Владимир Леонов - А. С. Пушкин – земной и божественный

• Название: А. С. Пушкин – земной и божественный
• Автор: Владимир Леонов
• Жанр: Биографии и Мемуары

А каким же был на самом деле Пушкин – самый загадочный гений России, многими почитаемый, обожествленный. Гордость русского народа, начало начал в русской литературе, Солнце русской поэзии. Попробуем описать личность и жизнь великого человека, «не стоя на коленях», то есть не идеализируя и не канонизируя. Выйдя из плена легендарного, из «легендного образа» Пушкина: Я знаю, век уж мой измерен, Но чтоб продлилась жизнь моя, Я утром должен быть уверен, Что с вами днем увижусь я.

---

Евгений у Пушкина наделен эпитетом «бедный» не случайно: в начале века в России была очень популярна басня И. А. Крылова «Бедный Богач» – того времени проблемы, которые Пушкин и пытался высветить в поэме.

«Ну стоит ли богатым быть,
Чтоб вкусно никогда ни съесть, ни спить
И только деньги лишь копить?
Да и на что? Умрем, ведь все оставим.
Мы только лишь себя и мучим, и бесславим.
Нет, если б мне далось богатство на удел,
Не только бы рубля, я б тысяч не жалел,
Чтоб жить роскошно, пышно,
И о моих пирах далеко б было слышно;
Я даже делал бы добро другим.
А богачей скупых на муку жизнь похожа», —
Так рассуждал Бедняк с собой самим,
В лачужке низменной, на голой лавке лежа.
Как вдруг к нему сквозь щелочку пролез,
Кто говорит – колдун, кто говорит – что бес;
Последнее едва ли не вернее —
Из дела будет то виднее;
Предстал, и начал так: «Ты хочешь быть богат,
Я слышал для чего; служить я другу рад.
Вот кошелек тебе: червонец в нем, не боле;
Но вынешь лишь один, уж там готов другой.
Итак, приятель мой,
Разбогатеть теперь в твоей лишь воле.
Возьми ж – и из него без счету вынимай,
Доколе будешь ты доволен;
Но только знай:
Истратить одного червонца ты не волен,
Пока в реку не бросишь кошелька».
Сказал – с кошельком оставил Бедняка.
Бедняк от радости едва не помешался;
Но лишь опомнился, за кошелек принялся,
И что ж? – Чуть верится ему, что то не сон:
Едва червонец вынет он,
Уж в кошельке другой червонец шевелится.
«Ах, пусть лишь до утра мне счастие продлится!» —
Бедняк мой говорит. —
Червонцев я себе повытаскаю груду,
Так завтра же богат я буду —
И заживу как сибарит».
Однако ж поутру он думает другое.
«То правда, – говорит, – теперь я стал богат;
Так кто ж добру не рад!
И почему бы мне не быть богаче вдвое?
Неужто лень
Над кошельком еще провесть хоть день!
Вот на дом у меня, на экипаж, на дачу;
Но если накупить могу я деревень,
Не глупо ли, когда случай к тому утрачу?
Так удержу чудесный кошелек;
Уж так и быть, еще я поговею
Один денек;
А, впрочем, ведь пожить всегда успею».
Но что ж? Проходит день, неделя, месяц, год —
Бедняк мой потерял давно в червонцах счет;
Меж тем он скудно ест, и скудно пьет;
Но чуть лишь день, а он опять за ту ж работу.
День кончится, и, по его расчету,
Ему всегда чего-нибудь не достает.
Лишь кошелек нести сберется,
То сердце у него сожмется;
Придет к реке, – воротится опять.
«Как можно, – говорит, – от кошелька отстать,
Когда мне золото рекою само льется?»
И наконец, Бедняк мой поседел,
Бедняк мой похудел;
Как золото его, Бедняк мой пожелтел.
Уж и о пышности он боле не смекает;
Он стал и слаб, и хил; здоровье и покой,
Утратил все; но все дрожащею рукой
Из кошелька червонцы он таскает.
Таскал, таскал… и чем же кончил он?
На лавке, где своим богатством любовался,
На той же лавке он скончался,
Досчитывая свой девятый миллион.

В знаменитую Болдинскую осень 1830 г. поэт уделил этой теме особое внимание в «Скупом рыцаре».

Река Нева – «больной в постеле беспокойной; дышала, как с битвы прибежавший конь; её волны хищные толпились бунтуя злобно». На реке Нева стоит вторая столица региональной самодостаточной цивилизации Россия. «Река времен» – кардинальный исторический процесс, в котором с некоторой периодичностью (подобно волнам) появляются и исчезают поколения людей, утративших веру и дух.

