Коллектив авторов - «И вечной памятью двенадцатого года…»

• Название: «И вечной памятью двенадцатого года…»
• Автор: Коллектив авторов
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-7996-1080-7

Публикуются статьи историков, филологов, культурологов, библиотечных и музейных работников, объединенными усилиями которых и былапроведена конференция. Целый цикл статей посвящен личности французского императора Наполеона Бонапарта. Важной частью сборника стала рецепция событий Отечественной войны 1812 г. в государственной и автодокументированной литературе XIX в.

---

Рассматривать статьи, связанные с Наполеоном и Отечественной войной 1812 г., правомернее в общем контексте журналистской политики Невзорова, стремившегося к тому, чтобы его издание было максимально полезно для молодежи.

Например, в статье «Разговор отца с сыном о свойствах великих людей» утверждается, что Александр Македонский «был великий завоеватель, но не великий человек»34. В другой статье, напечатанной в этом же издании, публикуется статья о Цезаре – «великом злодее»35. По мнению издателя, беседуя с молодежью, необходимо приводить примеры не только положительные, но и отрицательные, уделять внимание и «великим злодеям», и заблуждающимся, разоблачая их и объясняя их поступки. Оценки, которые он давал знаменитым историческим личностям, должны были формировать систему ценностей молодого поколения, которому предназначался журнал, и соответствующее отношение к политическим деятелям современности. В качестве достойных звания великих называются Тит, Траян, Марк Аврелий (именно с ним сравнивается Александр I), также Невзоров причисляет к ним Нуму Помпилия, Регула, Солона, Ликурга, Конфуция, Зороастра. Известные завоеватели изображаются как безрассудные авантюристы, движимые своим беспредельным честолюбием. Наполеон является именно последователем подобных исторических деятелей. Описание его биографии может служить предостережением подобным «горделивцам», «метеорам, зверский бег которых Бог останавливает»36.

Как писал Невзоров, Наполеон вдохновлялся опытом «удальцов и прошлецов всех веков», к которым он причисляет «Юлиев Цезарей, Атилл, Иулианов, Тамерланов, Чингис-Ханов, Годуновых»37. Не исключает он из перечня политиков-авантюристов и «безумного последователя» Александра Македонского Карла XII. По его мнению, мечты о завоевании мира – донкихотство, безумие, а удача иногда сопутствует подобным авантюристам по попущении Божьему для испытания народов или в качестве наказания им за вероотступничество. Он постоянно подчеркивает, что лишь с точки зрения людей, не достаточно твердых в добродетели и не обладающих подлинно глубоким умом, подобная личность может быть привлекательна, но отдает себе отчет в том, что таких людей было и будет немало. Именно поэтому разоблачению таких деятелей, по его мнению, следует уделять особое внимание. Цитируя статью о Вольтере из книги «Французский Плутарх для молодых людей», Невзоров спорит с высказыванием автора, которому критики философа-вольнодумца кажутся «бедными насекомыми, силящимися сдуть с поверхности земли египетскую пирамиду», и патетически восклицает, что предпочел бы быть безвестным насекомым, а не «пирамидой», которую проклинают38. Это высказывание, как нам представляется, в еще большей степени применимо к Наполеону и к тем, кто завидовал его славе (тем более что отношение Невзорова к Вольтеру было не столь однозначным, многие его произведения, в частности трагедии, он ценил). Рассказывая о преследовании Бонапартом свободы печати и о немецком книготорговце И. Пальме, отказавшемся назвать имя автора продававшейся им листовки «Германия в ее глубочайшем унижении» и расстрелянном как военный преступник по собственному распоряжению Наполеона, Невзоров заявляет: «Нельзя… при воспоминании почтеннейшего имени Пальма не сказать, что он в несколько тысяч крат в глазах честных и добродушных христиан более Наполеона; ибо он для спасения жизни ближнего бестрепетно пожертвовал своею, а Наполеон миллионы чужих жизней безжалостно приносит в жертву своему честолюбию»39.

Истинную силу духа Невзоров видит в победе над собой, в управлении страстями и желаниями. Наполеон же, по его мысли, им поддавался и потакал, а необыкновенные обстоятельства, обусловленные Французской революцией, позволили ему, как и многим другим, ярко проявить свои качества в действии.

В книгу включена также написанная Невзоровым статья «Состояние европейских государств до начала французской войны 1812 года», которая позволяет объяснить успехи Наполеона. Так, незавидное положение Пруссии Невзоров приписывает ее излишней приверженности к вольнодумной «философии осьмнадцатого века», сделавшей умы самонадеянными и развратившей нравы. В такой трактовке просматривается скрытое противопоставление ее России, вере ее жителей в Провидение, твердости их духа и любви к Отечеству, позволяющим дать отпор захватчику. Именно восприятие себя как Божественного орудия, остановившего захватчика, приписывание своих побед воле Бога оберегает русский народ от гордыни, которая могла бы охватить победителей.

