Элизабет Вернер - Благородная дичь

• Название: Благородная дичь
• Автор: Элизабет Вернер
• Издательство: Паблик на ЛитРесеd7995d76-b9e8-11e1-94f4-ec5b03fadd67
• Жанр: Короткие истории

«Густая завеса тумана, долго скрывавшая горы, стала рассеиваться; замолк беспрестанный шум дождя, и высоко-высоко в небе сквозь быстро несущиеся облака стала просвечивать кое-где лазурь…»

---

Налице старика появилось легкое смущение, и он уклончиво ответил:

– Ну, тут совсем особое дело. Ему опротивело родовое имение, и он решил, покинуть его. Да все же из-за этого ему вовсе не было нужды ехать в такуюдичь, и он мог жить среди людей. Аведь народ здесь – разбойник на разбойнике, ни минуту за свою жизнь нельзя быть спокойным. Вот помяните мое слово – убьют здесь барина и меня!

– Господи! Да что вы? – испуганно вскрикнула молодая девушка. – Неужели люди здесь так дурны?

– Да как сказать? По отношению к своим они вовсе не худы, ну, а чужеземцев страшно ненавидят и в особенности нашего барина, который приучает их к порядку и закону. В здешней стране этого вовсе не знают; при прежних своих господах они могли делать, что хотели, никто не заботился об этом, даже если бы пошло к черту все хозяйство. Ну, а теперь они обязаны подчиняться порядку, ими правят теперь за милую душу! Пикнуть никто не смеет – знают нашего барина, ну, да зато стараются за спиной напакостить ему… Да, да, барышня, ни одному часу жизни здесь не порадуешься!

– Так ведьпри таких условиях хоть вы то могли остаться на родине, – заметила девушка, но старик почувствовал себя глубоко оскорбленным и воскликнул:

– Да неужели я когда-нибудь покину барина? Я служил еще его родителям и носил его на руках, когда еще он ходить не умел. Правда, уезжая, он сказал мне: «Ульман, о тебе как следует позаботятся, если ты захочешь остаться на родине», но я ответил ему на это: «Нет-с, этого не будет, баринок! Я пойду с вами хоть на край света». Да ведь и взял-то он меня одного из всех, и вот так-то мы и попали чуть не на край света.

Молодая девушка взглянула на сырые стены замка, видимо существовавшего уже более столетия, и промолвила:

– Так, значит, вы круглый год проводите здесь один со своим хозяином и чужими для вас слугами? Он ведь мог бы выписать себе людей из Германии?

– Да он не хочет того, – пожал плечами старик, – говорит, что они сюда совершенно не подходят. Но я-то знаю лучше причину. Он не хочет и слышать о своей родине, ведь, знаете ли, нынче вот в первый раз за целые пять лет, чтоу нас живут гости. Барыня… ну, впрочем, она слишком важна да благородна, для нее наш брат почти и не существует. А вот вы то, барышня! С вами к нам явился живой солнечный луч… стало светлее в Рестовиче, с тех пор как вы тут!

Комплимент был довольно нескладен, но произнесен столь простодушно, что молодая девушка, с благодарной улыбкой ответила на него кивком головы.

– Да, Ульман, мы оба стали уже довольно добрыми друзьями, ну, а вот «солнечный луч» явился для вас одного. Там, в доме, я всегда удивительноскромна и благоразумна. Госпожа Альмерс требуетэтого от всех окружающих ее, а что касается господина Бернека, то при нем нельзя дажепосмеяться и быть веселым. Мне кажется, если бы я хоть раз осмелилась на это, он тотчас же выгнал бы меня вон.

– Ну, до этого не дошло бы! – заметил старик. – Барин, правда, серьезен и совсем разучился смеяться, но раньше умел это делать не хуже вас. Видели вы портрет, висящий в большом зале, направо, сейчас же у входа? Знаете, охотник в зеленой шляпе и с ружьем в руках? Вот каким барин был всего только девять лет тому назад.

– Портрет охотника? – изумленно спросила Паула. – Конечно, я знаю его. Да неужели это – господин Бернек?

– Он самый, и портрет тогда был очень схож.

– Молодой охотник? Да сколько же ему лет теперь?

– Как раз тридцать семь! Вас это удивляет, барышня? Да, да, на вид-тоему лет на десять больше. Тогда он был молодым, веселым барчуком, которого любили решительно все, и которому не доставало ничего на свете. Родители, правда, умерли рано, но оставили ему великолепный Ауенфельд, богатая тетушка в Берлине была бездетна, и он со временем должен был стать ее наследником. Эх, барыня, поглядели бы вы на нашего молодого барина, когда он ездил верхом по полям или отправлялся в лес с ружьем в руках! Он жить не мог без любимой охоты и на всю округу считался лучшим стрелком. Все, что попадало под дуло его ружья, становилось его жертвой. Да, тогда были совсем другие времена!