Наводнение — Божий гнев, Божия стихия, злое бедствие. Река Нева в период наводнения – природная стихия. Период смены учений и веры в масштабе Вселенной; социальные взрывы: гражданские войны, революции.

Параша — Народ. Все народы многонациональной и многоконфессиональной цивилизации Россия. Идеал, мечта периферийной, но самой древней и самой богатой группы людей – еврейства.

Всадник Медный – «горделивый истукан», кумир на бронзовом коне. Царь Петр, памятник которому установлен на Сенатской площади, оживший в видениях безумного Евгения. Идея Бога – внешняя, ритуальная сторона многих вероучений, используемых левитами, иерархами библейской цивилизации, своекорыстно.

Львы сторожевые – скульптурная группа из двух мраморных львов. Сенат и Синод, подпавшие под власть еврейских масонов. Идея -Левиты, искажающие из своекорыстия истинный смысл Божественных Откровений Ветхого Завета.

«Ветхий домик, одежда ветхая, колпак изношенный» – лицемерное прикрытие евреев («бедный, бедный, как еврей»). Идея Ветхого Завета – основs иудаизма, – вероучение Богоборчества: для достижения цели допустимы любые способы.

Барка, Челн, Лодка – средства передвижения по воде. Иерархия власти: исполнительная, идеологическая, законодательная.

«Опытный гребец, перевозчик беззаботный» — иерархи библейского вероучения (Торо, Талмуд)) левиты, за гривенник (десятую долю доходов общества) опекающие еврейство. Идея – Бог, опекающий землю через свое периферийство – еврейство.

Легенда

об ожившей статуе Петра – Медном Всаднике.

В 1812 году, когда Петербургу всерьез угрожала опасность наполеоновского вторжения, Александр I распорядился вывезти статую Петра в Вологодскую губернию.

В это время некоего капитана Батурина стал преследовать один и тот же сон. Во сне он видит, как статуя Петра оживает, съезжает со своей скалы и направляется в сторону Каменноостровского дворца, где в то время жил император. Александр I выходит навстречу всаднику и слышит обращенные к нему слова Петра: «Молодой человек, до чего ты довел мою Россию! Но пока я на месте, моему городу ничего не угрожает». Затем всадник поворачивает назад, и Александр слышит удаляющееся цоканье бронзовых копыт о мостовую. Сон капитана скоро становится известен императору. Пораженный царь отменяет свое решение об эвакуации статуи… Наполеон до Петербурга не дошел.

Поверье

В годы блокады в Ленинграде родилось поверье. Пока памятники великим полководцам Суворову, Кутузову и Барклаю – де – Толли останутся неукрытыми на своих местах, городу не может угрожать вражеская оккупация. Все девятьсот дней блокады памятники простояли открытыми, и ни один осколок бомбы или снаряда их не коснулся.

Реальность

В октябре 1941 года, когда немцы вплотную подошли к Москве, в соответствии с решением правительства об эвакуации основных государственных институтов управления страны, толпы чиновников разных рангов ринулись по всем дорогам вон из столицы. Председатель Совета Обороны СССР И. В. Сталин тоже прибыл на платформу Курского вокзала, но, постояв несколько минут перед вагоном правительственного поезда, молча развернулся, и приказал везти его в Кремль. Он остался на своем посту, и враг в город не вошел. Вполне возможно, что в этом поступке Верховного Главнокомандующего проявился образ Медного всадника, никогда не покидавшего своего постамента…

***

Поэт подлинный и настоящий

Можно предположить, что во всех ликах Пушкин – поэт подлинный, настоящий. Ведь он вместил в себя все многообразие литературных жанров – пророчество, проповедь, молитва, юмор и шутка. Безмерное творение природы, отчасти ее баловень, он похищал у природы ее пленительные образы, одевал их в цвета и звуки. Он перепробовал все тона, все лады и ноты своего века. В его звуках с равными правами утвердились и удалое разгульное и сердечная тоска; пламенная и глубокая искренняя чувственность проникала до самой последней сердечной молекулы, сжимала и волновала грудь; тонкое и зачастую язвительное остроумие (прямой след к Гоголю), поражавшее своею неожиданностью и выверенностью смысла; роскошные поэтические образы жизни и природы, пред которыми была бледна сама жизнь.

Пушкин в этих обликах мирил Разум со Страстью. Мирил естественно, без глумления и скабрезности. Он, как и Толстой, который говорил о разумении, высоко ставил Разум («Да здравствует разум!»), но и, как Достоевский, который провозглашал хотение, призывал «жизнь полюбить больше, чем смысл ее».