Не были совершенно чужды экзальтированному Невзорову и представления о Наполеоне-Антихристе; во всяком случае, в его рукописных сочинениях встречается характеристика Александра I как апокалипсического ангела, связывающего Сатану на 1000 лет40. В официально печатаемых текстах он, однако, избегает подобных идей, и встречающиеся там выражения типа «чадо князя тьмы» и «совершенно антихристовское действие» (об умерщвлении пленных в Египте) носят риторический характер. Мысль о Наполеоне продолжала его тревожить и после ссылки; так, в письме к А. Н. Голицыну от 10 декабря 1818 г., с которым Невзоров делился своими мистическими переживаниями, он рассказывал, что ему привиделось, что Наполеон бежал с острова Святой Елены41.

Книга вышла по просьбе и на средства сенатора И. В. Лопухина, орденского наставника Невзорова, его друга и благодетеля, оказывавшего ему материальную и моральную поддержку в издании «Друга юношества». По его же предложению она была снабжена гравюрой, изображающей обнаженного человека с хлещущей изо всех жил кровью с подписью «Плоды Наполеоновой политики» – то, что, по мнению сенатора, Наполеон принес миру.

В своей усадьбе Ретяжи в Орловской губернии И. В. Лопухин установил памятники в честь победы над Бонапартом: крест с изображением всевидящего Ока, надписью «Благочестию Александра I и славе доблестей русских в 1812 году» и выдержкой из манифеста императора Александра в Карлсруэ 6 декабря 1813 г.; каменное кресло с вырезанной на нем датой взятия Парижа (19 марта 1814 г.); восьмиконечный крест из необработанных камней с надписью «1814. Вечная память за Отечество на брани убиенным воинам из здешних поселян». И. В. Лопухин отмечал, что после сооружения этих памятников Орлиная пустынь стала еще больше привлекать соседей. Особое символическое значение имела имитация могильного камня, на котором было вырезано «И память вражия погибе с шумом». Подробное описание этих памятников было опубликовано в «Друге юношества»42. 9 мая 1814 г. И. В. Лопухин устроил в своем имении «похороны Бонапартовой славы» и пригласил соседей «порадоваться на могилу» славы Наполеона. Продуманная им церемония, сопровождавшаяся пальбой из мортир, заключалась в бросании на камень горсти песка со словами «Слава твоя прах и в прах возвращается»43. Учитывая характерное для XVIII в. тяготение к аллегориям и театрализованным действам, подобное празднество не так уж эксцентрично.

На наш взгляд, не совсем правомерны упреки А. Г. Суровцева, автора наиболее подробной биографии И. В. Лопухина, в нехристианском и «немасонском» отношении И. В. Лопухина к поверженному врагу44. Речь шла о победе над врагом страны, а не над личным недругом. Символически похоронено в его усадьбе было отвлеченное понятие, а не реальный человек, остававшийся в то время в живых. В поражении Наполеона современники прочитывали мистический и нравственный смысл, победу подлинных ценностей над мнимыми, истинной доблести над ложным блеском. «Часто, при могиле памяти Бонапартовой, беседуют о тщетности славы громкими злодействами приобретаемой, коей у людей низкого звания венцем бывает виселица, а у сильных мечта лавров, омоченных на небо вопиющей кровию; беседуют о бренности ложного величия, коим слабые умы и сердца восхищаются»45.

Однако, как известно, слава Наполеона не померкла и после его смерти, и восклицания очевидцев разгрома его армии и его окончательного поражения о том, что он заслужит только проклятия потомков, не оказались пророческими. Даже издатель «Русского вестника» С. Н. Глинка, в свое время публиковавший весьма резкие статьи о французах, в автобиографических «Записках» не оспаривает величия Наполеона, называет его «дивным человеком нашего века»46, цитируя его высказывания47 и признавая за ним определенный авторитет.

На наш взгляд, изменение отношения к Наполеону в России объясняется не только отношением к поверженному врагу и признанием его выдающихся талантов.

В журнале «Друг юношества» в 1813 г. было опубликовано стихотворение известного поэта-сентименталиста Петра Ивановича Шаликова «К моей библиотеке». «История зовет Великим человеком – / Кого? Счастливого злодея на земле, / Тогда, как должно бы сокрыть его во мгле, / Чтобы неведом был в потомстве он далеком, / Или чтоб клятвами оно платило дань / Тому, кто объявил спокойству смертных брань!». Поэт выказывает предпочтение добродетельных министров и царей, стремившихся к благу граждан своей страны, однако осознает, что их негромкая слава не прельщает многих: «История! Но ты – ты многих зол виною! / Ты искушаешь сих жестоких гордецов, / Которым тесен свет, – приманкою венцов, / За дерзость наглую даваемых тобою! / Ты любишь блеск и шум! Но скромные дела / Великих прямо душ безвестны остаются, / Не ищет их твоя трубящая хвала»48. Затрагивается не теряющая актуальности проблема притягательности громкой славы, сомнительной в нравственном отношении.