Евгений Головаха - Психологическое время личности

• Название: Психологическое время личности
• Автор: Евгений Головаха
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-89357-248-3

В монографии предложена причинноцелевая концепция психологического времени, на основе которой исследуются различные формы переживания прошлого, настоящего и будущего, психологический возраст, механизмы временной саморегуляции личности.

Для научных работников, преподавателей, студентов вузов.

---

Специфические закономерности психологического времени стали наглядно проявляться при экспериментальных исследованиях слухового восприятия. Давно было замечено, что, хотя последовательные элементы звукового ряда не могут быть одновременно представлены в сознании индивида, тем не менее это не сказывается на целостности восприятия мелодии или определенного ритма. Опыты с метрономом, проведенные в лаборатории Вундта, показали, что в актуальный объем сознания входит не один звуковой элемент, а некоторый ряд, образующий целостный слуховой образ. Продолжая эти эксперименты, Титченер пришел к выводу о том, что альтернатива последовательности и одновременности, существующая в физическом времени, должна быть пересмотрена применительно ко времени психологических процессов. Действительно, несколько единиц звукового ряда последовательны в том смысле, что идут друг за другом в определенном порядке, доступном восприятию, вместе с тем они одновременны, поскольку образуют целостную структуру слухового образа. В связи с этим Титченер выдвигает предположение о существовании двух измерений психологического времени – последовательности и одновременности, образующих единое временное поле определенной длительности.

Научная постановка проблемы психологического времени уже на первом этапе развития психологии как самостоятельной науки потребовала изучения генезиса временных представлений в их связи с формированием пространственных представлений. Попытка английских ассоционистов во главе со Спенсером обосновать первичность временных отношений в эволюции пространственно-временной структуры человеческого сознания не получила широкого признания. Более убедительной была позиция тех психологов, которые считали, что временные представления исторически и онтогенетически формируются на основе пространственных. М. Гюйо приводит многочисленные аргументы в пользу данной концепции в монографии «Происхождение идеи времени», сыгравшей значительную роль в изучении времени как психологической проблемы. «Желать подобно Спенсеру построить пространство с помощью времени, – пишет М. Гюйо, –следовательно, впасть в противоречие с истинными законами эволюции, ибо, напротив, лишь с помощью пространства мы приходим к представлению времени» (Гюйо, 1899, с. 24). В дальнейшем пространственный характер первичных временных представлений был подтвержден в психологических и культурологических исследованиях.Так, Ж. Пиаже показал, что сравнительные оценки времени движения двух объектов у детей младшего возраста формируются не на основе объективного соотношения длительностей этого движения, а посредством сопоставления скорости их движения или протяженности отрезков пространства, пройденных объектами за данное время (Piaget, 1966). Лишь постепенно в сознании ребенка формируется абстрактное представление о длительности безотносительно к пространственным измерениям движения различных объектов (Мардер, 1974, с. 97).

Анализ временных отношений в структуре мифологического сознания также свидетельствует о пространственности временных понятий, свойственных традиционным культурам (Гуревич, 1972, с. 84); эти пространственные представления до сих пор сохраняются во временной лексике (Стеблин-Каменский, 1976, с. 43).

Было бы, разумеется, неправильно, исходя из вышесказанного, считать, что специфика психологического времени может быть сведена к пространственным представлениям. Психологическая наука второй половины XIX века сделала важный шаг в исследовании психологического времени как самостоятельной научной проблемы.Практически неисследованным, однако, оставался вопрос об уровнях и масштабах индивидуального времени. Эксперимент как объективный метод изучения психики применялся в лабораторной ситуации и был направлен на выявление элементарных механизмов восприятия, памяти, внимания. Хотя и в этих условиях проявлялась специфика времени психических процессов, это было лишь время непосредственного, ситуативного переживания. Методов же изучения социально-культурного содержания и структуры сознания личности, за исключением различных модификаций интроспекции, не существовало, а потому было невозможно экспериментально обосновать или опровергнуть выведенные в процессе самонаблюдения закономерности психологического времени личности в масштабах, выходящих за пределы непосредственного переживания, и раскрыть механизмы, лежащие в основе этих закономерностей.

