Эль Эбергард - Тайна лесного озера. Мистическая история любви и ненависти

• Название: Тайна лесного озера. Мистическая история любви и ненависти
• Автор: Эль Эбергард
• Жанр: Альтернативная история

Молодую женщину преследуют ужасные кошмары и видения после гибели ее возлюбленного. От перенесенного стресса у нее происходят провалы в памяти. Пытаясь прийти в себя, она ищет уединение в лесном доме у озера, надеясь найти ответы в найденных дневниках и письмах. Но истина не всегда исцеляет…

---

Мои сомнения развеялись, как только я обнаружила пустую бутылку на каминной полке. Значит, кое-что мне все-таки не привиделось.

Я села перед домом, на низенькую скамейку и задумалась. Происходящее меня заинтриговало. Нельзя было не заметить, что обстоятельства складывались таким образом, что я могла построить дюжину предположений, ответов на которые я могла не получить. Иногда нужно пустить все на самотек и тогда, возможно, результаты превзойдут самые смелые ожидания.

Хруст гравия заставил меня обернуться. Мой вчерашний незнакомец таки существовал в реальном мире. Я попыталась взглянуть на него более миролюбиво.

– Добрый день. Как спалось?

– Спасибо, не очень хорошо. А Вам?

– Мне – отлично. На природе всегда так. Что Вам приснилось?

– Вам это правда, интересно?

– Конечно. Или это секрет?

Я швырнула камешек, и он поскакал по воде.

– Кошмар. Мне приснился кошмар.

– О чем?

– В моем подвале водятся чудовища. Мне продолжать?

Мне показалось, что он станет насмехаться и шутить, но он посерьезнел.

– Продолжайте.

– Я спустилась в подвал, чтобы… чтобы…

Покраснев, мне пришлось наклониться, чтобы не выдать смущения.

– Мне хотелось выпить.

– Воды?

– Нет.

– Ах, вот как.

Он усмехнулся. Я постаралась не злиться на него.

– Спустившись, я обнаружила там целых два ящика с отличным вином. И еще я увидела слово на стене. Оно было написано пеплом.

– Какое слово?

– Я не запомнила. Я не видела такого раньше. Кажется, это было французское слово. Или итальянское. Оно напугало меня, потом был крик… и чудовище схватило меня.

– Может, вино было слишком крепким, и Вы наткнулись на вешалку с одеждой? Такое случается.

Тут я не выдержала и вскочила.

– Вы смеетесь надо мной?

– Отнюдь. Пытаюсь снова Вам помочь.

– Мне никто не поможет. Уйдите.

– Вы гоните меня прочь, когда как я мог бы Вам пригодиться.

– Для чего?

– Хотя бы для того, чтобы приносить Вам «Шато-Марго» по вечерам.

Он подмигнул мне, и я поняла, что он догадался об опустошенной бутылке. Я присела обратно на скамейку.

– Извините. Я очень неуравновешенная. Признаюсь, что я выпила Ваше вино в одиночку.

– К Вашему счастью, это была не последняя бутылка.

Я укорила себя за невежливость и посмотрела прямо ему в глаза, надеясь лучше узнать о нем. Лицо его казалось мне смутно знакомым. Оно было красивым и мужественным. Я всегда любила такие лица. Мы точно не были знакомы, но отчего же тогда на меня снова нахлынули страхи и сомнения?

Мне пришлось поспешно вскочить, чтобы нарушить создаваемое нами влечение. Я любила и всегда буду любить одного, как бы наивно и глупо это не звучало.

Я протянула руку, чтобы он пожал ее, но вместо этого, он поднес ее ко рту и поцеловал. Прямо настоящий джентльмен из старой доброй Англии. Мне этот жест понравился. Очень мило.

Мы договорились покататься на лодке и расстались хорошими знакомыми. По крайней мере, для меня он мог стать только другом. Но не более того. Видимо он замышлял иное, но, во всяком случае, ему свойственна не нахальная и напористая манера ухаживания, а более консервативная и неспешная. Такие как он обычно дарят розы, водят в рестораны и делают предложение руки и сердца, стоя на одном колене. Романтично, но простовато. У нас с Алексом все было иначе.

Совершенно не хочу думать о любви.

Все, что было до него и могло бы быть после, казалось смехотворным и пустым. Дешевым балаганом, примитивной трагикомедией и жеманным флиртом. С каким-то ожесточенным упрямством продолжаю бичевать себя и всех вокруг. Мне все кажется низменным, недостойным и неприятным.

На похоронах я присутствовала, но и будто не существовала вовсе. Это раздвоение, помноженное на безысходность и страдание, настолько выбило меня из равновесия, что я не могла стоять рядом с другими людьми. Они стояли вокруг меня, облаченные в траурные одежды, со скорбными лицами и сочувствующими взглядами. Но все это была фальшь. Они были живы, в то время как он…

Мне стоило колоссальных усилий, чтобы не упасть в обморок, или впасть в истерику, броситься на них и кричать, безумствовать, рвать в припадке волосы и черный шифон. Вместо этого я не проронила ни слезинки.

