Евгений Додолев - Легенды нашего рока

• Название: Легенды нашего рока
• Автор: Евгений Додолев
• Жанр: Музыка, танцы
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-17-099548-6

В книге собраны веселые, удивительные и беззаботные байки из жизни наших рок-музыкантов. Свидетелем некоторых событий автор был лично, о других ему рассказали культовые рокеры во время (а также до и после) телевизионных бесед.

---

Что делает в таких безвыходных случаях джентльмен? Правильно! Говорит жене, что вернется из командировки на день позже, а сам уговаривает ближайшего друга пустить переночевать. Ибо любовь, страсть и нереализованные желания уже тогда делали из меня монстра и отказать мне в этой малости было нельзя.

Как выяснилось немного спустя, друг был безнадежно влюблен в мою жену, поэтому этот шанс он не упустил. Оставив меня с барышней у себя дома, друг прихватил мои ботинки, убив сразу двух зайцев, ибо я не мог теперь покинуть квартиру, я ж не Карбышев зимой босиком по снегу, а заодно и продемонстрировал мою обувь моей же законной супруге, как доказательство моей неверности.

Морали у этой истории нет, разве что «когда идете изменять – берите с собой сменную обувь и не имейте близких друзей».

Бывший друг умер от сердечного приступа во Франции, барышня ушла в монастырь, хотя позже и не из-за этой истории, бывшая жена пропала без вести, а я сижу на ограде второго еврейского кладбища, на носу у меня очки, а в душе осень.

Ах да, отсутствие еды в 1989 году не мешало нам прелюбодействовать. И любить. И это главная мораль этой истории.

* * *

Ну и чтобы закончить тему с бывшей женой, концом 80-х, алкоголем и голодом. Последняя история, правда, кажется, уже здесь звучавшая.

Конец 80-х. Разгар антиалкогольной кампании. ДР все той же жены.

– Дорогой, – сурово говорит мне жена, – у меня ДР, а выпить нечего, вечером гости могут начать высказывать недовольство, поэтому иди и купи где-нибудь бутылок 10 чего-нибудь.

Понимаете, ага? 10 бутылок чего-нибудь, когда за бутылку могли убить.

Ну хрен с ней, женщин надо ублажать. Троллейбус Б, Садовое кольцо, вино-водочный напротив Смоленского гастронома и чудо! Очередь! Дают!

Давали портвейн «Агдам», тот что «завтрашнее похмелье уже сегодня» ©.

Отстояв двухчасовую очередь, я взял 4 бутылки. Не знаю почему, но в кармане у меня было денег ровно на 4 бутылки, хотя денег дома было завались.

И вот тут случилось страшное. Поскольку модные мальчики не ходят с авоськами, я прихватил из дома полиэтиленовый пакет. Который, как многим известно, хуй выдержит 4 бутылки. Но так это многим известно, а не мне. На глазах у всей очереди днище пакета предательски разорвалось и 4 бутылки «Агдама», под дружный стон, разбились о кафельный пол.

На негнущихся ногах я вышел из магазина, подошел к телефону-автомату, нашарил в кармане последнюю двушку и набрал номер жены.

– Дорогая, – сказал я, и голос мой предательски дрогнул, – я только что купил и разбил четыре бутылки портвейна.

Последовавший ответ в одну секунду определил мою дальнейшую судьбу и отношение к женщинам.

– Мудак, – ласково сказала благоверная, – я же сказала тебе купить десять!!!!

Нет, морали не будет.

Как Леонид Бергер уходил из «Веселых ребят»

Леонид Бергер вознамерился эмигрировать в Израиль и, чтобы не подставить товарищей из своей команды «Веселых Ребят», решил перевестись в ресторанный коллектив Клейнота (комплекс «Измайлово»), которому не грозили репрессии в случае подлого «предательства» одного из музыкантов. Бергеру на замену взяли Александра Лермана (по рекомендации Владимира Полонского и/или Александра Градского). И, кстати, Лерман потом и сам уехал, жестко подставив-таки своих соратников по «ВР» (и прежде всего руководителя ансамбля Слободкина).

А вот документы Бергера в ОВИРе почему-то тормознули. И он в результате еще несколько лет лабал в ресторане, а по гастролям вместо него ездил с «Ребятами»… Буйнов (коего подтянул Лерман).

Как Градский с Полонским Буйнова без Kansas City пытались оставить

Александр Буйнов рассказал мне историю, которую я не мог не перепроверить у ее героя – Александра Градского. Но разговор с рок-ветераном АБГ начал я издалека.

– Я помню, когда у нас была с тобой презентация книги в «Библио-Глобусе», ты там сказал, что у тебя каждый день теперь концерты.

– Вот в этом промежутке из десяти дней семь сольных концертов, из них шесть с выездами.

– Далеко?

– Ростов, Архангельск. И три тоже как бы не очень близко, километров так 180 от Москвы. И два еще поближе. Это был в Королеве концерт и в Зеленограде.

– Ну, туда-то просто, наверное, сам за рулем?

– Ну не я за рулем, меня возят. Но просто еще была Тула, и Калуга, и Тверь. Но там побольше…

– Ты считаешь, что вот этот вот твой «чес»…

– Назовем так.

– Ну да, ну такой термин есть в музиндустрии. Он, этот «чес», когда закончится, ну потому что невозможно же в ежедневном режиме давать живые концерты…

– Да я уже, честно говоря, жалею, что пошел на это дело. Но так получалось, что так или иначе у нас есть в России определенное количество городов, где, в принципе, можно давать концерты.

