Александр Беляев - Третий фактор. Хроники затомиса

• Название: Третий фактор. Хроники затомиса
• Автор: Александр Беляев
• Жанр: Русское современное

Окончательная развязка всей истории, описанной в 11 книгах цикла. Главной героине предстоит встретиться с необычным противником, в противостоянии с которым у ней, кажется, нет никаких шансов на победу.

---

Шквал ударов он встретил с ледяным спокойствием, даже вначале слегка отступив, а когда понял, что амазонка начала выдыхаться, из обороны перешел в наступление, в результате чего легкий клинок был выбит из изящной, и тем не менее очень крепкой ручки. Следующим ударом он опрокинул противницу наземь – а вернее, поскольку никакой земли не было и битва происходила в пустом пространстве, просто зафиксировал ее на месте, ограничив перемещение шаром мощного силового поля, которое можно было создать вокруг противника лишь после того, как он исчерпал все свои наступательные ресурсы. Этим приемом Алеф не пользовался никогда, просто отбирая у противника всю формообразующую энергию… но случай был особый, и у нифилима просто не поднялась рука превратить свою противницу в облако астрального говна.

Лицо незнакомки исказила бессильная ярость (правда сквозило в нем и какое-то другое чувство, которое Алеф все не мог понять), она тщетно пыталась пробиться сквозь шар силового поля, но беспорядочные ее конвульсии были чисто рефлекторными, как брошенный в каземат человек в отчаянии пытается беспомощно вырвать толстые стальные штыри. Впрочем силы ее быстро иссякли, и амазонка, прекратив сотрясать пространство уселась в основании невидимой сферы, устремив на Алефа гордый несломленный взгляд. Нифилим выдержал театральную паузу, чтобы плененная противница успокоилась, затем сам неожиданно для себя дружелюбно к ней обратился:

– Что, больно тебе? (значительная потеря энергии ощущалась астральными сущностями, как нечто сопоставимое с болью).

– Чего уж, добивай, – хрипло проговорила незнакомка, – дави черную гадину, благородный витязь Света, превращай демоницу в говно!

– Я бы смог сделать это сразу, – пожал плечами ангел, – но что-то меня удерживает. Мне понравилась твоя смелость, твое искусство, и хоть оно несколько не дотягивает до ангельского уровня, противник ты серьезный, да и бьешься в несколько необычной манере. Чего стоит одно только сердце!

– Разбитое тобой! – неожиданно среагировала амазонка и замолчала.

– Ну да, – несколько растеряно подтвердил ангел, – разбитое… да и еще мне жаль превращать красоту в эмбриональное облако карроха, мы, ангелы весьма восприимчивы к красоте, пусть даже она с явным демоническим окрасом. Впрочем чувствую, что с тобой не все так однозначно.

– Чувствуешь? Что ты можешь чувствовать, бесполый андрогин! – чуть ли не с сочувствием скривила рот незнакомка, – вы только и можете, что чувствовать ненависть и беспощадность к темной стороне Силы, и жалкую унизительную покорность перед иерофантом и вышестоящими ангельскими чинами, когда возвращаетесь в свой дурацкий Эдем.

– Это тебя не касается, – помрачнел Алеф. Незнакомка ударила его в самое больное место: нифилимы часто задумывались над иерархией, существующей в Эдеме, где они занимали самую нижнюю ступеньку не только по отношению к Иегове, но и к остальным ангелам. И почему так установлено никто не потрудился им разъяснить, ведь если вдуматься, то принимать на себя в буфере первый удар сил мрака – разве это более низкая обязанность, чем охранять от вторжения этих же сил Эдем и Энроф, чем занимались другие ангелы! Нет, это была явная несправедливость, однако присущее нифилимам изначально чувство высокой дисциплины удерживало эту, самую последнюю категорию ангелов от ропота, не говоря уж о бунте. – И потом, не перед кем мы не гнем спины, а воинское дело требует дисциплины. Если каждый солдат вообразит, что может воевать сам по себе, как ему вздумается, наплевав на приказ командира, то такое, с позволения сказать, войско будет тут же разбито более дисциплинированным противником. Это, между прочим от раза к разу происходило с войском асуров, которое мы всегда легко разбивали, несмотря на их численное превосходство. Каждый из асуров воевал как ему вздумается и это приводило к печальному для них исходу, несмотря на немалую силу каждого в отдельности.

– Зато они были свободны, – с каким-то непонятным сожалением посмотрела на нифилима незнакомка, в данном случае они могли самовыражаться, как считали нужным. К сожалению, делали они это не самым лучшим образом.

– Свободны? – расхохотался Алеф, – как может быть свободна банда отморозков, которая уважает лишь силу и улепетывает, как только видит, что противник сильнее, хоть и в меньшинстве. Это не свобода, а элементарная тупость! Свобода – это осознанная необходимость и самодисциплина! Что ж твоя свобода не помогла вашим ублюдкам одолеть ангелов в честном бою? Между прочим главная наша сила в дисциплине и добровольном подчинении старшему, – (в последних словах нифилима не чувствовалось непоколебимой уверенности).

