София Конар - Наше право на бессмертие

• Название: Наше право на бессмертие
• Автор: София Конар
• Жанр: Русское современное

Как далеко я смогу зайти в этой борьбе? Когда чувство того, что пора сдаться, оставит меня? Хватит ли у меня сил, чтобы добиться желаемого? Как крепко смерть может ухватиться за наши горла? Имеем ли мы право на бессмертие?

---

– Нет, мы не будем в это вмешиваться, дорогая – она протянула ко мне руку и погладила меня по голове, в знак утешения. – Его убил человек. Сомневаюсь, что мы сможем этому как – то помешать. Если ты спрячешь его завтра, то его убьют послезавтра. Кролин, конечно, может помочь, но стоит ли это того. Убить одного из нас, это очень серьёзный проступок. Тот, кто его убил, наверняка, знал, что он один из нас. Главные всё равно узнают, кто это сделал. Скорей всего преступник будет убит, точнее наказан. А Орлинас, он не из нашей семьи, понимаешь?

– Мама. Я…, то есть мы должны ему помочь. Я ему кое – что должен…

15 минут ушло на рассказ о том, как Матвей подшучивал над моим братом. Он рассказал, что у того есть фотографии, как Франд пробирается в девчачью раздевалку, прячет дневник, курит с Глумиром. И если Глумиру всё это прощалось, и все привыкли к тому, что он ведёт себя отвратительно и плюёт на правила, то для Франда это было непростительно, потому что он «завязал» и «встал на путь истинный».

Всё складывалось таким образом, что у Франда есть поводы убить Матвея. Передо мной сидит потенциальный убийца? Не верилось, что Франд может сорваться, но всё – таки именно он увидел труп первым или вторым. Так, кто захотел убить Матвея? Честно говоря, я не знала, что Матвей может издеваться над кем – то. Сам по себе он был тихим. У Матвея были спокойные способности. Он управлял своей материей, то есть мог проходить сквозь вещи. И он не контролировал свой щит. У убитого был автоматический щит против наших сил. Я не могла поднять его, Варния его бы не обнаружила, Франд не смог бы сделать его невидимым. Это было очень полезной способностью, из которой следовало, что убил его не один из нас. Хотя, наши могли бы застрелить его. Я посмотрела искоса на Франда. Может быть, я плохо знаю своего братишку? Нужно было что – то с этим делать, но нужно ли это было на самом деле? По словам Франда Матвей никогда не был тихоней. Он мог и задеть, и оскорбить. Кто из них мне врал? И врал ли вообще кто – то. Ведь недоговаривать, это не врать.

Вечером мы бухнулись на диван и оживлённо спорили с Глумиром, но долго это не продлилось. Мы начали щекотать друг друга и, скатившись с дивана, начали бой.

С моим братом было трудно сражаться на равных. Он был мускулистым, быстрым, ловким и хитрым. Он занимался плаванием, поэтому мог выплыть из любого моего захвата. У Глумира были тёмные и всё время, торчащие волосы, которые он частенько сбривал. Большие и карие глаза, достались ему от его отца, а вот смуглая кожа от матери. А вот весь его хлам в голове, от чёртовой генетики.

Когда мы оба выбились из сил, то расползлись по разным концам дивана и начали смеяться, при этом обзывая друг друга невинными словами, хотя их трудно назвать невинными, при других условиях, человек мог бы и обидеться, но только не мы. Глумир начал корчить рожицы, и я пнула его.

В комнату вошла мама с Франдом и Кролин. У Кролин текла кровь из носа, значит, она воспользовалась своими силами, но перестаралась. Моя сестра могла подробно описать будущее, но в пределе часа. То есть мы могли сказать ей, скажи, что будет завтра с десяти до одиннадцати, и она подробно описывала событие, которое нас интересовало. Кролин была почти, как я, но я видела всё и не могла этим управлять. Это приходило само, и я не понимала, кто выбирает, когда мне видеть будущее, а когда нет. При этом всём, я поняла, что некоторое будущее невозможно изменить. Как бы ты не старался, если смерти суждено случиться, она произойдёт, во что бы то ни стало. Вот такая вот она, беспощадная. В конце концов, за смерть мы платим смертью. Так что если спасти Матвея умрёт кто – то другой. Но, во – первых, он не наша семья, мы не должны лезть в их дела. Во – вторых, достоин ли Матвей этого шанса на жизнь. И напоследок, тот кто убил Матвея, был нашим?

– Где Лекимочка? – пришла в себя сестра.

– Я на полу. Тут так умиротворяюще. Хочешь ко мне? Или ты уже стара для этого?

– Лекима, встань и посиди со мной. Мне так спокойно, когда ты рядом. По правде говоря, это сила изматывает меня, я так устала.

Я подняла своё тело в воздух с помощью силы и перенесла себя на диван к сестре. Она положила руки мне на голову и начала медленно перебирать мне волосы в ожидании мамы. У моей сестры всю жизнь были холодные руки. Сколько ей помню, всё время были такими ледышками, а вот щёки всегда полыхали румянцем. Кролин была худенькая и очень красивая. В детстве она занималась танцами, поэтому движения её были очень элегантны и точны. А еще она была очень умной, пожалуй, единственный её недостаток – это наивность. Уж слишком она была сентиментальной, а обмануть её, как конфетку у ребёнка отнять. Наверное, большая часть семьи любила её за это, но я любила её за нежность и отсутствие злобы. Она никогда не обижалась и всегда была мне рада, а что ее нужно для счастья в детстве?

