Андрей Дашков - Хюбрис, или В тени маяка

• Название: Хюбрис, или В тени маяка
• Автор: Андрей Дашков
• Жанр: Ужасы и Мистика

Действие повести происходит в наши дни. Успешный писатель имеет дом на берегу океана, называет себя смотрителем маяка и работает в уединении над новой книгой. Однажды связь с ним прерывается. Его бывший соавтор, получивший странное предупреждение по электронной почте, вынужден отправиться на поиски пропавшего. По пути он встречает байкера, который поначалу станет его ангелом-хранителем, слепого мальчика, который видит вещие сны, находит голову похищенного контр-адмирала… Затем события приобретают еще более загадочный и пугающий оборот. В "домике смотрителя" символического маяка незваных гостей навещают мертвецы, сны о прошлом, слишком похожие на реальность, женщина, готовая на все ради мести, ждавшей своего часа много лет. Чем мы расплачиваемся за успех, любовь или заблуждения молодости? Что мы выбираем – жизнь или ее подобие? Что может потребоваться, чтобы обрести если не утешение в старости, то хотя бы немного покоя? Да и возможны ли утешение и покой, когда команда корабля-призрака сходит на берег? Ведь каждому из приговоренных к вечности, оказывается, нужен «сменщик» на суше, чтобы успеть закончить земные дела. И похоже, главное из этих дел – воздаяние.

---

Я стоял над унитазом, когда раздался следующий звонок. Грешным делом подумалось, что это сучке Елене не терпится и она решила меня простимулировать. В принципе, время от времени я действительно нуждаюсь в побудительных пинках. Но не сегодня. До телефона я добрался примерно после двадцатого звонка. Приготовился отбивать атаку взвинченной женщины, снял трубку, рявкнул «Да!» – и услышал голос Марка, который выпалил, глотая половину звуков:

– Дядя Илья, мама в больнице, подозревают инфаркт.

Ну что вам сказать? Если буду отрицать, что испытал облегчение, вы все равно не поверите, а если признаюсь в нехристианских чувствах, рискую прослыть маленьким чудовищем, относительно безопасным только благодаря своей исключительной лени. Короче говоря, я уже бормотал слова сочувствия, когда шестнадцатилетний оболтус вдруг заявил:

– Я еду с вами.

Значит, за минувшие пару часов она успела рассказать сыну о нашей договоренности, как следует накрутить его и заработать сердечный приступ. Когда меня припирают к стенке, я начинаю отчаянно сопротивляться – просто из принципа.

– Нет, дорогой, – сказал я с лицемерной заботой, – а как же мама? Нельзя оставлять ее сейчас…

– За ней присмотрят дед и бабушка. Самое главное, что я могу для нее сделать, это найти отца.

– Это она тебе сказала?

– Она в реанимации, меня к ней не пускают.

– Извини. – Ясно было, что парень растерян и подвержен диаметрально противоположным порывам. Я постарался направить его юную нерасплесканную энергию в нужное мне русло. Когда семья большая и дружная (а у Давида семья именно такая) и все готовы горой постоять друг за друга, не так-то легко увернуться от последствий их трогательной взаимной заботы. – Я поеду сам и сделаю все, что смогу. Буду держать тебя в курсе. Ты номер своего мобильного не менял?

– Нет.

Я заверил парня, что, если его отец действительно исчез и я нападу на какой-нибудь след, то сразу же ему сообщу.

Положив трубку, я решил побыстрее отправиться в путь, пока моим намерениям не помешал очередной звонок. Позавтракать можно и в дороге. Я ограничился чашкой крепкого кофе, а также залил полный термос на перспективу. Зак к тому времени уже окропил абрикосовое дерево в моем старом заброшенном саду и намекал, что неплохо бы пожрать, то есть с грохотом возил по полу свою миску. Пришлось покормить проглота, который никогда не бывает сытым.

Пока он набивал брюхо, я закрыл окна, проверил газ, заднюю дверь и опустил роллеты. В доме нет ни денег, ни драгоценностей, но мне очень не хотелось бы, чтобы какой-нибудь дегенерат насрал на мой сильно потертый ковер или утащил мою стереосистему, не говоря уже о книгах, виниловых пластинках и компакт-дисках, которые я собирал долгие годы. Дело не в иллюзиях материального свойства; я прекрасно знаю, что это всего лишь бумага, куски фольги и пластика, а то, что на них запечатлено, – не более чем мое лекарство от пустоты и скуки, может быть, даже галлюциноген, уводящий от реальной жизни. Но у меня было предчувствие, что очень скоро я столкнусь с так называемой реальной жизнью лоб в лоб, и у меня это, черт возьми, не вызывало ни малейшей радости. Да, не вызывало ничего, кроме раздражения и заведомой усталости.

Напоследок я обвел взглядом комнату и, конечно, не избежал писательского соблазна «покачать» ситуацию. Явилась мысль: возможно, ты видишь это в последний раз. Я поспешно ее прогнал. Дьявола нельзя провоцировать; с ним можно до поры до времени играть в прятки – но, если играешь, тогда, по крайней мере, сиди тихо и не высовывайся.

Я вывел из гаража «патрол», запер ворота и двери. На часах было шесть с минутами. «Ну, с богом», – сказал я самому себе и выехал на дорогу. Пока дом не скрылся из виду, Зак смотрел назад и тихо поскуливал. Такого с ним раньше не бывало. Не оглядывайся на дом свой, пес.

