Владимир Чепинский - Джордж Вашингтон. Его жизнь, военная и общественная деятельность

• Название: Джордж Вашингтон. Его жизнь, военная и общественная деятельность
• Автор: Владимир Чепинский
• Издательство: ЖЗЛ от Павленкова3bd93a2a-1461-102c-96f3-af3a14b75ca4
• Жанр: Публицистика

Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.

---

В начале весны 1755 года Англия наконец приняла участие в войне своих колонистов с французами. В Виргинию прислано было два регулярных полка под начальством генерала Брэддока, который решил отнять у французов крепость Дюкен. Брэддок был храбрый воин, хорошо знакомый с военным делом, как оно было поставлено в Европе; но он не знал ни страны, куда явился, ни приемов войны, заимствованных плантаторами у индейцев. Пришлось привлечь к делу офицеров из американцев, лучше посвященных в местные условия; между прочим, наслышавшись об опытности Вашингтона, Брэддок старался и его привлечь в свое войско. Вашингтон с радостью согласился, рассчитывая быть полезным английскому генералу, и поступил в его штаб в качестве волонтера; вскоре, однако, он назначен был адъютантом Брэддока. Но Брэддок как рутинер никак не мог освоиться с новыми условиями, в которых приходилось сражаться; тем не менее, он не решался следовать советам своего молодого адъютанта и с недоверием относился к планам Вашингтона, казавшимся ему неприложимыми к делу. Несмотря на просьбы и возражения Вашингтона, Брэддок непременно хотел подчинить виргинских стрелков европейской дисциплине; высокомерно относясь к диким индейцам, он не желал заключать союзов с индейскими племенами и пользоваться услугами индейских разведчиков; и вместо того, чтобы, не теряя времени, двигаться вперед и напасть на неприятеля, пока силы его еще были рассеяны, английский генерал хотел совершить поход по всем правилам военного искусства, так что на каждом шагу приходилось останавливаться среди дремучих лесов, лишенных всяких путей сообщения. Образ действий генерала приводил Вашингтона в отчаяние; душевное состояние его еще более ухудшилось, когда вдруг посреди экспедиции он опасно захворал, так что его пришлось тащить по почти непроходимым местам в экипаже, где он предавался самым безотрадным мыслям. Англичане между тем приближались к форту Дюкен; в день переправы через реку Мононгахила Вашингтон, еще больной, сел верхом на лошадь и занял свое место рядом с генералом. Едва успели солдаты Брэддока перебраться на другой берег и в наилучшем порядке вступить в лес, как вдруг на авангард со всех сторон посыпался град пуль. Неприятель, однако, был невидим. Солдаты пришли в замешательство; одни виргинцы, привыкшие к подобным неожиданностям, сохранили хладнокровие. Не обращая внимания на запрет генерала, они рассыпались по лесу, чтобы, на манер индейцев, сражаться, спрятавшись за деревья; регулярные отряды стали отступать, и скоро началась такая паника, что все усилия Брэддока восстановить порядок оказывались бесполезными. В течение трех часов французы и индейцы, спрятавшиеся за деревьями и в оврагах, обстреливали англичан, из которых половина осталась на месте. Генерал и лучшие его офицеры были смертельно ранены.

Во время битвы Вашингтон, несмотря на свою физическую слабость, проявил изумительную смелость и присутствие духа. Под градом пуль он бросался во все стороны, стараясь остановить бегущих и ободрить их своим примером; под ним убито было две лошади, сюртук его был прострелен в нескольких местах, но сам он остался невредимым. Все старания его поддержать мужество английских солдат были, однако, тщетны. Битва была безвозвратно проиграна. “Нас позорно побили, – писал Вашингтон, – мы побиты горстью французов, которые, вероятно, хотели только помешать нашему движению. Я убежден, что французов было не больше 300 человек, тогда как наше войско насчитывало до 1300 человек. Виргинцы проявили замечательную храбрость и почти все погибли – благодаря позорному поведению так называемого регулярного войска~”

В самом безнадежном настроении отправился Вашингтон в свое имение, желая навсегда бросить военную деятельность. Но образ действий Брэддока и его солдат только усилил популярность и славу Вашингтона; в нем одном видели спасение его соотечественники после злосчастной битвы на реке Мононгахила. Наиболее почтенные виргинцы в один голос умоляли его стать во главе колониальной милиции, и губернатор, не желая возбуждать разногласий, согласился на все условия, поставленные ему Вашингтоном, и назначил его главнокомандующим Виргинии с чином полковника. Между прочим, Вашингтон сохранил за собою право назначать офицеров. Три года (1755 – 1758) он был главнокомандующим виргинскими войсками; эти три года были для него целым рядом неприятностей и мучений, не дававших ему ни минуты покоя.

