Олег Зинченко - Город. Антиутопия

• Название: Город. Антиутопия
• Автор: Олег Зинченко
• Жанр: Русское современное

Бывает, в руки попадают документы, которые могут повлиять на судьбы многих тысяч людей, но нам кажется, что это какой-то бред. Журналист, которому достались секретные записи, посчитал написанное чем-то неважным. А в записях детально рассказывалось о ближайшем будущем, которое оказалось подчинено жестоким людям, уничтожающим всех вокруг. И на их пути может встать только один человек, обладающий способностями управлять окружающими. Нескольким дням кровавого противостояния и посвящена эта книга.

---

– Стереги того, что в фургоне! – бросил на ходу старший контролёр и вслед за наставником проследовал в здание.

Пока они шли выкрашенными грязно-бурой краской коридорами, оба, как по команде, сняли фуражки и начали протирать лбы и шеи засаленными платками. День только начинался, а жара уже брала своё. Наконец они подошли к двери, на которой висели две таблички: «Старший контролёр Зуб А. И.» и «Представитель Совета Наставников, младший наставник Бадай Ф. П.»

Старший контролёр открыл дверь и, пропустив вперёд младшего наставника, вошёл в кабинет. Это была прямоугольная комната с одним запылённым окном в торце. Запылённым настолько, что свет еле пробивался через стёкла. Стены кабинета были выкрашены в тёмно-зелёный цвет, а цвет пола вообще невозможно было определить в этом пропитанном пылью полумраке. Из интерьера в кабинете был огромный стальной сейф, два стола и по одному стулу возле них. На столах стояли обшарпанные армейские телефонные аппараты. Младший наставник Бадай Ф. П. сел за стол справа от входа, а старший контролёр Зуб А. И., расположился, соответственно, слева.

Бадай, расстёгивая китель и продолжая утирать пот, начал просматривать какие-то бумаги. Он предпочитал не смотреть перед собой. Вот уже два года он изо дня в день наблюдал одного и того же человека за соседним столом. Старшему контролёру Зубу было тридцать лет, правильные черты лица, отягощенные мешками и синяками от частых возлияний и бессонных ночей, на удивление гармонично сочетались с гориллоподобным строением тела и плотным, чёрным волосяным покровом. Собственно, Бадая раздражала не фигура и волосы Зуба, а его постоянное желание подчеркнуть, что он здесь самостоятельный руководитель, делающий дело, а, дескать, ты, Бадай, непонятно для чего поставлен, и непонятно чем занимаешься.

Похожие чувства испытывал и Зуб к Бадаю. Управляя Городом, без малого, пять лет, практически со дня создания спецпоселения, ему было непонятно, для чего к нему приставили этого служаку. Ещё больше раздражало то, что ему, прошедшему через десятки боевых операций, приходится подчиняться этому необстрелянному юнцу. Собственно, насчёт юнца Зуб был не прав. Бадай был моложе Зуба всего на два года. Но при своём почти двухметровом росте, здоровой худобе, ухоженности правильного лица и безупречной стрижке русых волос, да ещё на фоне Зуба, Бадай выглядел значительно моложе своих лет.

– Бадай, по-моему, пора вскрыть конверт, – сказал Зуб, доставая из нагрудной кобуры пистолет и убирая его в верхний ящик стола.

Бадай, дочитав последнюю бумажку и продолжая вытирать пот со лба, отпер сейф и достал из него опечатанный сургучом пакет с надписью «Совершенно секретно».

– Похоже, ты прав, время пришло, – сказал Бадай и надорвал пакет.

Из пакета он достал папку так же опечатанную сургучом, с жирной надписью выполненной красными чернилами: «Влас Покровский, особая степень опасности!»

– Читать вслух, или ты сам прочтёшь? – спросил Бадай Зуба.

– Валяй вслух, – прокряхтел Зуб, стягивая с ноги сапог.

– Ну что ж, начнём.

Бадай достал из кармана пачку сигарет «Верный путь», вытряхнул оттуда сигарету, закурил, и, выпустив большое облако дыма, начал читать:

– Покровский Влас Дмитриевич родился… Ну это ладно, это всё мелочи, – он бегло пробежал глазами по строчкам, затем пролистнул страницу и сказал, – Вот! Вот оно, главное! – Бадай от удовольствия, как будто ему предстояла шикарная трапеза, начал потирать руки. – Слушай внимательно! В годы смуты ничем себя не проявил. Эти годы для изучения интереса не представляют. За полтора года до Великого Переворота, Покровский В. Д. попал в автомобильную катастрофу и получил сильнейшую черепно-мозговую травму, заключения медиков прилагаются. Долгое время лечился, но последствия травмы, сильнейше головные боли, не проходили, и он решил выписаться из клиники, прервав курс лечения. В тот день, когда произошёл Великий Переворот, Покровский В. Д. должен был покинуть клинику. Однако, исполняя приказ Тайного Совета Наставников, на территорию клиники вошёл отряд контролёров, с целью проверки находившихся там лиц на лояльность. Покровский В. Д., увидев вооружённых людей, обратился к ним с просьбой сложить оружие и покинуть клинику. Отборные бойцы, на подготовку которых ушло несколько лет, сложили оружие и, покинув клинику, отказались выполнять наши приказы. В ходе последующего расследования, они не смогли дать внятных объяснений своим действиям.