3

Чтобы немного взбодриться, я включил FM-станцию, передававшую рок, и дал себе слово, что хотя бы попытаюсь получить от удовольствие от поездки, чем бы она не закончилась. Я еще помнил времена, когда был менее тяжел на подъем, а на том месте справа от меня, где сейчас лежит этот блохастый кобель, сидела Ирка. М-м-м, Ирочка… Мечта, а не женщина. Я имею в виду, мечта закоренелого холостяка. Она никогда ничего не требовала, ни на чем не настаивала, ничего никому не доказывала. Она просто была – и спасибо ей за это. За десять лет знакомства мы с ней ни разу не поссорились. Не возникало даже малейших напрягов, несмотря на мой махровый эгоизм и здоровенных тараканов в черепной коробке. Только не ждите от меня дешевой романтики, типа Ирочка погибла в автокатастрофе, и теперь я, одинокий и никем не понятый, хожу поплакать на ее могилку и тщетно ищу ее образ в каждой встречной женщине. Ничего подобного. Ирка жива-здорова (и дай ей бог всего самого-самого), обитает в Канаде, имеет свой книжный магазин и время от времени зовет меня к себе. Мне нравится думать, что у меня есть запасной аэродром. Может, когда-нибудь я, старый дурак, наконец брошу все, полечу к ней и забуду в ее объятиях о несбывшихся мечтах и самой смерти. Что меня здесь держит? Уж, во всяком случае, не басня о том, что писатель должен жить на родине, – достаточно вспомнить Набокова. Но об этом позже. Надеюсь, вы поймете. Хотя чаще всего я и сам себя не понимаю.

«Патрол» все еще неплохо чувствовал себя на трассе, а вот мой кошелек после первой же заправки почувствовал себя гораздо хуже, учитывая аппетит трехлитрового движка и нынешние цены на горючее. По моим прикидкам, денег должно было хватить на дорогу туда и обратно, но непредвиденные расходы могли пробить в бюджете черную дыру. Я думал об этом с содроганием. Не те времена, чтобы ездить автостопом, да еще со злобного вида дворнягой. «Эй, – сказал я себе, – это ты так получаешь удовольствие?»

Я отключил мозги и присмотрелся к пейзажу. То ли у меня проблемы с восприятием, то ли это проклятая богом страна – хоть убей, я не видел ничего, что радовало бы глаз. Вероятно, могла бы порадовать природа, если бы не была до такой степени искалеченной, отравленной, загнанной в резервации. По обе стороны шоссе возникали то убогие фермы, то уродливые крепости новых феодалов, то посадки маленьких сосен – будущих жертв Нового года, то останки горелого леса. Только в небе еще сохранилась иллюзия свободы: облака плыли от края до края, да изредка мелькала быстрая птица. Последний раз я проезжал этой дорогой года три назад, и с тех пор мало что изменилось, а если изменилось, то к худшему.

Но кафе «Отдых» пока стояло на месте, его не прикрыли из-за недостатка клиентуры и не сожгли бандиты. Помнится мне, тут кормили вкусно и сравнительно недорого, что сейчас большая редкость. Я зарулил на стоянку и поставил машину с краю, так, чтобы из нее не было видно входа в кафе, однако Зак уже понял, чем для него дело пахнет, уставился на меня и угрожающе зарычал.

– Какого хрена? – сказал я. – Пожру и тебе принесу. Пятнадцать минут, не больше.

В ответ он схватил зубами ручку переключения передач и выдернул ее из сочленения. Ручка была обычной только с виду. На самом деле она сделана на заказ и представляет собой рукоять стилета, клинок которого в замкнутом положении полностью спрятан внутри полого рычага. Таким образом, в критический момент ручка быстро и неожиданно для нехорошего попутчика может превратиться в оружие. До сих пор критический момент не наступал, и я надеюсь, никогда не наступит. Я не беру попутчиков. Принципиально.

– Ладно, ну тебя к дьяволу. – Я не без труда забрал у Зака опасную игрушку, достал поводок и пристегнул карабин к ошейнику. После чего вылез из машины и направился с упрямым псом в близлежащий лесок, где он изнурительно долго метил территорию. В конце концов мне все-таки удалось притащить его обратно к машине и привязать к переднему бамперу. Не без злорадства бросив «Охраняй!», я оставил его скрежетать зубами и зашел в кафе.

Обстановка здесь была прежняя, меню знакомое, цены вменяемые. Обслуживала та же приветливая официантка. В небольшом зале сидело несколько дальнобойщиков, парочка ссорящихся влюбленных и одинокий байкер, чей «чоппер» я приметил на стоянке. Из подвешенного под потолком телевизора изливался поток говна, которое зовется новостями и заставляет поверить в то, что ты заперт в психушке размером с планету.

Подошла официантка; я заказал себе завтрак и пакет на вынос. Пока ждал выполнения заказа, украдкой разглядывал байкера. Меня всегда интересовала эта братия, только не те ее представители, что днем сидят в банках и офисах, а ночью выезжают попижонить и верят в то, что, оседлав «чоппер», они имеют свободу сзади. Этот, кажется, принадлежал к другой породе, в наше время совсем малочисленной, практически вымершей в эпоху GPS. Он выглядел как последний призрак безвозвратного прошлого. На нем была потертая, запыленная и потрескавшаяся кожаная куртка с волчьей головой на рукаве, а спину его я не видел, потому что он сидел ко мне боком. Я бы дал ему лет шестьдесят, хотя борода и морщины возле глаз, возможно, сильно его старили.