Федора Кайгородова - В Москве-реке крокодилы не водятся

• Название: В Москве-реке крокодилы не водятся
• Автор: Федора Кайгородова
• Жанр: Детектив

Захватывающая история с лихо закрученным детективным сюжетом. Молодая талантливая журналистка полна решимости выполнить непростое поручение главного редактора издания, в котором она нарабатывает так необходимый ей опыт. Рвущегося в бой репортёра не могут остановить ни бюрократические препоны, ни настойчивые ухаживания, ни невесть откуда свалившийся труп… Надо ли говорить, что в конце концов энергия молодости преодолеет все препятствия, в редакции возрадуются хорошему материалу, преступление будет раскрыто, а любовь восторжествует.

---

– Ходил! – махнул рукой дедушка. – Он сказал: разберется. При мне даже звонил куда – то. Вроде как Анечку отдали какой – то женщине, которая хотела усыновить ребенка. Чтобы пожила, пока не найдутся родители. И та женщина тоже уехала на дачу, куда – никто не знает.

– Вот так дела! – присвистнул Ромашкин. – Когда же они успели все это провернуть? И уйти в отгулы, и отдать ребенка какой – то женщине? Я сегодня утром ее отвел. Быстро же действует наша полиция. А от меня – то вы что хотите?

– Пожалуйста, помогите нам! Вы были свидетелем всех событий, вам девочка доверяет! Я прошу вас! – дедушка отвернулся, стесняясь своего задрожавшего голоса и блеснувших глаз.

– А где же родители ребенка? – спросил, отчего – то напрягаясь, Ромашкин.

– У нее нет родителей. Только мы, дедушка и бабушка.

– Поехали! – сразу принял решение Михаил. – Я так понял, что адрес дачи инспектора у вас в кармане?

– Точно! Добыл! – он улыбнулся. – Я вижу, мы с вами не пропадем! – заметно повеселел Степан Иванович. – Эта дача где – то в Малаховке!

Это было ровно пять месяцев назад.

А в это время знакомая Ромашину девушка начищала ванну. На белых перламутровых боках ванны и так сиял веселый свет ослепительной чистоты. Это было Любочкино незамысловатое хобби – чистка раковин, ванн и унитазов при плохом настроении и при неприятностях. А поскольку неприятностей ей всегда хватало, а ванна и унитаз числились в ее квартире в единственном числе, то все эти предметы так и сверкали, как будто в них навсегда поселились крошки известного чистящего средства. Изредка Любочка поднимала голову и окидывала взглядом квартиру, но чистить, так жаль, было нечего. Даже сковородка и та сияла первозданным блеском. Ванна была последней цитаделью для ее кипучей натуры. «Тебе бы ребятишек дюжину!» – говорила ей бабушка. Но ни ребятишек, ни мужа в Любочкином поле зрения не наблюдалось. А годы уходили.

Впрочем, все относительно – успокаивала она себя. Иной рыдает над томиком Пастернака, другой часами убивается из – за потерянного рубля. Ей же сейчас хотелось плакать, потому что позвонил ее давний друг и сказал, что не придет, что у него дела. А по Любочкиным представлениям у человека не может быть никаких дел, когда его пригласили на день рожденья! Конечно, Мишка чудак, и с такими мелочами не привык считаться.

– Сколько наготовила! – сказала она, стягивая косынку на затылок и открывая роскошные каштановые волосы над изящным лбом.

Любочка оглядела стол, где стояли и селедка под шубой, и салат с шампиньонами, и даже запеченное на вертеле мясо. Подумала, что есть самой придется три дня.

С Ромашкиным они познакомились при самых романтических обстоятельствах – он ее спас от хулиганов. Это случилось в прошлом году, и с тех пор их отношения застыли на уровне вежливой приветливости.

Девушка, как водится, после чудесного спасения незамедлительно влюбилась в Ромашкина. Он, напротив, не слишком баловал ее вниманием.

Никому бы не призналась Любочка, но именно на день рожденья она возлагала свои тайные надежды. Потому и никого не позвала. А он даже не пришел! Обидно просто.

Любочка вытерла пот со лба тыльной стороной мокрой ладони и села прямо на пол возле ванны.

Она увидела свое отражение в зеркале и сказала вслух:

– Странное дело, вроде бы ничего! Почему же не везет?

– Да потому что дураков выбираешь! – тут же сердито ответила она сама себе недовольным теткиным голосом. – Вот что ты в этом Мишке нашла? Вечно молчит, слова из него не выдавишь. Зарплата маленькая. Да он и жениться – то вообще не собирается! И что у него за дела такие срочные появились именно в мой день рожденья?

– Ну, все! – рассердилась Любочка опять же на себя. – Чистить больше нечего! Пойду и погуляю! – эта фраза прозвучала даже как бы с угрозой, потому что гулять одной ей приходилось не часто.

Она решительно тряхнула густыми кудрями и встала, снимая с себя резиновые перчатки. Переодевшись в темно – зеленый брючный костюм, который, как она знала, выгодно подчеркивал ее фигуру, Любочка вышла из дому и направилась к троллейбусной остановке. Вскоре подошел ее 25-й, и женщина вошла в салон. Почти пустой в это позднее время. Троллейбус тихо катился по Покровке, как будто сам по себе.

