Татьяна Славина - Черный дар. Колдун поневоле

• Название: Черный дар. Колдун поневоле
• Автор: Татьяна Славина
• Жанр: Русское фэнтези

Что делать, если ты получил в наследство черный колдовской дар: избавиться от него, или принять с благодарностью? Вместе с героями первой книги трилогии вы ответите на этот вопрос, пройдя тысячи дорог в нашем мире и встретившись с обитателями миров параллельных, став свидетелями любовных сцен и колдовских обрядов. Вы узнаете, что главное оружие против Сил Тьмы – это…

---

– Тьфу ты, дурной! Ты зачем это молоко разлил? Чем я теперь тебя кормить буду? – Яся не на шутку рассердилась.

Но тут она взглянула на пролитое молоко и опешила: над белым молоком на белом снегу висело черное облачко. Может быть, и Серок видел его. Во всяком случае, он прижал уши к голове, поджал хвост и забился в самый дальний угол под крыльцом.

На мгновение солнышко выглянуло из-за туч, и Яся не поверила глазам – черное облачко сразу съежилось, уменьшилось до размеров небольшой крысы и – юркнуло в щель под поленницей.

– Ну и ну! – девочка вернулась к собаке. – Ты видел, Серок?

Но Серок ничего не ответил: свернувшись клубочком, он уже спал.

Из избы Поляны новости разбегались по селу быстро, как круги по воде. Теперь их разносила не только Поветиха, регулярно заходившая к Поляне, но дальние и ближние соседи. Односельчане часто бывали здесь. В благодарность за вылеченных Поляной детей они старались, чем могли, помочь одинокой женщине. Кто воды с речки привезет, кто поможет снег разгрести, а кто и просто так, язык почесать, забежит.

Дядька Ивень заходил нечасто, зато основательно. Поздоровавшись, откашлявшись и размахнув по щекам усы, он степенно интересовался, как дела у дорогой соседушки, нет ли в чем нужды?

– Что ты, дядька Ивень, – Поляна махала, смеясь, руками. – Забаловали вы меня: скоро совсем обленюсь, все вы за меня делать будете.

Дядьку такие речи обмануть не могли. Наметанным мужским взглядом он тут же примечал и поломанный плетень, и торчащий из столешницы гвоздь, и отощавшую за зиму поленницу. Он молчком брал топор, молоток, пилу – и сноровисто поправлял огрехи.

После работы Ивень любил посидеть с Поляной за чашкой ароматного чая на травах. Делал он это так же основательно, как и работал. Пар валил от его широченных плеч не хуже, чем от кипящего самовара, глаза лукаво постреливали то на Поляну, то на Ясю, а губы знай, причмокивали, потягивали чай за чашкой чашку. И так уютно, спокойно становилось Поляне рядом с этим мужчиной. А в сердце занозой сидело: почему не мой Славень тут? Где, в каких краях осел, зацепился он? Неужели забыл, разлюбил, предал?

– А что, Поляна, как тебе новый односельчанин показался? – дядька Ивень лукаво прищурился.

– Да никак. Чужой, он и есть чужой: даже поздороваться по-людски не умеет, или не хочет. Да и наглый какой-то.

– А вот ты ему глянулась: все про тебя выспрашивал. Сватов хотел засылать.

– Что, работница понадобилась, огород сажать? – фыркнула Поляна. – Уж ты-то, Ивень, знаешь, что я не вдова, что ж не вразумил мужика?

– А ему не докажешь! И слушать не хочет, видно, запала ты ему в сердце.

– Это когда же я ему в сердце запасть успела? Мы и виделись-то всего несколько минут. Да и не привечала я его! Наоборот, постаралась поскорей выставить нахала. Неприятный он человек, от него даже парное молоко скисает! – рассмеялась Поляна.

– Что такое, какое молоко? Парное? – Ивень почему-то нахмурился.

– Да это я пошутила. Молоко, правда, прокисло, только он тут ни при чем.

– Это как сказать! У меня тоже парное молоко прокисло, когда он у меня ночевал. И в другой раз – когда он заходил про тебя спрашивать. А я не придал этому значения, – Ивень задумчиво почесал в затылке. – Странно, ты не находишь?

– Действительно, странно.

– А еще я заметил, что его собака не любит. Мой Шарик, как его завидит, готов будку на цепи в лес уволочь, так его боится. А ведь он пса не бил, не дразнил, вообще на него внимания не обращал.

– Вот и наш Серок два дня в бегах был, – вспомнила Яся. – И молоко прокисшее пить отказался. А еще…

Тут Яся опомнилась и замолчала. Ивень отставил выпитую чашку и поднялся.

– Да, с чудинкой мужик-то, – подытожил он. – Надо к нему приглядеться.

И дядька распрощался. А Яся еще долго обдумывала услышанное, сопоставляя его со своими впечатлениями.

– Мне тоже надо приглядеться, – решила, наконец, она.

И стала мыть посуду.

Поветиха не спала уже которую ночь. Стоило ей закрыть глаза, как кошмары одолевали бедную старуху. Она то ворочалась на лавке, умащивая на «каменной» подушке изболевшуюся голову, то лезла к деду на печку, но и там не находила покоя.