Красота Кролин была неоспорима, но вот замуж она, в свои 26 лет, так и не вышла. У неё были красивые серые глаза, которые иногда меняли цвет. Длинные ресницы, аккуратные бровки, волнистые тёмные локоны, которые лезли в лицо. Родинка у уха. А её формы были для меня лишним поводом позавидовать. Вот такая вот у меня была сестра.

Когда пришла Варния, то электричество вырубило во всём доме. Я подняла голову на сестру. Она нервничала, а значит, её неуправляемая сила снова даёт о себе знать. Интересно только в нашем доме она вышибла свет или во всём районе? Ей это было по силам. Я положила голову ей на колени и стала рассматривать свои руки во мраке, пока мама с братом двигали диван, на котором лежал Глумир. Ох уж этот сорванец.

Потом мама зажгла свечи, ведь ей так не хотелось раз занавешивать шторы. Если есть люди, которые не любят солнце, то значит, им бы тут понравилось. Здесь даже по утрам было темно, так как обычно в таких семьях, как моя, шторы всегда были плотно задёрнуты. Когда к нам присоединились близнецы, Зем вечно их пугал, что умершие души подглядывают за нами через окна. Отчасти это было правдой.

«Седьмое небо» было не так далеко от нас и раз в месяц, в то самое злосчастное полнолуние мёртвые могли заглянуть к нам в окна, но в такие дни они были распахнуты, и мама радовалась больше обычного. Она считала, что нам нечего скрывать. Варния ведь жила вместе с Кролин, так как Зем уехал, а близнецам еще два года до совершеннолетия, да и я не собираюсь переезжать сюда. Сейчас было восемь вечера, а к 11 я обязательно должна быть дома. Комендантский час. Я должна быть примерной девочкой, которая не огорчает маму, которая не пьёт, не спит с мальчиками, не курит. Зато читает книжки и поправляет локоны в косичке, одёргивая юбку к полу. Ужас, мне такой не стать никогда.

Наконец – то все уселись. Возникла та незабываемая атмосфера, которая воцарялась, когда мы все садились рядом друг с другом.

Это моя семья, которая иногда выводит из равновесия, злится на меня, но которая всегда любит. И я благодарна этой семье. Зема не хватало, потому что его не было в сети, и мы не могли позвонить ему в Skype. Кролин продолжала гладить мои волосы, а я засыпала от этого. Мама каждый раз умилялась, когда видела это, потому что мальчики сестре не давались, а Кролин любила всех гладить. Мама вообще всегда радовалась, когда я с кем – то ладила, потому что я не была душой кампании или особо общительной. У Варнии же было много друзей. Она была общительной и приветливой с людьми, а я вот завела двух друзей за всю жизнь, которые предали меня. А с людьми не общалась, я либо избегала их, либо была слишком груба с ними. «Это всего лишь остроумие», иногда оправдывалась я, но мы понимали, что это просто защитная реакция. И единственный, кто меня в этом поддерживал, был Зем. Он понимал, что значит быть в стороне. Люди говорили мне, что – то вроде, «Ты такая странная», «Не корчи из себя особенную», «Веди себя нормально». Они и понятия не имели, какой я была странной. Но меня радовало, что если я рассержусь, то смогу контролировать свои силы и никого не убью, хотя, стоит мне захотеть, школа будет разбита в щепки. Но не стоит об этом думать. Мысли материальны.

– У Лекимочки такие шелковистые волосы, такой приятный натуральный цвет. Эх, не будь я так беспечна, то рассказала бы всё сразу. Извини, что заставила ждать.

– Начинай уже! – выкрикнул Глумир и обратился в маленького слонёнка, который начал хлопать ушами

– Кажется, кто – то снова использовал свою силу, наплевав на запрет – съязвила я.

– Глумир, вернись в своё обличье, пожалуйста – Попросила мама, и братр обернулся собой. Мелкий гадёныш.

– Я начну, мам. Лекима рассказала, что увидела она. А я увидела всё убийство. Матвея, то есть Орлинаса убил человек. Вот, что я видела.

Убийца быстро поднялся по лестнице, запыхался у двери. Он оперся рукой на дверь и оставил там отпечаток, а потом хотел позвонить, но почему – то отдёрнул руку и постучал в дверь. Ну, знаете эту мелодию, её еще Клара настукивает, когда готовит курицу. Тот мальчик быстро открыл ему дверь и затянул в квартиру. Они оба начали целоваться, причём так страстно, они явно были любовниками. – Тут сестра посмотрела на меня, но я так и не поняла с каким намёком. – Потом убийца разделся и бросил большую чёрную сумку на диван. Потом тот, что пришёл, отправился в ванную и стал мыть руки, и тогда он поднял голову и посмотрел на себя в зеркало. У него были карие глаза и расширенные зрачки, наверное, он был возбужден или под наркотиками. Наказание же не смягчается, если ты в наркотическом состоянии?