В изучении общих закономерностей психологического времени не было открытий, речь шла скорее о новых формулировках известных истин. Хотя П. Фресс считает, что в этот период были открыты следующие законы: «Чем больше стареешь, тем короче кажется время» (Джемс) и «Всякий раз, когда мы обращаем наше внимание на течение времени, оно кажется длиннее» (Вундт) (Фресс, 1978, с. 115, 123),однако указанные закономерности в несколько иной формулировке мы встречаем в работах Канта (1966, с. 475–477). Существует мнение, что Джемс впервые обратил внимание на тот парадоксальный факт, что отрезки времени, не заполненные впечатлениями, тянутся очень медленно, но при воспоминании о них кажутся быстро промелькнувшими, тогда как время, заполненное разнообразной деятельностью, проходит незаметно, но в дальнейшем оценивается как весьма длительное (Джемс, 1905, с. 239). И здесь приоритет принадлежит Канту, предполагавшему, что такого рода явления можно объяснить различиями в количестве впечатлений, сохранившихся в памяти о разно-наполненных событиями интервалах времени.

М. Гюйо выдвигает гипотезу о том, что длительность субъективно измеряется количеством (а не хронологической продолжительностью)ощущений, и в доказательство приводит данные наблюдений над измерениями длительности сновидений, которые могут быть хронологически весьма кратковременными, а субъективно оцениваться как более продолжительные, что, по его мнению, связано только с количеством событий, составляющих содержание сновидения (Гюйо, 1899,с. 57). Исходя из этого, он делает справедливый вывод о том, что механизмы субъективного измерения длительности нельзя считать априорными, в чем усматривает решающий аргумент против априористской концепции времени Канта (там же, с. 58). Однако, как мы видели, Кант также связывал оценки длительности с количеством впечатлений, что не мешало ему считать время априорной формой чувственного созерцания. Противоречивость позиции Канта в постановке проблемы времени общеизвестна, однако в данном случае она свидетельствует о том, что Кант-ученый не всегда следовал за Кантом-философом. Это позволило ему в области исследования психологического времени обнаружить закономерности, к которым более чем полстолетия спустя пришли психологи.

Почему же психология того периода, достаточно четко уяснив специфику психологического времени в сравнении со временем физическим, оказалась не в состоянии сделать шаг вперед в открытии новых закономерностей и исследовании механизмов формирования временных переживаний и концептуальных представлений личности? Главная причина заключалась в том, что в сфере исследования психологии личности господствовал субъективный метод, сторонниками которого были Вундт, Титченер, представители вюрцбургской школы, твердо убежденные в том, что иных путей изучения человеческого сознания, а следовательно, и осознания личностью временных отношений, не существует. Хотя в психологии начал утверждаться объективный метод исследования психической деятельности, его возможности были ограниченными, поскольку фиксируемые в эксперименте связи между актами сознания и поведения индивида не подкреплялись теоретическим осмыслением этих явлений с позиции диалектического единства внешних форм активности и внутренних психических процессов, формирования психики в практической деятельности человека. В силу этого некоторые попытки материалистического объяснения особенностей переживания времени человеком на основе анализа объективных физиологических процессов и двигательной активности человека (И.М. Сеченов) не могли получить широкого распространения в психологии того периода.

В результате того что психологи-экспериментаторы не смогли объяснить механизмы формирования временных представлений личности, в конце XIX – начале XX века широкое распространение приобрели концепции времени, выдвинутые Дильтеем и Бергсоном. Позиции этих философов сходны в том, что «оба противопоставляют время как реальность, фиксируемую внутренним чувством и данную непосредственно, “абстрактному времени” математики и естествознания» (Гайденко, 1969, с. 241). Такой подход сыграл важную роль в окончательном утверждении идеи о нетождественности физического времени и времени, данного в переживании. Однако различие это усматривалось в том, что время в физическом смысле есть абстракция, реально же оно лишь как феномен жизни и сознания. Дильтей и Бергсон отрицали возможность объективного рационального познания времени. Проникнуть в его сущность человеку помогает, согласно Бергсону, творческая интуиция, основанная на единстве механизмов памяти и восприятия, в результате чего формируется переживание длительности: «мгновение настоящего, будучи всегда переходом, неуловимой границей между непосредственным прошлым, которого уже нет, и непосредственным будущим, которое еще не наступило, обратилось бы в простую абстракцию, если бы именно не существовало подвижного зеркала, беспрерывно отражающего восприятие в виде воспоминания» (Бергсон, 1915, с. 105).