– Так-так. Поподробней здесь. Я-то наивно думал, что во всех городах «можно давать концерты».

– Ну нет, это ограниченное количество городов, потому что не везде есть залы, способные окупить приезд, например, назовем это так. Не везде есть зрители, скажем, с достаточным достатком, чтобы позволить себе на концерты ходить. И это все равно, может быть, 35–40 городов на всю страну. Можно их проехать за год, а можно проехать за три – четыре месяца. Обычно у меня это все за год происходило. А тут на меня накинулись администраторы, решив, что после телепроекта это все будет можно организовать, и в результате я согласился потратить эти 2–3 месяца.

– То есть, если бы можно было, ты и не пел бы вовсе?

– Ну конечно.

– Я правильно понял? Почему «конечно»? Нет, нет, это вовсе не «конечно».

– Если б можно было, я бы не пел, только если б зарплату приносили с утра и говорили, вот, Александр Борисович, вам деньги, а петь не надо, мы знаем, что вы, в общем, в хорошей форме. Ну, шутки шутками, но люди хотят услышать, я хочу работать.

– Ну а как же, а вот этот кайф – выйти на сцену, вот эта энергетика, про которую все певцы как один говорят, этот сакраментальный обмен флюидов с залом?

– Это уже происходит автоматически, когда ты выходишь.

– Ну разве нет в этом животной потребности у артиста? Это не наркотик для тебя?

– Потребности нет давно, лет так 25.

– Ну, мне кажется, ты наговариваешь на себя.

– Ну, это твое мнение. Я не наговариваю, это правда. Хочешь, я тебе совру: «Каждый раз, когда я еду выступать, во мне просыпается…».

– Нет, нет, верю, верю… Но… Не понимаю. Это усталость чего: это усталость души или это усталость организма, раскормленного твоими фирменными котлетами?

– Нет, это профессиональное отношение к делу. То есть ты переживаешь, по-настоящему работаешь, вкалываешь, но включаешься буквально за десять секунд до начала выступления. Через десять секунд после окончания выступления ты перестаешь это делать по одной простой причине: если вот то время, которое у тебя есть для отдыха, тратить еще на какое-то там осмысление этого всего, то просто можно спятить. Поэтому я включаю эту «кнопку». Знаешь, ну вот ты заходишь в комнату, там темно. Тебе надо включить свет. Ты включаешь свет, и в тот момент, пока ты в комнате находишься и этот свет тебе нужен, лампочка работает. Когда ты выходишь из комнаты, если ты не раздолбай, ты выключаешь за собой свет. Вот и все. То же самое и у меня. Вот за десять секунд до начала выступления я включаю рубильник и иду. Десять секунд после я выключаю рубильник.

– Ну я могу тебе сказать, что тебе концертный марафон после «Голоса» на пользу хотя бы идет в том смысле, что ты похудел основательно, здорово похудел, ты сбросил…

– Ну, еще не здорово.

– Ну, килограммов 20 ты, по-моему, сбросил все же из своих 120.

– Да, ну еще 20 предстоит. Еще 20 предстоит.

– А вот с курением как?

– Если бросаешь курить, 2–3 месяца мокрота в горле и ты не можешь конфигурировать звук. Поэтому между периодом, когда ты куришь и когда ты бросил курить или там и там надо петь, петь совершенно невозможно.

– Ну, ты знаешь, что все твои подельники уже все бросили курить. Я здесь беседовал с Сашей Буйновым.

– А он курил разве?

– Ну он «бамбук курил», если ты знаешь…

– Это я не курю.

– Буйнов рассказал мне одну историю, которую я хочу, чтобы ты прокомментировал сейчас. Цитирую Буйнова:

«У меня все, что связано с Александром Градским, самое позитивное в моей жизни. Он собирал деньги, чтобы меня освободить от армии. Много у меня связано с ним, очень много хороших моментов. Один гениальный просто – из далекой юности. В одном из Домов колхозника вот так я утром просыпаюсь, пробивается солнышко так, клево так, весна там, какое-то такое настроение. У меня были джинсы, предмет зависти, ну, если не всей Москвы, но, по крайней мере, половины. Я так думаю, что и предмет зависти и Полонского Володьки, и Градского тоже. Отчасти так, а отчасти, может, им надоело, что я их таскаю, они все время заштопанные, тогда не было модно носить рваные, как раз они на коленках рвались. И я их там подштопаю, там, ну, как это, на живую вот так вот, раз, как подворотничок солдатский. И снова ношу опять, там все осторожно. Потом я перестал их стирать. Я стал их носить так, без стирки. Потом, как говорится, поставил их вот так вот, так полюбовался и лег спать. Однажды утром встаю, и мои джинсы Kansas City настоящие валяются на полу на грязном в этом Доме колхозника. И эти падлы, Полонский с Градским, значит, смотрят и хихикают злорадно. Я ничего не заподозрил. Они тут валяются и все. Ну как будто, по ним там походили, не знаю. Я беру их так, кых, и тут понимаю, что они были прибиты гвоздями к полу. И они сразу расползлись, сразу же: просто дырки везде, и на заднице. Они, сволочи, их где шурупами привинтили, где гвоздями заколотили. Они так и догадались, что я их с пола рвану. Потому что ну как нормально, ты же понимаешь. Ну, сволочь, раз, берешь так, да, со злости. Порвал все на фиг. Это эпопея была с этими штанами. Ну, тогда они от меня убегали, в общем. Но я плакал. Были слезы у меня искренние просто. Kansas City, “блю джинс”. Вот такая история».