Инна Бачинская - Любимая игрушка Создателя

• Название: Любимая игрушка Создателя
• Автор: Инна Бачинская
• Жанр: Детектив
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-699-93899-5

Марго никогда не знала своих родителей, ее удочерила повариха детского дома. Вероятно, это и повлияло на ее характер: Марго выросла «казановой в юбке» – легко закручивала романы, получала от них выгоду и так же легко уходила в никуда. Иногда она действовала элегантно, оставляя приятные воспоминания о своих шалостях, а могла и запросто ограбить любовника. Но однажды Марго доигралась: ее узнал один из пострадавших от ее чар и вместе с двумя дружками решил расправиться с девушкой… Спас ее мужчина, назвавшийся Александром. Он попросил помочь в одном деле: украсть ребенка у человека, который задолжал ему денег. Марго согласилась…

---

…Он ушел, не попрощавшись, три дня спустя. Зная, что уходит навсегда. Перед ним лежала дорога, а Ева была лишь передышкой в пути. С тех пор он иногда вспоминал о ней с чувством благодарности, как вспоминают почему-то запомнившийся летний день или внезапный грозовой ливень, пригнувший к земле траву. Вспоминал с сожалением вначале, а потом уже и не был уверен, что это было на самом деле – возможно, привиделось в одном из странных его снов…

…И сейчас, не то путник, не то бродяга, он снова сидел на ее пороге, не зная, тут ли она еще и с кем. Он чувствовал, как отпустило напряжение, сидел и вспоминал, что ее сад когда-то показался ему островом.

Тогда был конец лета, август, преддверие осени. Сейчас – раннее лето после холодной и затяжной весны. Деревья были покрыты прозрачной зеленью. Из земли мощно торчали запоздавшие темно-зеленые блестящие стебли нарциссов, облитые луной. Он различал белые восковые цветы и длинные, только зародившиеся бутоны. Тонкий приторный аромат был разлит в воздухе. Ему было так хорошо, что уже не хотелось, чтобы она отперла дверь – он ничего не хотел о ней знать. Боялся, наверное. Пусть все будет как есть, думалось невнятно. Ночь меж тем становилась все холоднее. Он продрог в своем легком плаще.

…Он, опираясь на руки, жадно заглядывал ей в лицо. Они хватали воздух раскрытыми ртами, раздувая ноздри, впившись друг в друга расширенными зрачками, стремясь навстречу и отталкиваясь в неутомимом маятниковом ритме, теряя разность и обособленность, сливаясь в одно целое, возвращаясь на миг к великому замыслу природы, которая, говорят, предполагала нас единым существом, да что-то сбилось в программе.

Чужая женщина, случайная, не очень красивая, с обветренным и загорелым лицом и коротко остриженными ногтями. Она ничуть не походила на Диву. Она была другая.

Ева… С мокрыми волосами, пахнущими мятой, холодными после душа. С сильным телом, неожиданно белым…

…Они оторвались друг от друга, когда пробовали голоса ранние птицы и комнату заливал неверный зеленоватый свет наступающего дня. И он уснул, как провалился. Лара, усевшись по-турецки рядом, обнаженная, не чувствуя утренней свежести, неотрывно смотрела на него. Он спал на спине, раскинув руки, не ощущая своей наготы, не стесняясь. Длинный, со впалым животом и мерно вздымающейся грудью… Она протянула руку и погладила его по лицу. Он сморщился и всхлипнул, резко втянув в себя воздух. Она поспешно убрала руку и засмеялась радостно. Сидела и смотрела.

На подоконник вспорхнула с дерева любопытная птица, пискнула вопросительно, глянула на Лару бойким глазом. Лара махнула рукой – молчи! Птица не испугалась, не улетела, наоборот, залетела в дом, сделала круг под потолком и уселась на спинку кровати. «Брысь!» – прошептала Лара и приподнялась, чтобы согнать нахалку. И вдруг наткнулась на взгляд ночного гостя. Он смотрел в упор, не полностью проснувшись, улыбаясь. Лара смутилась и забыла про птицу. Он потянул ее за руку, подвинулся, уступая место…

…Они лежали сплетясь. Молча. Сердца их, всякие маленькие пульсы, тысячи сосудиков и мелких жилочек бились в одном неспокойном ритме – тук-тук-тук. Удары эти, накладываясь друг на друга, превращались в мощный ликующий хор…

…Он нашел ее рот губами, не открывая глаз. Любопытная птица смотрела, удивляясь. А потом вылетела в открытое окно…

…Около шести, уловив движение в доме, он постучал в дверь. Человек прошаркал в прихожую и спросил:

– Кто?

– Мне Павла Медведчука, – сказал он первое, что пришло в голову.

– Здесь таких нет. Подождите, сейчас спрошу. Зайка! – закричал он. Ему ответил далекий женский голос, который был Андрею знаком. – Ты не знаешь Павла Медведчука?

– У нас таких нет, – ответила женщина. – А что?

– Да вот человек ищет… А может, твой хахаль?

– Может, и мой, – засмеялась женщина.