– А мы даже ценой победы не желаем отказываться от свободы, – в упор посмотрела в глаза Алефу незнакомка, – думаешь наши войска не могли бы держать строй, подобно вашему? У темного иерофанта достаточно сил и средств, чтобы вышколить даже эту дикую орду, но он осознанно не желает прибегать к насилию над личностью.

– Осознанно не хочет! – опять расхохотался Алеф, – вот уж никогда не поверю! Да они всегда выглядели, как загипнотизированные зомби, хоть и не были способны к слаженным боевым действиям! Ты лукавишь, незнакомка, Гагтунгр несомненно попытался бы их максимально дисциплинировать, видя что здесь кроется основная причина поражений, да материал никудышный. К тому же каждый из них ненавидит другого, а о каких слаженных действиях можно в этом случае говорить!

– Насчет материала ты, возможно, и прав, – с неохотой признала незнакомка, – увы, генетический фонд подвел! Их общая мамаша… да что там говорить, первый блин комом. Я всегда говорила Гагтунгру, что ничего хорошего из их союза с кароссой не получится. Впрочем это наши проблемы и мы будем их постепенно преодолевать. А что касается ненависти друг к другу – она тоже объяснима, так они устроены, видят причиной собственных неудач только чужие ошибки! Свои они не способны признать, поскольку – что греха таить – самовлюблены до абсурда – и в этом так же их существенный изъян: самовлюбленность легко может использовать против них хитрый и опытный враг. Но вы-то, ангелы, толком и себя любить не способны, не то, что других. Я немного могу читать в чужих сердцах, хоть ты и маскируешь свои чувства искусно, вы не только себя не шибко любите, но еще менее любите ангелов выше вас по статусу и вашего хитрого иерофанта Иегову.

– Воин и не обязан кого-либо любить, – не очень уверенно ответил Алеф, – в том числе и высшее руководство, но мы прекрасно знаем, что такое дисциплина и не позволим себе игнорировать приказ на том основании, что мне, дескать, морда командира не нравится. Такая армия обречена на поражение, каким бы искусным воином ни бы каждый солдат в отдельности. Поэтому не буду опускаться перед тобой до лжи: мне многое не нравится в действиях руководства, но тем не менее я готов расформироваться, выполняя приказ несимпатичного мне командира. Лишь в этом залог победы, а поскольку я солдат – в победе и заключается цель моей жизни.

– Ну и что ты будешь делать, если на секунду вообразить, что ваша сторона одержала полную, безоговорочную победу? Ты же совсем недавно, инспектируя буфер, думал о том, что умираешь со скуки, и мечтаешь о том, чтобы перемирие было нарушено, и ты смог бы от души повоевать! Да тебе, по большому счету, все равно с кем сражаться! Исчезни все воины-асуры, вы друг с другом передеретесь, и в скором времени ваш пресловутый ангельский монолит расколется на неведомое количество враждующих сторон. Тебе подобные мысли в голову не приходили?

– Честно говоря, иногда приходили, – признался нифилим, гордость которого не позволяла опускаться до лжи поверженной противнице, – но это – утопия! В действительности до победы еще ох как далеко, так что о подобных проблемах можно не беспокоиться. На мой век сражений еще хватит, и потом такие агрессивные, не видящие смысла ни в чем, кроме битв, мы только здесь, в буфере, поскольку чуем ваше гласное и негласное присутствие, в Эдеме же мы кротки и дружелюбны.

– И трубите в дудки и поете осанну вашему повелителю, – криво усмехнулась воительница, – что-то мне не очень верится, что тебе очень по душе такое ежедневное времяпровождение, ведь в случае вашей полной безоговорочной победы именно такое будущее ждет каждого ангела! Если не с кем воевать, остается только в трубы дудеть, да на арфе тренькать, воспевая вашего солнцеподобного руководителя.

– В трубы и дудки мы не дудим, – мрачно отозвался ангел, – мы тебе не Фейри, которых, кстати из Эдема выслали, поскольку их ваши диверсанты попортили. А насчет моего будущего сейчас рано голову ломать: если начальство и дальше будет так трепетно соблюдать условия хартии между Светом и тьмой, то полная безоговорочная победа нас навряд ли в обозримом будущем ждет. В любом случае – без дела не останемся, всегда, даже в мирное время найдется какое-то дело, требующее твердую руку и сильное крыло! Будем людям помогать, будущему человечеству, в Энрофе, говорят, еще труднее, чем в астрале, а люди – слабые, хрупкие и смертные, к тому же их нужно от вашего брата оберегать – чем серафимы и занимаются.