Леонид Хаит - Присоединились к большинству… Устные рассказы Леонида Хаита, занесённые на бумагу

• Название: Присоединились к большинству… Устные рассказы Леонида Хаита, занесённые на бумагу
• Автор: Леонид Хаит
• Жанр: Биографии и Мемуары

Эта книга посвящена памяти тех, кто уже, к сожалению, «присоединился к большинству». Это ушедшие друзья, удивительные знакомые, навсегда оставшиеся живыми в памяти. Среди героев воспоминаний – Виктор Ардов, Илья Эренбург, Юрий Олеша, Сергей Параджанов, Зиновий Герт, Александр Володин, Сергей Образцов, Булат Окуджава, Мстислав Ростропович, Григорий Поженян и многие другие, сыгравшие огромную роль в становлении и жизни автора. Театральные истории, создания театров и воспоминания о них.

---

Через много лет, когда я жил и работал в Москве, ко мне попала кассета с песнями Окуджавы, которые я никогда не слышал. Не помню, то ли мне её отдал Зяма Карагодский, тогда главный режиссёр Ленинградского театра юного зрителя, то ли наш актёр Игорь Овадис, раньше служивший в Ленинградском театре. На этой плёнке было записано выступление Окуджавы перед актёрами этого театра с песнями на тему Буратино.

В своё время Окуджаву пригласили написать песни к фильму «Буратино». Он написал, естественно на свою музыку, три песни, ставшие очень популярными: «Поле чудес в Стране Дураков», «Не прячьте ваши денежки» и «Пиявочки-козявочки». Потом, в результате каких-то интриг, Окуджава был от этой работы отлучён и вместо него песни написали поэт Юрий Энтин и композитор Николай Рыбников.

Несмотря на прекращение договора, Окуджава продолжал писать песни на понравившуюся ему тему. Уже потом, спустя какое-то время, я узнал, что таких песен он написал 24.

Сначала пришла в голову мысль просто инсценировать эти песни и так и назвать спектакль: «24 песни Окуджавы». Потом родилась другая идея.

Я решил поставить спектакль о дальнейшей жизни Буратино после того, как папа Карло открыл потайную дверь золотым ключиком, который сумел добыть Буратино, и получил свой театр.

По моему замыслу, папа Карло, став хозяином этого кукольного театра, постепенно сам становился Карабасом Барабасом. Он беспощадно эксплуатировал имевшегося у него Буратино и других кукол, в новых уже не нуждался, а новому папе Карло не давал возможности создавать новых кукол. Всю эту затею я назвал «Театр времён Карабаса Барабаса».

Когда я всё это сочинил, я позвонил Окуджаве и договорился с ним о встрече. Встретил он меня очень радушно. Мы принялись вспоминать молодые годы, покойного Лёву Лившица, поездку Булата в Харьков, наши встречи в Москве. Познакомил меня со своим ставшим уже совсем взрослым сыном Антоном и женой Олей.

Мой замысел привёл Окуджаву в восторг. Он немедленно согласился без всякого договора написать недостающие для спектакля песни, принялся фантазировать, тут же взял гитару, начал сочинять…

В рекордно короткий срок он вручил мне клавир всех песен. Затем вместе с Антоном напел для меня все песни, которые мы тут же записали на плёнку. Одним словом, проделал всю свою часть работы, и теперь дело было за мной.

О том, как мне жилось и работалось в Московском театре, рассказ особый. А что касается спектакля по пьесам Окуджавы, то он не был реализован. То одно, то другое обстоятельство мешало осуществить задуманное. С огромной горечью вспоминаю, как позвонил в очередной раз Булату Шалвовичу и пригласил на свою очередную премьеру.

– Что, Буратино готов?! – радостно воскликнул он.

– Нет, Булат, пока я вас приглашаю на пьесу Славкина.

Окуджава на премьеру «Плохой квартиры» не пришёл. А сравнительно скоро я уехал в Израиль, и больше мы с ним не виделись.

Булат дважды за мою бытность приезжал с концертами в Израиль, где к нему относятся коленопреклонённо. А я, стыдясь своей необязательности в его адрес, невозможности, да и ненужности объяснения того, что не смог выпустить спектакль и его труд ушёл впустую, не нашёл в себе смелости встретиться с ним. На его концерты я не пошёл. А его клавир, кассеты с записями хранятся у меня до сих пор. И уже ясно, что этот замысел в условиях Израиля неосуществим: чисто объективно – у меня на это просто нет сил. Да и сама идея уже устарела, в ней нет прежней злободневности.

Сегодня много пишут о шестидесятниках, о тех, кого смерть Сталина, XX съезд партии как бы возродили к творчеству. Сегодняшние аналитики часто с пренебрежением относятся к этому поколению, видя в нём некую безликую толпу, считая, что эта толпа была не способна к энергичным действиям, не способна осмыслить тогда происходящее в истинном смысле. Это очень ошибочная оценка. Окуджава и его друзья с самого начала оттепели не питали иллюзий. Они торопились что-то напечатать, что-то наговорить, надышаться, в конце концов, прекрасно понимая кратковременность и иллюзорность свободы. «Возьмёмся за руки, друзья», – пел Окуджава, имея в виду не стадионы, не поляны любителей авторской песни, а небольшую группу своих истинных единомышленников.

Незадолго до своей кончины, в начале 1986 года, Давид Самойлов написал:

Приснился ласковый Булат,
Он улыбался добродушно.
– Ну, как тебе живётся, брат?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.