– Малодушные безвольные трусы! – неожиданно выпалил Зуб.

– Давай лучше послушаем их заключение, а не твои комментарии, – раздражённо бросил Бадай, недовольный тем, что Зуб перебил его. – Твоё мнение мне сейчас менее всего интересно! Слушай дальше! – с этими словами Бадай вновь обратился к папке. – Покровский В. Д. через некоторое время был арестован. При аресте ни сопротивления, ни воздействия на сознание сотрудников не оказал. На допросах Покровский отрицал, что он каким-либо образом воздействовал на сознание контролёров-отказников, объясняя их поступок исключительно проснувшейся гражданской совестью. Специальные допросы и глубокое медицинское обследование результатов не дали. Действия контролёров были списаны на их трусость, изучение Покровского В. Д. был прекращено и он был переведён в поселение.

– Я же сказал, трусы. – Пробурчал Зуб, на что Бадай только недовольно качнул головой, продолжая чтение:

– В поселении, куда был определён Покровский В. Д., произошёл акт неповиновения. В момент ликвидации бунта Покровский В. Д. вновь воздействовал на психику людей, и вывел из нашего подчинения целый гарнизон.

– Во, сука! – не сдержался Зуб.

– Как ты думаешь, что будет, если он очнётся? – взглянув на Зуба, проговорил Бадай.

Ничего не ответив, Зуб схватил телефонную трубку и рявкнул в неё:

– Убрать срочно всех людей от управления на расстояние пятьсот, отставить, тысяча метров! Я сказал всех! Идиоты! Выставить оцепление. Связь через седьмой пост. Об исполнении доложить через пятнадцать минут.

Зуб положил трубку и посмотрел на Бадая:

– Ну, а мы как поступим?

– Я понимаю, что мы влипли, – стараясь быть спокойным, проговорил Бадай, – Однако, сейчас остаётся только одно, ты будешь слушать, а я читать, чтобы узнать в этих чёртовых бумагах, что же нам делать с этим, как его, Покровским.

– Слушай, Бадай, а почему он с нами раньше ничего не сделал?

– Зуб, куда ты гонишь?! Я читаю, ты слушаешь! Помнишь, что было сказано в приказе? По прибытии объект подвергнуть полной изоляции, жизнь объекта опасности не подвергать, следовать согласно инструкциям. Что это значит? А значит это одно, все, что нам надо знать, здесь, в этих бумагах! Короче, я читаю, ты слушаешь.

Сказав это, Бадай встал и, подойдя к окну, продолжил чтение бумаг.

– Так, ну здесь идёт описание ещё двух его проделок и обоснование того, почему этого урода не грохнули.

– Ну и почему? – спросил Зуб.

– А потому, – выискивая глазами цитату, проговорил Бадай, – Изучение феномена Покровского, может стать крайне полезным в деле борьбы с врагами Республики.

– Ладно, ты ищи то место, где даны конкретные инструкции, что нам делать с этим выродком. – Поторопил Бадая Зуб.

– Как скажешь. – Бадай стал листать страницы, бегло просматривая текст. – Так, так, о! Вот! Вот это то, что надо!

В этот момент прозвучал сигнал вызова по переносной рации и Зуб, взяв микрофон, ответил:

– Первый слушает!

– Гражданин старший контролёр, – прохрипела помехами рация. – Территория очищена, оцепление поставлено.

– Вы когда уходили, тот, в дерьмовозе, был без сознания?

– Так точно, гражданин…

Зуб, не дав договорить, отключил рацию.

– Что там дальше? – обратился он к Бадаю, который, судя по всему, закончил чтение.

– Далее много интересного, – растягивая слова, проговорил Бадай, садясь за стол.

– Вот смотри, что написано в разделе рекомендованные методы работы с объектом. Следствием было установлено, что объект оказывает воздействие только при зрительном или голосовом контакте с воздействуемым. Если нет возможности применить рекомендации пункта два, то необходимо лишить объект возможности говорить и видеть. А вот и пункт два. – На этих словах Бадай вновь встал. – При инъекциях транквилизаторами, схема и методики прилагаются, объект утрачивает способности контроля над чужим сознанием на весь период действия медикаментов! Напоминаем, что инъекции необходимо делать не реже одного раза в течение семидесяти двух часов, то есть, трёх суток. Третье. Важным симптомом того, что объект готов оказать воздействие на чужое сознание, являются появляющиеся у него продолжительные головные боли. Четвёртое. – Бадай достал из стола графин с водой и отхлебнул из горлышка. – Способности объекта резко обостряются при стрессовых ситуациях. К ним можно отнести любые меры устрашения: казни, пытки, угроза жизни объекта. При работе с объектом, использовать подобные методы нежелательно. Пятое. Самая слабая черта объекта – честность. Он фанатично исполняет данное обещание. Не сдержать слово его могут заставить только крайние обстоятельства, не зависящие от объекта. И, наконец, пункт шестой. У объекта патологически развито чувство неприятия насильственной смерти. Он готов пойти на любые крайние меры, лишь бы предотвратить чью-либо смерть. Для более успешного контакта с объектом, этот пункт желательно использовать наиболее активно. И помните, что после инъекции транквилизатором, объект превращается в абсолютно безобидное, крайне управляемое существо!