– Извините, – пробормотал Андрей, скатываясь с крыльца. Ему показалось, что мужчина сейчас откроет дверь, и женщина выйдет из спальни…

Нельзя возвращаться. В лучшем случае там уже ничего не осталось. Пустота. А в худшем – Ева из райского сада превратилась в Зайку из пригорода. В его сказке принцессы превращаются в лягушек…

Тебя слишком долго не было, сказал он себе. Забудь. И больше не возвращайся. Ты путник. Судьба у тебя такая. Или беглец. Вот и беги, выбирая тайные и кривые тропы. Беги, не оглядываясь, петляй и путай следы. Предавай снова и снова поверивших тебе, подыхай от отвращения, если не хватает воли принять бой…

Глава 9 Марго

Когда Юлий Величко утром притащился на кухню и застал там Марго, он изумленно застыл на пороге. Он не помнил ее. Он не помнил о встрече в парке. Как всегда, по утрам ему было гаже, чем в любое другое время дня. Усилием воли он удерживался, чтобы не напиться вдрызг сразу же, едва поднявшись с постели.

Неизвестная женщина сидела за столом. Стол был накрыт. Кофе, бутерброды, апельсиновый сок. Салфетки.

– Ты кто такая? – спросил Юлий хмуро.

– Марго.

– Откуда ты взялась?

– Мы познакомились вчера в парке.

Юлий потер ладонью затылок. Притащить домой бабу, подобранную в парке, – такого с ним еще не случалось. Он подозрительно смотрел на Марго, не зная, что сказать, и испытывая от этого дискомфорт.

– Садитесь, – пригласила женщина, и Юлий хмыкнул невольно. – Кофе?

Он полез в холодильник, достал бутылку водки. Налил в чашку, залпом выпил. Протянул чашку женщине, она налила ему кофе. Пододвинула сахарницу и тарелку с бутербродами.

Жуя безвкусный бутерброд, спросил, кривовато ухмыляясь:

– А что ты делала в парке? Гуляла?

Она не ответила.

– Сколько берешь? – продолжал Юлий, в котором нарастало раздражение и хотелось скандала с битьем морд и посуды. Ему хотелось унизить и оскорбить ее, отыгрываясь за свое размазанное состояние.

– С тебя ничего, – ответила она, переходя на «ты», что он сразу же отметил и что ему не понравилось.

– Это почему? – опешил он.

Женщина выразительно пожала плечами, уставясь на него черными глазищами. У нее были черные блестящие волосы, гладко причесанные и собранные в пучок на затылке. Ему показалось на миг, что она похожа на Александру Величко. Он тут же отогнал эту нелепую и вздорную мысль – Александра была женщина-эльф, эта – здоровая как ломовая лошадь.

– Потому.

В голосе ее он уловил презрительные нотки, что завело его еще больше, так как ее презрение он отнес на счет своей мужской несостоятельности.

– Ладно, ничего так ничего. Кончай харчиться и выматывайся. Поняла? И не вздумай обнести квартиру, из-под земли достану!

Он швырнул недоеденный хлеб на стол, тяжело поднялся. Вышел из кухни, косолапо ступая, не оглянувшись. Снова улегся в постель, хотя спать ему не хотелось. Голова раскалывалась. «Нет, надо завязывать… по утрам, – невнятно думал Юлий. – Так и лапти сплести недолго, давление зашкаливает – ладно бы сразу, а то долбанет инсульт, и будешь под себя гадить да слюни пускать…»

Сразу… Хорошо бы. Он привстал, опираясь на локоть, дотянулся до ночного столика. Потянул ящик, достал пластиковую бутылочку со снотворным и плоскую флягу с виски. Насыпал в горсть, помедлил и стал, давясь, глотать маленькие горькие таблетки, запивая виски. Последней мыслью его было – вот и все, боже, какая гадость!

Он проснулся около полуночи. Включил ночник, взглянул на часы. Голова не болела, тело стало невесомым, желудок требовал еды, судорожно сокращаясь. Он уселся на постели, несколько раз сжал и разжал кулаки. Встал и пошел к двери, дробя рассыпанные по полу таблетки домашними туфлями.

На кухне достал из холодильника бутылку водки. Постоял, раздумывая. Сунул обратно. Пить ему не хотелось. Вытащил кастрюлю, снял крышку. Понюхал. Кажется, тушеная капуста с мясом. Он ел холодную сладкую капусту ложкой, стараясь подцепить куски мяса покрупнее. Вкусно. А где… Он вспомнил о женщине, как ее? Женщина из парка. Вишь, освоилась. Кажется, он ее выгнал утром. Ушла? На миг ему стало жаль, что она ушла, но он одернул себя. Пусть катится. Ему никто не нужен. А если бы был нужен – от баб отбоя и так нет, не ей чета. Неизвестно еще, что за птичка. Шлялась по парку без вещей, пошла с первым встречным. Осталась на ночь. Бездомная? Или присматривается, как половчее развести лоха? Он перестал жевать, прислушался. В квартире стояла тишина. «Гробовая», – подумал он. Ушла. Ну и хрен с ней.

Он устроил себе настоящий пир. Давно не ел Юлий с таким удовольствием. После капусты он вскрыл баночку лососины, нарезал крупными кусками хлеб. Ел жадно, давился, не насыщаясь. Потом долго пил чай с овсяным печеньем, неизвестно откуда взявшимся.

Чувствуя приятную тяжесть в теле, он потащился в гостиную к телевизору – хоть новости посмотреть, что там в мире делается. Дверь в маленькую спальню, обычно приоткрытая, была закрыта. Юлий остановился как вкопанный. Потом решительно нажал на ручку двери.