Колин Оукли - Когда я уйду

• Название: Когда я уйду
• Автор: Колин Оукли
• Жанр: Современная литература
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-699-92674-9

О чем думает человек, узнавший о смертельном диагнозе? Жалеет себя? Пишет завещание? Предается досаде из-за несделанного? Героиня этой книги Дейзи, узнав, что жить ей осталось недолго, решила прежде всего позаботиться о своем муже – найти женщину, которая могла бы утешить его после ее смерти…

Несмотря на безысходную ситуацию, Дейзи не сдается и ищет ответы на вопросы: что действительно важно? кто действительно важен? как найти мужество продолжать жить, когда знаешь, что умираешь?

---

Глава 3

В субботу утром дыхание паром вырывается изо рта, когда я выбегаю из дверей, чтобы забрать газету, небрежно брошенную на заиндевевшую траву. Зима словно решила, что не собирается уходить, и локтем оттолкнула с дороги кратковременную передышку весны. Я дрожу в своих хлопчатых пижамных брюках и лонгсливе и спешу поскорее войти в дом, хотя из-за неплотно прилегающих окон там ненамного теплее.

Я устраиваюсь на диване и закутываюсь в вязаный мохеровый плед, купленный в уцененном магазине. Кладу ноги в шлепанцах на журнальный столик, так что ножки на правом конце касаются пола. По всей длине кабинета тянется заметная неровность, и журнальный столик похож на качели: когда ножки с одной стороны стоят на полу, с другой – висят в воздухе. Когда мы впервые осматривали дом, Джек волновался, что пол покоробился из-за утечки воды. Но риелтор заверил нас, что подобные вещи часто встречаются в таких старых домах и что это фундамент дал такую осадку.

Я вытаскиваю газету из пластиковой обертки и просматриваю первую страницу. Джек посмеялся надо мной, узнав, что я заказала доставку афинской «Бэннер Геральд» вскоре после того, как мы переехали.

– Разве не знаешь, что все эти статьи можно найти в Интернете? Бесплатно.

Я попыталась объяснить, что свернуться на диване с компьютером – совсем не то, это не производит такого успокаивающего эффекта. Что я наслаждаюсь серыми мазками типографской краски на пальцах. Что слегка кислотный, слегка застарелый запах страниц напоминает об уик-эндах моего детства, когда я часами обводила персонажей комиксов карандашом на блокнотной бумаге, пока мама читала Дейва Барри[3] и хохотала. Если ей действительно было очень смешно, она вырезала статью острыми ножницами и прикрепляла к холодильнику магнитом, где она и оставалась, пока бумага не желтела, а края сворачивались. Джек этого не понимал. И просто покачал головой на мое новое приобретение.

– Только ты на такое способна.

– Я тут, и у нас сорок пять минут на то, чтобы собраться и уехать, – объявляет Джек с порога между гостиной и кухней.

– Есть, капитан, – рассеянно отвечаю я, не отрывая глаз от газетных строк. Бенни подпрыгивает на подушке рядом со мной, и я чешу его за ушами. Для Джека сорок пять минут вовсе не означают сорок пять минут, так что мне вовсе нет необходимости покидать удобную вмятину, в которой я устроилась.

– Дейзи! – зовет Джек.

На этот раз я поднимаю голову. И обнаруживаю, что он голый. Держит кружку с дымящимся кофе. Я взрываюсь смехом. Он как ни в чем не бывало прислоняется к косяку и скрещивает ноги.

«Счастливой годовщины без рака», – говорит он, улыбаясь. Я дергаюсь. Вчера, когда он приехал домой, я уже спала, так что, едва мы проснулись сегодня утром, он стал допрашивать меня насчет визита к доктору и моих анализов, словно я каким-то образом могла угадать неизвестные результаты и вычислить их из каждой мельчайшей подробности. «Говорил ли доктор Сандерс спокойно или взволнованно? Как смотрел на тебя техник после томографии?» Наконец, когда у него закончились вопросы, мы решили, что не будем обсуждать анализы или возможные результаты весь уик-энд, чтобы не портить наше время вдвоем. Но ирония заключается в том, что целью поездки было отпраздновать мое освобождение от рака, и мы оба это понимаем.

Он подносит чашку к губам левой рукой и делает глоток утренней смеси. Очки запотевают от горячего пара.

– Джек, здесь ужасно холодно!

Свободной рукой он небрежно почесывает лохматый затылок, и я замечаю, что ему давно пора стричься.

Джек зевает:

– Поэтому я собирался принять горячий душ. Думал, что, может, мне понадобится помощь.

– Неужели?

Мы с Джеком редко принимаем душ вместе. В теории это прекрасно, но кто-то вечно выпадает из водяных струй и стоит, как мокрый пес, на ледяном сквозняке. Но я быстро забываю о всех недостатках совместного купания, потому что Джек выглядит так дьявольски очаровательно!

– Должно быть, ты действительно грязный, – продолжила я игру.

Его улыбка расплывается еще шире.

– Ты и понятия не имеешь, насколько.

Он резко скрещивает руки на груди и тут же проливает горячий кофе на голый живот. Клянусь, что слышала шипение, когда кофе выплеснулся на его кожу. Но Джек даже не морщится.