– Ну что ты, старая, никак места себе не найдешь? – ворчал дед Сучок. – И возишься, и возишься, как жук в навозе. Чего не спится? И мне покоя от тебя нет.

– Да разве я виновата? – оправдывалась Поветиха. – Вот ты никак понять не хочешь, что и сама я измаялась совсем. Все косточки ломят, спать хочу, а закрою глаза – такая жуть привидится, что готова опять всю ночь не спать.

– Да чего ж такого страшного ты боишься? – недоумевал дед.

– А вот то-то и оно, что боюсь. Вроде, ничего особенного и не видится. Ну, например, кажется, что деревня наша в темень погружается, как в омут черный. И такая жуть меня вдруг пронижет всю, что каждая жилочка дрожит. Или вот вчера приснился пришлый мне. Вроде, явился к нам в избу, на глаза – капюшон надвинут. А как откинул капюшон-то – а там рожа такая страшная, что и слов нет описать. И так – каждую ночь.

– Ты бы, бабка, на капище сходила, умолила Богов избавить тебя от кошмаров ночных. А то ведь и сама не спишь, и мне не даешь, – Сучок зевнул во весь рот и, повернувшись носом к стенке, захрапел, что было мочи.

А бабка Поветиха, вдруг вспомнив, что она знахарка, поднялась с лавки. Стараясь не скрипеть половицами, она зажгла свечу и, бормоча молитвы вперемежку с заговорами, стала обходить избу вдоль стен. Как только свеча начинала трещать и коптить, Поветиха останавливалась, дожидаясь, когда пламя снова станет светлым, а потом возобновляла движение. Так она обошла всю избу кругом, начав и закончив свой обход у дверей. После этого знахарка выбрала из висящих под потолком засушенных растений пучок чертополоха – и засунула его за косяк входной двери. Но и на этом ее манипуляции не закончились. Взяв со стола солонку, нашептав над ней очередной заговор, Поветиха бросила по щепотке соли в каждый угол. И только после этого, облегченно вздохнув, она снова прилегла на лавку.

Не зря бабку почитали в деревне как потомственную знахарку! Неизъяснимая легкость и умиротворение охватили вдруг уставшую женщину. Голова сама склонилась к подушке, грудь задышала легко и свободно. И вот уже животворящий сон смежил ей веки.

Этой ночью в деревне спали все. Разные сны витали в избах, но ни один из них не был так страшен, как ожидавшая селян действительность.

Новая беда вползла в деревню неслышно и незаметно. Мужики, один за другим, вдруг повадились ходить в гости к пришлому. Не могли удержать из дома ни распутица, ни ворчание и даже откровенная ругань жен.

– И чего это они взялись ходить к Чужаку, чем он их так завлекает? – недоумевали женщины. – Одно хорошо, хоть в кабак теперь не ходят.

– В кабак не ходят, а домой возвращаются сами не в себе.

– Чем это вы там, у пришлого, занимаетесь? – одолевали вопросами своих мужей жены.

На что получали неизменный ответ:

– Так, разговариваем.

– О чем же? О бабах, небось?

– Да нет, о жизни…

Больше выпытать не удалось ни одной женщине.

Тем временем пришла весна. По ночам морозец еще сковывал ручейки хрустящим ажурным ледком, но стоило выглянуть солнышку – и звон бегущей воды наполнял улицы.

Ребятня, которой за долгую зиму опостылело сидение в избах, высыпала на свежий воздух. Хотя матери ругали своих чад за мокрую обувь и одежду, они упорно лезли в лужи, измеряя их глубину. Забредет такой сопливый малый в бескрайнее весеннее половодье – и чувствует себя первооткрывателем в необъятных просторах! А другой топает против течения в бурном потоке, несущемся вдоль улицы, – и повизгивает от захватывающего дух чувства неизвестности и опасности, подстерегающей его в этом пути. Вот нога ухнула в яму, скрытую в мутном ручье, – сапог смачно чавкнул зачерпнутой водой, запудовел, с места не сдвинешь. А малыш хохочет, как сумасшедший, и блики от бегущей воды солнечными зайчиками скачут по его довольной мордашке.

Солнышко, осаживая сугробы, извлекает на свет то потерянное по дороге в избу полено, то горшок, который хозяйка тщетно искала всю зиму. Кучи навоза у хлева исходят паром, и этот острый запах будоражит только что вернувшихся с юга грачей. Птичьи крики, собачий лай, ребячий визг – проснулась деревня!

И небо над ней такое синее, с первыми кучевыми облаками! И воздух такой неуловимо легкий, свежий, бодрящий! Весна!!!

Глава 6

Не успела Поляна оглянуться, как пришел Весень – самый веселый, озорной, долгожданный праздник на селе. Готовились к нему всегда загодя. Еще сугробы грязными поросятами подставляли бока солнышку, а девушки уже собирались в щебечущие стайки, шушукались втайне от парней, время от времени взрываясь хохотом. Что замышляли проказницы? Этого никто не мог знать до заветного дня, это хранилось в глубочайшей тайне.