Мне казалось совершенно недопустимым плакать при чужих, показать свое горе и тем самым, опуститься до их уровня лжи и притворства. Единственное, что меня спасало – густая вуаль. Она скрыла от них мое искаженное лицо. Я была так напряжена, что готова была вцепиться в первого, кто подошел бы ко мне с утешениями. Никто не подошел. Может оттого, что я стояла поодаль и всем своим видом давала понять, насколько мне отвратительны все вокруг.

Когда все наконец ушли, мы остались с ним наедине. Я и его могила. Невероятно тяжело осознавать, что под этим самым пластом земли, так недалеко от тебя, есть он. Мертвый.

Горло так и щемило от невыплаканных слез. Я все ждала, что сейчас произойдет чудо, и он воскреснет. Или я проснусь, а он окажется рядом со мной. Такой же, как прежде.

Господь немилосерден. Он отвернулся от меня.

С тех пор, как я напилась до белой горячки, я больше не взяла в рот ни капли спиртного. До вчерашнего вечера. До того момента, как в поле моего зрения попал один из символов нашего с ним мира.

Что со мной будет, если зазвучит наша с ним любимая музыка? Или я увижу очень похожего на него человека? Или… или…

К черту.

Дома я села в любимое кресло и закинула ноги на подоконник. Закурила. Синий дымок потянулся вдоль оконных стекол и выветрился в крохотную щелочку наружу. Я закрыла глаза. Сколько еще дней и ночей мне предстоит, прежде чем я хоть немного забуду его.

Солнце мелькало за тучами. Оно будто подмигивало мне. Подобная настырность навела меня на мысль, что для кого-то оно светит всегда, а для кого-то оно погасло и только тьма сопровождает незрячие, бестелесные души. Вечный мрак. Радоваться солнцу, когда ему там так холодно и одиноко? Никогда!

Я вскочила и резко рванула штору. Так то лучше. Спокойнее.

Потолок нависал надо мной, как гробовая доска. Только белый. Нет. Так не пойдет. Белый цвет здесь искусственен. Ведь это признак чистоты, надежды и спасения. А ведь ему нравился цвет снега, ландышей и подвенечного наряда невесты.

Невесты…

Очень смешно. Я скрипнула зубами.

Следующее мгновение меня уже не было в кресле.

Подвал был таким же. Только теперь я не искала там вино. За бочками я обнаружила то, за чем пришла.

Вернувшись на кухню, мне пришлось вытащить стол на середину, иначе я бы не достала до потолка. Кисти замелькали у меня в руках, капли краски падали мне на лицо и шею. Но я не обращала на это внимания.

Когда я закончила, тело невероятно ломило, будто меня пропустили через камнедробилку. Тем не менее, я осталась довольна полученным результатом. Теперь потолок не был цвета подвенечного платья. Он был того цвета, под которым навсегда осталось лежать его тело.

Но теперь, по сравнению с потолком, стены были вызывающе бледными. В пошлом персиковом оттенке. Да еще и с мелким тиснением в виде маргариток и ромашек. Придется еще потрудиться, чтобы выдержать один стиль.

Устала. Работала как каторжник. Я перекрасила в черный цвет все, что только могла. Удивительно, что краски хватило на стены, пол и потолок. Первый этаж был полностью преображен. Розоватые шторы сменились на иссиня-черные, добытые из того же подвала. Я раскопала их в груде хлама в одном из ящиков.

Чердак остался прежним. Не могла же я позволить изменить там что-то. Это был наш храм, и он неприкосновенен.

Вечером раздался стук.

Я отдыхала, полулежа в кресле. Темнота убаюкивала меня. Только вспышки на кончике закуренной сигареты немного освещали пространство вокруг меня. Я даже не сразу услыхала, что ко мне пришли. Пришлось крикнуть, что дверь открыта.

Это был мой незнакомец. Но я не встала, чтобы поприветствовать его. Я не ждала и не звала его. Мне не хотелось видеть кого-то. Тем более его. В руках он держал корзинку.

– Почему Вы сидите в темноте? Я включу свет.

Раздался вопль и он отскочил от выключателя. До меня дошло, что вопль вырвался из моих уст, но я все равно не собиралась сдаваться.

– Не смейте ничего трогать. Я не хочу никакого света. Ясно?

– Ясно. Можно хоть присесть?

– Нежелательно.

– Я все-таки присяду. Мне кажется, или Ваш интерьер несколько, хм… потемнел?

– Потемнел. Или Вы слепой?

– Если Вы продолжите в том же духе, то просто сойдете с ума.

– Именно этого я и жду. Не могли бы Вы уйти?

– Нет. Не мог бы. Вы обещали покататься со мной на лодке.

Правда обещала. Я устало закрыла глаза и откинулась в кресле.

– Простите. Сегодня не получится. Завтра.

– Завтра Вы еще что-нибудь придумаете. Я Вам не верю.