Коллектив авторов - Перспективы и риски развития человеческого потенциала в Сибири

• Название: Перспективы и риски развития человеческого потенциала в Сибири
• Автор: Коллектив авторов
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-7692-0669-6, 978-5-7692-1312-0

Монография посвящена актуальной проблеме развития человеческого потенциала Сибири и является результатом совместных исследований ИЭОПП СО РАН с Институтом археологии и этнографии СО РАН, Институтом географии им. В. Б. Сочавы СО РАН, НИИ комплексных проблем гигиены и профессиональных заболеваний СО РАМН. Оценка ресурсов человеческого развития Сибири на микро, мезо- и макроуровнях дана на основе выявления практик мобилизации населением собственных ресурсов и использования социальной инфраструктуры, анализа демографических процессов и состояния этнополитических и этнокультурных институтов. На материалах государственной статистики, социологических и медико-демографических исследований показано, что явные риски, трансформирующиеся в опасность, вызваны сокращением численности населения региона, деструктивным отношением к здоровьесбережению; при сложившихся институциональных условиях большинство населения Сибири не располагает и не будет располагать в перспективе при этих условиях достаточными возможностями для развития человеческого потенциала за счет собственных ресурсов. Требуется разработка научно обоснованных решений, обеспечивающих полноценную реализацию возможностей, заложенных в региональном человеческом потенциале.

Работа выполнена в рамках междисциплинарного интеграционного проекта СО РАН № 8 «Демографические, этнические и социальные риски развития человеческого потенциала Сибири»

Книга предназначена социологам, демографам, этнографам, специалистам в области государственного управления, а также широкому кругу читателей, неравнодушных к проблемам социального и демографического развития Сибири.

---

Меньше всего ощутили кризис те, кто находится в колее получения профессионального образования (32–36 %). Вид учебного заведения (профессиональное училище, техникум/колледж, вуз) и формат обучения (платно или на бюджетном финансировании) значимо не дифференцирует восприятие кризиса обучающимися. Но среди тех, кто учится на платной основе, доля почувствовавших холодное дыхание кризиса составила 44 %, а среди занимающих бюджетные места – лишь 29 %. Здесь стоит сказать, что среди родителей, оплачивающих образование своих детей, значительно больше доля заметивших влияние кризиса, чем среди студентов, обучающихся платно. Между тем и те, и другие практически не сомневаются, что материальные возможности семьи позволят окончить учебное заведение: варианты ответов «да» и «скорее да, чем нет» при значительном смещении в сторону «да» выбрали 98 % студентов, обучающихся платно, и 88 % родителей, которые платят за обучение своих детей. Фактически речь идет об основном направлении инвестиций среднестатистического россиянина – в образование детей. В России эти «инвестиции» и так нередко делаются в ущерб текущему потреблению семьи, профилактике здоровья, на средства, взятые в кредит, так что кризис экономики – это не то, что может повлиять на важнейшее из обязательств родителей – дать образование детям.

Занятые в разных отраслях экономики Новосибирской области по- разному оказались восприимчивы к негативному воздействию кризиса. В зависимости от отрасли занятости доля тех, кто ответил, что кризис повлиял на их жизнь:

– генерация воды, газа, электричества – 65 %;

– торговля – 63 %;

– обрабатывающая промышленность – 58 %

– строительство – 56 %;

– здравоохранение – 55 %;

– ЖКХ – 47 %;

– сельское хозяйство – 46 %;

– образование – 44 %;

– транспорт, связь – 44 %;

– наука – 38 %;

– органы управления, армия, МВД – 29 %;

– финансовая сфера – 19 %.

Деятельность государства по спасению финансовых институтов во время кризиса и выполнение обещания не отказываться от социальных обязательств нашла яркое отражение в том, что меньше всего пострадавших оказалось среди работников финансового сектора, а также тех, кто служит в армии, работает в органах юстиции, охраны правопорядка (26 %), среди сотрудников органов власти, местного самоуправления (34 %) и среди тех, кто трудится в сфере науки. Наиболее часто ощутившие влияние кризиса встречались среди работников сферы генерации воды, газа и электричества, торговли, обрабатывающей промышленности, строительства и здравоохранения. Объемы работы и заработков представителей этих отраслей зависят от положения дел у их контрагентов (других промышленных предприятий, организаций) и/или от платежеспособности населения. И то и другое существенным образом пошатнулось во время кризиса.

Незащищенными от негативного воздействия кризиса оказались те, кто занимался предпринимательской деятельностью (59 %) и, соответственно, те, кто работал по найму в частном секторе (62 %). Эти люди плыли в одной лодке, но нередко, по словам респондентов, предприниматели свои риски погашали за счет тех, кто у них работал, увольняя или урезая оплату труда. Интересно, что те работники, которые освоили практику нестационарной занятости и работали по временным договорам с организациями, меньше ощутили воздействие кризиса, чем те, кто имел постоянную занятость, – 31 % против 51 % соответственно.

