Боге по форме и по содержанию. Причина ересей. Характеристика книги Вл. С. Соловьева.

Господь сказал: Не всякий, говорящий Мне: «Господи! Господи!», войдет в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небесного. Многие скажут Мне в тот день: Господи! Господи! не от Твоего ли имени мы пророчествовали? и не Твоим ли именем бесов изгоняли? и не Твоим ли именем многие чудеса творили? И тогда объявлю им: Я никогда не знал вас; отойдите от Меня, делающие беззаконие (Мф. 7, 21–23). Отсюда ясно, что Господь может быть близок лишь к тому человеку или к той стороне человеческой жизни, которая стремится к Нему не только как к личному Существу, но стремится именно к тому содержанию жизни, которое Он принес Собою и в Себе на землю. Он требует, чтобы мы всю свою душу отдавали, но не за Него только как за дорогую нам Личность, а за Него и за Его Евангелие, так что сожаление Петрово об ожидавшей Его искупительной смерти (см. Мк. 8, 32–38) встречается Господом с осуждением. Он велит нам пребывать в Нем, но таким именно образом, чтобы Его слова пребывали в нас, так что Его любовь сказывается в нас исполнением заповедей (см. Ин. 15, 7–10), а всякая иная любовь, заключающаяся не в усвоении Христова духа, но в привязанности только личной, например, в желании уничтожить Его врагов, встречает в Нем не содействие, но противодействие и посрамление: Сам Господь исцеляет усеченное ухо Своего предателя и допускает неразумного ревнителя сделаться отступником, дабы потом очистить его через покаяние.

Таким образом, служение Христу или христианская жизнь есть постепенное проникновение себя Христовым духом смирения и любви и сообразное с тем духовное объединение с Его богочеловеческой личностью.

Не таково служение людям и единение с ними. Единение с людьми, и с людьми грешными, требует от их друзей не внутреннего переворота, но лишь внешнего соглашения с их интересами. Такова, к сожалению, не только случайная дружба приятелей, но отчасти и любовь супружеская, и даже любовь родительская. Люди наслаждаются друг другом, любуются один другим и делают все то, что может относиться к пользе и удовольствиям друг друга. Но если мы подобного же рода любовь, плотскую и исключительную, переносим на Христа, если Его святейшему Лицу думаем угодить или чувственной привязанностью к Нему, как Петр в своем первом падении, или внешне деятельным уничтожением Его врагов, как тот же Петр в своем втором падении, тогда наша религия, наше усердие остаются христианскими лишь по внешности, лишь по виду, ибо тогда человек любит лишь внешний облик Христа, а не содержание Его характера, не Христов закон, не Христову жизнь. Таким, – скажет Господь, – Я никогда не знал вас (Мф. 7, 23).