Стояли невесомые майские ночи. Глядя в окно на узкие улочки, Любочка задумалась и не сразу поняла, что могут выяснять три активные женщины в столь поздний час.

– Плати сто рублей! Сто рублей, иначе не выпустим! – твердила мужеподобная дама с короткой стрижкой.

– Не буду я платить! – сопротивлялась пассажирка без билета, которую бдительные контролерши зажали в угол сиденья.

– Чего глаза вытаращила? – ярилась пассажирка на молодую контролершу. – Щас как дам в ухо!

– Да! – с достоинством ответила та. – У меня, как вы изволили заметить, действительно большие красивые глаза! И у вас такие же будут, если бесплатно ездить перестанете!

Ее монолог так сразил «зайчиху», что та безропотно вытащила мятую сторублевку. Заглядевшись на транспортную сцену, Любочка проехала две лишние остановки и неожиданно увидела на улице Михаила Ромашкина. Он шел, держа под руку пожилого господина в длинном пальто. Мужчины явно торопились.

«Все это странно! Непонятно! И чудовищно несправедливо!» – сказала Любочка и, встав с сиденья, прошла на заднюю площадку троллейбуса, чтобы никто не видел ее слез. Очнулась, когда водитель сказал по громкой связи:

– Конечная! Троллейбус дальше не идет! Конечная! Девушка, вы выходите?

Ромашкин вместе с дедушкой Слепченко поймали такси и направились в дачный поселок. Миновав Люберцы, машина остановилась у поста ГИБДД. Ромашкин спросил адрес, и сотрудник показал куда – то в глубину поселка. Машина долго петляла по тесным улочкам без названий. Спросить адрес было не у кого: Малаховка в вечернее время закрылась на семь замков, прохожих не наблюдалось. Уже далеко за полночь Ромашкин увидел возле одного из домов знакомые очертания машины «Форд – сьерра». Он вышел и исследовал номер – две последние цифры были тоже «56», как и те, что он видел возле отделения полиции.

– Это она! – сказал Ромашкин. – Машина инспектора, я обратил внимание на номер.

Они долго стучали в ворота, пока в соседних домах не начал зажигаться свет – только тогда появился какой – то мужик в полосатой пижаме, который молча впустил поздних гостей и также молча ушел в глубину дома.

– Как вы посмели явиться ко мне домой? – вместо приветствия возмутилась инспектор. – И вообще, как вы меня нашли? Мало ли что ребенок?! Ничего с этим ребенком не случится. Накормят, напоят, поиграют. Уж во всяком случае, ей будет лучше, чем в семье, где никто не следит за малышкой!

– Я т-тебя задушу! – дедушка побледнел и со сжатыми кулаками двинулся на наглую заспанную даму в теплом халате.

– Вит – тя! – завизжала инспектор. – Убивают!

Из спальни вышел заспанный Витя, почесывая затылок, но, заметив, что все вещи целы, а на его благоверную никто не покушается, потерял всякий интерес к событию. Он постоял для порядка в комнате, налил себе водички и ушел досматривать сны.

– Имейте в виду, – сказал Слепченко. – Я это так не оставлю. Я завтра же обращусь в прокуратуру!

– Хорошо! – согласилась инспектор. – Не надо никуда обращаться! Мы сейчас все решим! Не хотите ли пройти, чаю выпить!

– Мы хотим только одного: узнать, где девочка, – сказал Ромашкин, заметив, что дедушка отвернулся к стене и тяжело дышит.

– Я же и говорю, мы можем договориться, – затараторила инспектор. – Дело в том, что я не знаю адреса той женщины. То есть, я знаю ее домашний адрес, но не знаю, где ее дача. А она, по всей вероятности, на даче сейчас.

– Ну, так узнай! – не выдержал Ромашкин, стараясь не смотреть на деда, который держался за сердце. – И побыстрее, иначе, я вам гарантирую неприятности!

– Я всего лишь исполняла свой долг! – ответила дама. – А вот вы ворвались в чужой дом. У меня тоже есть собственная точка зрения на происходящие события. Здесь надо явно лишать родительских прав как родителей, так и дедушку с бабушкой. Впрочем, я сейчас все узнаю, – она стала набирать номер по мобильному телефону.

Через пятнадцать минут ей удалось узнать, где находится Анечка. Но при этом инспектор сообщила, что сама вынесет девочку, чтобы не тревожить всю семью. И что Слепченко не будет сообщать никому о том, что произошло.

– Мы согласны на все ваши условия! – ответил дедушка. – Только верните нам ребенка!

Они вышли из дома вместе. Витя, как видно, привыкший к подобному образу жизни супруги, продолжать спать.

– Может, на моей машине поедем! – предложила инспектор.

– Нет уж! Мы как-нибудь на своей! – отрезал Ромашкин, устраиваясь на заднее сиденье такси.

Из Малаховки они выбрались гораздо быстрее и вскоре выруливали на МКАД, где ночью чуть просторнее, чем днем.

– В Реутов идем! – сказал таксист, следовавший за «Фордом».