Законодательное собрание ассигновало средства на составление отряда в 1500 человек для защиты границы, весьма неопределенной и тянувшейся на протяжении нескольких сотен миль. Индейцы в эту пору огнем и мечом опустошали страну, потом на время исчезали, а затем снова появлялись в еще больших количествах. Вашингтону приходилось постоянно и безуспешно преследовать их; везде после них оставались развалины и трупы. Население колоний не знало, куда приткнуться, и усваивало себе дикие привычки кочевников, забывая о нравственном чувстве, об общественных связях. Право сильного становилось законом для колонистов; бродячими толпами являлись они в укрепления и старались склонить солдат к участию в их разбойнической жизни. Это им часто удавалось: солдаты, счастливо спасшиеся от засад индейцев, дезертировали, и Вашингтон терял, таким образом, последних своих подчиненных. Говорить о дисциплине, о порядке в армии при таких обстоятельствах было невозможно. Если прибавить к этому постоянные препирательства между колониальными и королевскими офицерами из-за чинов, а также несправедливые нападки общественного мнения, то получим довольно полную картину того, что испытывал Вашингтон. Не раз думал он бросить взятое на себя дело, и только вера друзей в его силы и сознание долга удерживали его от этого. Несмотря на непокорность армии, несмотря на свои неудачи, на страдания самолюбия, он не покинул поста, на котором один мог достойно служить своей родине. Не падая духом, он продолжал непрерывную борьбу с внешними врагами и с внутренними неурядицами. Это была для него суровая школа, сформировавшая его ум и характер, сгладившая противоречия его бурной и страстной натуры и приблизившая его к той гармонической цельности, какой редко удавалось достигать людям.

Когда во главе английского министерства стал Питт, сумевший сделать политику Англии более энергичной и влиятельной, положение Вашингтона стало несколько лучше. В Америку посланы были три дивизии, под главным начальством генерала Аберкромби, причем две дивизии должны были действовать на севере, а третья, под предводительством бригадира Форбса, отправлена была в Виргинию, получив предписание овладеть фортом Дюкен. Кроме того, Питт понял, что необходимо уравнять в правах и чинах офицеров (до полковника включительно) колониальной и королевской армии, чтобы уничтожить постоянные пререкания, мешавшие единодушию войска; таким образом, осуществлялась мера, которую Вашингтон давно уже считал чрезвычайно важной и которая действительно облегчила положение дел. Форбс знал, что неудача Брэддока в значительной мере объясняется его пренебрежением к советам Вашингтона, и потому постоянно совещался с начальником провинциальной милиции. К регулярным английским войскам и к виргинской армии вскоре примкнули пенсильванцы и некоторые другие колонисты в количестве 4500 человек. Под командой Вашингтона находилось около двух тысяч человек, рассеянных, однако, по большому пространству и нуждавшихся в палатках, продовольствии и так далее. В таком положении находилось дело в конце лета 1758 года. В это время Вашингтон отправился в Вильямсбург с докладом о нуждах своего войска. Эта поездка имела решающее значение для его личной жизни.

По дороге в Вильямсбург Вашингтон познакомился с Чемберленом, имение которого находилось поблизости и который стал упрашивать Вашингтона заехать к нему хоть пообедать, если уж никак нельзя погостить подольше. Вашингтон уступил настояниям гостеприимного помещика, и в доме его впервые встретился с молодой вдовой, Мартой Кэстис. Как по отцу, так и по мужу, г-жа Кэстис, урожденная Дэндридж, принадлежала к уважаемой фамилии, а от мужа унаследовала огромное состояние и имела двух маленьких детей. Это была женщина небольшого роста, но пропорционального сложения; очень красили ее большие темно-карие глаза, прекрасные каштановые волосы и приятное выражение лица. Ее привлекательные манеры и простота в обращении сразу понравились Вашингтону. Несмотря на свою сдержанность и серьезность, он был очень чувствителен к женской прелести, особенно в минуты отдыха от военной жизни, и миссис Кэстис в этот день покорила его сердце. Обед прошел незаметно, и хотя лошади были давно поданы, Вашингтон медлил ехать; наконец он приказал расседлать лошадей и только на следующее утро отправился на место своего назначения. Имение г-жи Кэстис “Белый Дом” находилось недалеко от Вильямсбурга, и Вашингтон проводил у нее все свободные от занятии часы. Но военные обязанности не позволяли Вашингтону долго оставаться в Вильямсбурге, и, боясь потерять миссис Кэстис, у которой и без него было немало поклонников, Вашингтон сделал ей предложение. Красивый молодой офицер, успевший уже приобрести себе славу, столь притягательную для женщин, получил согласие миссис Кэстис, и решено было отпраздновать свадьбу после взятия форта Дюкен.