Я подавляю смех.

– Очень больно?

– Невероятно, – отвечает он, не сдаваясь боли.

Я встаю и иду к нему, не сводя с него взгляда. А когда подхожу ближе, протягиваю руку к покрасневшей коже живота и осторожно вытираю ползущие капли мокко. Потом приближаю к его лицу свое, так, что вижу мягкий пушок на его щеках, и шепотом выпаливаю:

– Тот, кто первый добежит до ванной, встанет под душевой насадкой.

И тут же срываюсь с места, слыша, как Джек топает за мной. Как раз когда я останавливаюсь у двери ванной, его рука обнимает мою талию, я теряю равновесие и визжу.

Мы со смехом валимся на пол, и голая задница Джека со шлепком приземляется на доски. Задыхаясь и все еще смеясь, он наклоняется, чтобы поцеловать меня. Моя футболка куда-то девается, и Джек сжимает мою левую грудь, растирая подушечкой большого пальца маленький шрам.

И хотя я не верю в сверхъестественное, знаю, что мы оба думаем об одном и том же. Где-то там скрывается вторая опухоль. Раз, два, три, четыре, пять – я иду искать. Выходи, выходи, где бы ты ни пряталась…

Потом палец Джека медленно скользит к моему соску, и я резко втягиваю в себя воздух, благодарная за то, что он меня отвлекает.

Позже, когда я остаюсь одна в ванной и сую волосы в эластичную ленту, чтобы скрутить в неряшливый узел, я слышу, как Джек сыплет проклятьями в спальне:

– Ты видела мои джинсы?

У него три пары джинсов, но я знаю, что он имеет в виду единственные, в которых появляется на людях: темно-голубую варенку из «Америкен Игл». Покупка, которую он сделал, когда я наконец потащила его в торговый центр после того, как месяцами пыталась объяснить, что дырявые, рваные джинсы могли неплохо выглядеть в средней школе, когда он слушал на кассетнике «Smells Like Teen Spirit»[4]. Но сейчас он выглядит в них бомжом.

– В сушилке! – откликаюсь я. И съеживаюсь при мысли о всех ящиках комода, где он успел порыться: они наверняка сейчас выглядят, как полупустые корзины с товарами в «Россе»[5]. Меня поражает, что такой умный человек, как Джек, не догадывается проверить разные места в доме, когда что-то ищет. Разве корзина с чистым бельем – не следующий логический шаг, если не можешь найти предмет одежды в комоде?

Джек в одних трусах проходит мимо ванной и с грохотом ссыпается по шатким деревянным ступенькам в наше подземелье, то есть в подвал, в поисках штанов. Я в последний раз смотрюсь в зеркало и выхожу в спальню, чтобы ликвидировать хаос в комоде. Через несколько минут возвращается Джек в постиранных джинсах.

– Малыш, прекрати это, – говорит он при виде меня. – Я сам все сделаю. Ты отдохни.

Он берет у меня из рук футболку, и мне приходится физически удерживать себя от того, чтобы не выхватить ее у него из рук. Джек не складывает рубашки. Он их скатывает, словно спальные мешки и, как попало, сует в комод.

Я поворачиваюсь и сажусь на нашу огромную кровать, пытаясь игнорировать методы уборки Джека.

– Ты положил бритву?

– Угу.

– Трусы?

– Угу.

– Как насчет твоих…

– Дейзи, – обрывает он меня, – я положил все. Ты слишком много тревожишься.

После того как он натягивает носки и сует ноги в потертые коричневые ботинки, которые носит с тех пор, как я его знаю, наклоняется, чтобы поцеловать меня в щеку.

– Пойду, отнесу чемодан в машину. Готова ехать? Встречаемся там?

Он нагибается, чтобы застегнуть чемодан, и тащит его из комнаты.

Как только я слышу скрип и стук задней двери, немедленно спрыгиваю с кровати и открываю ящик, где перемешаны его рубашки. Вытаскиваю их по одной и аккуратно складываю – что-то вроде оригами, – пока каждая рубашка не превращается в идеально прямоугольный хлопчатый сверток. Удовлетворенная, я закрываю ящик и хватаю сумку с крючка на двери шкафа. В коридоре я останавливаюсь у ванной, потом ныряю внутрь и откидываю душевую занавеску. Рассматриваю ванну, полочку у зеркала и открываю аптечку. И наконец, нахожу. Джек действительно вспомнил о зубной щетке и бритве, но раствор для контактных линз стоит одиноким солдатиком, брошенным на поле битвы.

Я сую его в боковой карман сумки, кричу: «Иду»! – когда слышу, как Джек меня зовет.

– Ты наконец скажешь мне, куда мы едем? – спрашиваю я с пассажирского сиденья «Форда Эксплорера», который Джек водит с тех пор, как тринадцать лет назад получил права. Воздух из печки еще не согрелся, поэтому я сую холодные руки под бедра.

– Сюрприз, – объявляет он.

– Снял домик в Эллиджей?

Он смеется.

– О’кей. Может, это не сюрприз.

– Несколько недель назад ты оставил на компьютере открытый сайт.

И хотя я обещала себе, что не буду спрашивать, что доверюсь Джеку, что он все устроит, все же не выдерживаю.