Паула слушала все это видимо с большим интересом, но в то же время и не с полным доверием; она только что собралась задать старику какой-то вопрос, как вдруг раздались твердые шаги по каменной террасе, и по лестнице стал спускаться сам Бернек. Он бегло поклонился молодой девушке, а затем обратился к Ульману:

– А ты был уже в конюшнях? Нужно посмотреть, что сталось с моим Гнедым! Он оступился вчера, ты ведь знаешь, что на конюхов вовсе положиться нельзя.

Ульман знал это и поспешно отправился в конюшню.

Паула поднялась с парапета и, когда Бернек сделал попытку быстро подойти к ней, с очевидным страхом отодвинулась назад. Однако он тотчас же заговорил, сдерживая свой голос:

– А вы не побоялись бури и дождя? Далеко ходили?

– Я была в Дольнем лесу.

– И по всей вероятности, обратный путь совершили по спуску оттуда к озеру, иначе не могли бы вернуться так скоро. Но ведь эта дорога не для нежных девичьих ножек.

– Я вовсе не столь изнежена, как вы предполагаете, господин фон Бернек, – ответила Паула с некоторой резкостью.

– Да я и не говорю об изнеженности. В такую погоду дойти до Дольнего леса и спуститься оттуда по тропинке, вьющейся по скалам, – ну, знаете, это даже для меня только-только в пору, а ведь вы, насколько я знаю, впервые находитесь в горах.

– Совершенно верно, – сухо ответила Паула.

Ульрих, заметив этот тон, в досаде закусил нижнюю губу. Его тетка была права – он, собираясь свататься, не должен был быть столь молчаливым, однако при каждой попытке к сближению с этой девушкой он лишь видел, как она робко сторонилась его, и это лишало его мужества продолжать такие попытки.

Паула молча стояла пред ним в очевидном смущении. Она, в сущности, отнюдь не была труслива, однако то смутное, загадочное чувство, которое почему-то являлось у нее всегда в присутствии Ульриха и как-то странно давило ей грудь, несомненно должно было быть страхом. Когда же он, как в данный момент, неотрывно смотрел на нее своими мрачными серыми глазами, она чувствовала себя во власти какой-то особенной силы, от которой не могла избавиться.

После длившегося несколько секунд молчания, Ульрих заговорил опять:

– Летом наши горные леса очень хороши, зато зимой, когда все кругом занесено снегом, в них не пройти. Несмотря на это, я ежедневно бываю там.

– Наверно, охотитесь? – спросила молодая девушка, делая попытку подавить овладевшее нею смущение. – Я видела ваш портрет в полном охотничьем снаряжении. Он, наверное, написан еще в Ауенфельде?

– Да, – кратко ответил Бернек.

– Меня только удивляет, что он висит в большом зале, в котором, как говорит Ульман, по целым годам никто не бывает. Ему следовало бы быть в вашей комнате.

– Я не люблю этого портрета. Он уже давно не похож на меня ивообще относится к тому далекому прошлому, которое давным-давно миновало меня.

Эта фраза была произнесена почти резко, как будто простое замечание Паулы оскорбило Ульриха, и вслед затем он замолк. Молодой девушке не раз приходилось замечать подобные паузы при своих разговорах с Бернеком, которых он, по-видимому, даже не замечал, и только чтобы сказать что-нибудь, продолжал:

– Я понимаю, что именно для вас Рестович представляет особую прелесть. Ульман только что рассказывал мне, какой вы страстный охотник. В здешнихгромадных лесах, наверно, можно великолепно охотиться.

Ульрих отвернулся и, глядя по направлению к конюшням, произнес:

– Да, но я больше не охочусь.

– Вот как? А Ульман говорил мне…

– Он говорил о былых временах. Я уже несколько лет тому назад отказался от охоты; она больше не доставляет мне удовольствия.

Паула изумленно взглянула на него. Она опять услыхала прежний резкий тон, а в его лице появилось суровое, враждебное выражение. У нее явилось смутное ощущение, что ей не следует в дальнейшем затрагивать этот вопрос. Да и на самом деле уже не в первый раз Бернек представлялся ей загадочным и непонятным; она уже часто замечала у него внезапную резкость во время разговора, причем, не в состоянии была догадаться о поводе ее, и это обстоятельство лишь увеличивало то неприятное чувство, которое она испытывала в присутствии его.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.