Среди опрошенных в Новосибирской области 8 % составляют безработные; 50 % из них – те, кто ищет работу менее полугода; остальные – более, при этом почти треть (32 %) безработные больше года. На момент опроса только 20 % из них состояли на учете в Службе занятости, а больше половины обращались в поисках работы к друзьям, знакомым и непосредственно на предприятия, в организации. Только 3 % предприняли какие-то шаги для организации собственного бизнеса, еще 13 % планируют, но еще ничего не делали; остальные такой вариант трудоустройства не рассматривают. Лишь около четверти из них связывают потерю работы с кризисом, для остальных отсутствие работы – это последствие долгосрочной ограниченности предложений на локальном рынке труда.

Результаты опроса показывают, что восприятие влияния кризиса значимо дифференцированно в зависимости от оценок материального положения, хотя линейной связи не наблюдается (табл. 5.4).

Таблица 5.4 Доля среди респондентов тех, кто ответил, что кризис оказал воздействие на их жизнь, в зависимости от самооценки материального положения семьи, Новосибирская область, 2010 г., %

Респонденты, давшие полюсные оценки материального положения своих семей, существенно отличаются по степени восприимчивости к влиянию кризиса: подавляющее большинство тех, у кого денег хватает на все, негативного влияния кризиса не заметили, а среди тех, у кого денег не хватает даже на еду, ощутили влияние кризиса 57 %. При оценке динамики материального положения совершенно четко видна закономерность: среди тех, у кого материальное положение за 2009 г. не поменялось, меньше всего заметивших влияние кризиса, и, наоборот, их подавляющее большинство среди переживших ухудшение материального положения. Понятно, что воздействию негативных потрясений общего плана более всего подвержены люди с самыми ограниченными экономическими ресурсами, а те, чье положение резко ухудшилось, наверняка попали в воронку кризиса.

Надо заметить, что хотя жители Новосибирской области и разделились на две почти одинаковые по наполненности группы – ощутивших (48 %) и не ощутивших (52 %) влияние кризиса на себе или на своей семье, американский сюжет про кардинальное различие фундаментов для проживания ими периода жизни, пришедшегося на кризис 20082009 гг., здесь не просматривается. При этом за год, предшествующий опросу, 50 % респондентов сказали, что материальное положение их семей осталось без изменений, 19 % респондентов сообщили об улучшении, а 26 % – об ухудшении (при 6 % затруднившихся оценить динамику), большинство их самооценок материального положения приходится на такие скромные позиции, как «на необходимые расходы денег хватает» и «денег в целом хватает, но откладывать не удается» – по 70 %, у 16 % дело обстоит хуже, а у 14 % – лучше; на крайние оценки приходится по 2 %. И этот расклад, как и распределение респондентов по доходным стратам, где превалируют те, чей доход не превышает два прожиточных минимума, мало различается в группах тех, кто отметил влияние кризиса, и тех, кто не отметил.

На вопрос «В настоящее время Вы удовлетворены своим материальным положением?» положительно ответили 31 % наших респондентов, 9 % затруднились с ответом; остальные (60 %) сказали, что не удовлетворены. К последним был обращен открытый вопрос «Что помешало или мешает Вам достигнуть бо́льшего?» Так вот, лишь 8 % из них в качестве помехи отметили экономический кризис[16], а подавляющее большинство ответов пришлось на «низкую заработную плату», «отсутствие подходящей работы в городе или селе проживания». Те же ответы превалировали и в опросе 2006 г., где спрашивали, что не нравится респондентам в Новосибирской области?

Большое количество жителей Новосибирской области, да и других областей России, особенно проживающих в малых городах и селах, испытывают бедственное положение или с трудом сводят концы с концами далеко не из-за глобального кризиса и не только во время него, хотя и он, безусловно, внес свой негативный вклад. Это следствие системных проблем в экономике страны[17], а не волнового мирового кризиса: низкие зарплаты значительного числа работающих, несущественные по размеру выплаты социального характера, в том числе на детей, не позволяют многим людям в трудоспособном возрасте осуществлять воспроизводство человеческого потенциала, не говоря уже о развитии. На локальных рынках труда работодатели нередко обеспечивают рентабельность своих предприятий в основном за счет низкой оплаты труда работников. Будучи немногочисленными, работодатели могут не конкурировать за рабочую силу, так как для работников, по большей части имеющих скромные ликвидные активы и обладающих ограниченным набором трудовых компетенций, переезд в другой город или село сопряжен с риском остаться без жилья, без работы, без поддержки привычного окружения. Среди наших респондентов 63 % составляют те, кто родился и прожил почти всю жизнь там, где их застал опрос. Скудость экономических ресурсов, если не преодолевается, то воспроизводится в новом поколении. У людей мало иллюзий, но и безысходность не в чести: на вопрос об ожидаемых изменениях в уровне жизни, материальном положении в ближайшем году почти 60 % отвечают, что все у них останется без изменений; только 5–6 % предвидят ухудшение; больше 20 % респондентов надеются на улучшение; остальные затруднились заглянуть вперед.

Опросы, проведенные в Европе в 2009 и 2010 гг., показали, что европейцы хотят, чтобы Европейский парламент сделал преодоление бедности и социального исключения своим высшим приоритетом. Первоочередной мерой по выходу из кризиса европейцы считают инвестирование в образование, обучение и научные исследования, а также поддержку малого и среднего предпринимательства.