То, что называется ересью, именно и заключается в пренебрежении людьми главной стороной христианской жизни и религии (т. е. предпочтения всему Христовой жизни) ради исключительного внимания к вещам сторонним и внешним. Почему же происходят подобные явления? А потому, что извращенная грехом человеческая природа имеет в своих членах… иной закон, противоборствующий закону ума (Рим. 7, 23). Высшая сторона нашей души хотя привлекает нас к божественному облику Небесного Жениха, но путь к Нему тернист и труден; я должен по этому пути распять в себе ветхого человека, уничтожить свои страсти и все приманки мира, а настолько не хватает любви ко Христу и презрения к миру. Вот грешная душа и ищет на свою погибель таких путей, чтобы и любовь ко Христу сохранить, и от мирских прелестей и фантазий не оторваться. Вместо служения Ему через начатие новой благодатной жизни, отвращающейся от гордости, и насилия, и вражды, и похоти плотской и возвращающей в нас дух целомудрия, смиренномудрия, терпения и любви, человек удовлетворяется или одной мирской, получувственной любовью к Нему, как все протестанты и штундисты, и кричит, что он уже искуплен, или, как во втором падении Петра, вместо уничтожения врага Христова в себе самом, вместо искоренения плевел диавольских из своей души и душ ближних он восстает на врагов внешних и мечтает об устроении таких на земле внешних порядков, при которых, по его заблуждению, будет всем легко спасаться. Это есть заблуждение всех тех еретиков, которые желали распространять религию насилием и овладевать государственной силой для служения Христу. Таковы римско-католики и все желающие служить Богу внешними средствами, а не духом и истиной. Но невозможно служить двум господам и нельзя работать Богу и маммоне. Тесный путь один, и кто не со Христом, тот против Него; всякая ересь, которая вместо новой благодатной жизни ищет в христианстве осуществления подобных мирских фантазий, тем самым лишает себя благодати и отступник становится как язычник и мытарь (Мф. 18, 17). В нашей русской общественной жизни произошло именно такое падение, как в жизни Петра. Один литератор, боровшийся против врагов Христовых силой философских и затем апологетических исследований, по-видимому, огорчился, что сама по себе истина так медленно и так незаметно побеждает врагов. Ему, вероятно, горько было видеть Христову веру пренебрегаемой высшим обществом и безнаказанно попираемой со стороны нигилистов – развратителей юношества, и вот, вместо того чтобы трудом духовной жизни и науки достигнуть через благодать Божию таких духовных даров, перед которыми бы пали козни врагов Христовых, этот мыслитель стал думать об устроении таких общественных церковно-государственных порядков, при которых никто не мог бы порабощать или оскорблять Церковь, при которых сила Церкви действовала бы беспрепятственно и торжественно побеждала своих врагов. Если бы он научился и научил нас для сей цели стать Златоустами или Григориями, приобрести любовь Иоанна Богослова или силу апостола Павла – о! тогда кто бы его не благодарил! Но он стал искать других средств, устроений государственных, он извлек меч, как Петр, и погибает от меча лжи и губит своих последователей. Он впал в ту страшную яму заблуждений, куда, естественно, падет всякий ревнитель Церкви не по разуму; он постепенно и последовательно стал склоняться к тому учению, что возвело насилие в закон, в тот страшный ров папизма, который, начав внешне ревновать о Христе, изгнал Его из своего общества и поставил грешного человека вместо Христа.

Мы именно говорим о новой книге Вл. С. Соловьева «La Russie et l’eglise universelle» («Россия и Вселенская Церковь» (фр.). – Прим. ред.), в которой его прежние папистические сомнения достигли степени уже самого чистокровного ультрамонтанства, где папа римский является органом Божественной истины уже не через Вселенский Собор, как значилось в прежних сочинениях Соловьева, но ex sese etiam sine consensu ecclesiae, как сказано было на Ватиканском Соборе. Если к этому прибавим, что здесь признается догмат об исхождении Святого Духа и от Сына (filioque), а равно и непорочное зачатие Пресвятой Девы, то поймем, что мысль автора уже окончательно слилась с римско-католическим исповеданием, так что весьма понятно, почему римский папа объявил автору официальную благодарность вместе с выражением надежды, что весь русский восток признает папское главенство и подчинится ему.

Но нас, собственно, занимает это сочинение не само по себе, но как типическое явление того религиозного материализма, искушение которого в нынешнее время, время пробуждения церковных интересов при продолжающемся нравственном извращении общества, особенно сильно может воздействовать на человеческие сердца. Поэтому при изложении и разборе названного сочинения внимание наше будет устремлено главным образом лишь на две его стороны: на раскрытие положительного религиозно-церковного идеала автора и на его оценку с православной точки зрения. Мы не будем касаться ни исторических, ни библейско-экзегетических, ни метафизических обоснований и доказательств, которыми автор хочет подкрепить свою систему: все это области, уже изведенные и в споре никогда неразрешимые на той диалектической почве, которую они получают в названной книге; лучшим подтверждением наших последних слов является тот факт, что одни и те же места Священного Писания, одни и те же события церковной истории служат посылками и для папистов, и для их противников. Да, конечно, ни одно вероисповедание не основывается на диалектике, но получает свою жизненную силу через начертание известного нового уклада религиозной жизни, который и воздействует на совесть или на страсти человеческие и привлекает к себе или тех, которые подчиняются голосу совести, или тех, которые влекутся страстями. Так учение Христово, изложенное Им в притчах, разрешило собою все запросы совести, а потому всякий, кто от истины, слушает гласа Моего (Ин. 18, 37). Учение Магомета удовлетворяет страстям азиатских характеров, поэтому оно увлекло всех, работавших этим страстям.