Сергей Соловьев - История России с древнейших времен. Том 18

• Название: История России с древнейших времен. Том 18
• Автор: Сергей Соловьев
• Жанр: Образовательная литература
• Год: 2003
• ISBN: 5-17-002537-8, 966-03-0892-2

Семнадцатый и восемнадцатый тома сочинений С.М. Соловьева «История России с древнейших времен». В них продолжено начатое в предыдущих томах повествование о царствовании Петра I, освещены события внешней политики России, изменения внутри страны, годы, последовавшие за смертью императора.

---

На этом остановилось дело в 1701 году; весною 1702 года Ории было объявлено, что царское величество принимает его предложение благоприятно, начать и совершить предприятие не отрицается, только не теперь, потому что теперь идет война шведская и начинать другую войну трудно; а когда шведская война кончится, то освобождение армян будет предпринято непременно. Это объявляется Ории и товарищу его словесно, а они могут обнадежить старшин своего народа письменно. Осенью 1703 года Ория поднес Петру карту Армении. «Из этого чертежа, – писал он, – можно видеть, что во всем государстве нет другой крепости, кроме Эривани. Бог да поможет войскам вашим завоевать ее, и тогда всю Армению и Грузию покорите; в Анатолии много греков и армян; тогда увидят турки, что это прямой путь в Константинополь. Я здесь ничего не делаю и потому прошу отпустить меня к цесарю и курфюрсту осведомиться, какую помощь они могут подать; прошу также дать мне чин полковника карабинерного, чтоб тем удобнее мог я набрать всяких оружейных художников». Просьба была исполнена. В 1707 году полковник Ория, возвратившись из западной поездки, отправлен был в Персию под видом папского посланника, но умер на возвратном пути в Астрахани.

В России остался товарищ Ории архимандрит Минас Вартапет. В ноябре 1714 года он подал предложение: «Израиль Ория, в бытность свою в Персии, склонил армянского патриарха и несколько армянских духовных ехать с собою в Москву, но когда он умер в Астрахани, то патриарх и все другие духовные возвратились назад. Я нашел следующий удобный способ привести армян под покровительство России: на Каспийском море есть удобная пристань, называемая Низовая, между двух рек; значительных поселений тут нет, только много деревень; для того чтоб царским войскам можно было безопасно тут пристать, пусть государь пошлет грамоту шаху, чтоб позволено было построить здесь армянский монастырь, а строятся обыкновенно эти монастыри обширно и могут заменять крепости; на построение этого монастыря изволил бы царское величество помочь деньгами. Для отвлечения подозрения от меня, государь благоволит приказать построить армянскую церковь в Петербурге: тогда будет ясно, что я занимаюсь только построением церквей».

В начале 1716 года Вартапет отправился в Персию и повез письмо от Шафирова к Волынскому такого содержания: «В данной вам инструкции помянуто, что, будучи в Персии, наведаться о народе армянском, как он там многолюден и силен и склонен ли к стороне царского величества; теперь для того же едет из Москвы в Персию известный вам Минас Вартапет, будто для отыскания пожитков, оставшихся после умершего Израиля Ории; оказывайте ему нужную помощь, только не возбудите подозрения». Вартапет возвратился в архиепископском чине и привез грамоту от армянского патриарха Исаии, живущего в монастыре Канзасаре; в грамоте говорилось: «Когда ваше величество свои воинские дела начать изволите, тогда прикажите нас наперед уведомить, чтоб я с моими верными людьми по возможности и по требованию вашему мог служить и приготовиться». Что же касается главного патриарха, живущего в Эчмиадзине, тот на словах обещал служить верно, но письмо дал в неопределенных выражениях, что Вартапет у него был и говорил с ним о делах, которые приняты любительно и приятно. Эчмиадзинский патриарх объявил, что он не может обязаться верностию царю, опасаясь персиян и некоторых армян. В 1718 году Вартапет подал пункты, в которых просил от имени всех армян освободить их от басурманского ига и принять в русское подданство; что теперь время приниматься за это дело, потому что варвары бедствуют извне и внутри; что этому делу много доброжелателей, но есть и противники, между прочими и епископ армянский, находящийся в Казани; изо всего видно, что он и приехала Россию для проведывания; если возвратится в Персию, то все верные пропадут, и патриарху может грозить смерть, поэтому епископа и слугу его надобно посадить в монастырь, держать честно, но не позволять ни с кем иметь сношения.

Неизвестно, как было поступлено с епископом, но известно, что в начале 1722 года посажены были по монастырям священник армянский Араратский и армянин Адам Павлов, которому священник открыл тайну сношений русского двора с армянами, а священнику открыл эту тайну Вартапет. Считая виновником своей беды Вартапета, Араратский подал императору просьбу, в которой указывал, что Вартапет – католик, ограбил армянскую церковь в Москве и подговаривал его, Араратского, чтоб он всех армян обращал в католицизм; когда русские девушки выходили за армян замуж, то Вартапет венчал их по католическому обряду. Этот донос, как видно, не повредил Вартапету, и в конце года тифлисский армянский епископ писал ему, что сто тысяч вооруженных армян готовы пасть к стопам императорским и чтоб русские войска спешили в Шемаху; если же до марта 1723 года не будут, то армяне пропадут от лезгин. По прошествии означенного срока уже патриарх армянский Нерсес обратился прямо к императору с просьбою о заступлении, «как пророк Моисей освободил Израиля от рук фараоновых». Вследствие этой просьбы отправлена была «императорская милость и поздравление честному народу армянскому, обретающемуся в Персии». В грамоте объявлялось, что армяне могут беспрепятственно приезжать в Россию для торговли; повез ее армянин Иван Карапет, которому велено было обнадежить армянский народ императорскою милостию, уверить в готовности государя принять их под свое покровительство и освободить из-под ига неверных; но прежде всего русским нужно утвердиться на Каспийском море, овладеть прибрежными местами, а потому пусть армяне подождут короткое время; если же главным армянам никак нельзя оставаться в их стране, то пусть переезжают в города, занятые русскими войсками, а народ останется в своих жилищах и поживет спокойно, пока русское войско приготовится к его освобождению.

В начале 1724 года Карапет приехал в монастырь Канзасар к патриарху Исайе, около которого собралось 12000 армянского войска. Восемь дней праздновали армяне, узнавши, что русский государь принимает их под свое покровительство, и объявили, что если императорское величество не изволит прислать к ним войска на помощь, то они просят, чтоб позволено было им поселиться у Каспийского моря, в Гиляни, Сальяне, при Баку и Дербенте, потому что они под игом басурманским более быть не хотят, хотя и персы, и турки зовут их к себе. В одной Карабахской провинции армян будет со 100000 дворов, а в другой провинции – Капан – еще более армян, и все они одинаково хотят быть под покровительством России. В октябре того же 1724 года два патриарха – Исайя и Нерсес – прислали Петру новую грамоту: «О всех наших нуждах через четыре или пять писем мы вашему величеству доносили, но ни на одно ответа не получили; находимся в безнадежности, как будто мы вашим величеством забыты, потому что три или четыре уже года живем в распущенности, как овцы без пастыря. До сих пор, имея неприятелей с четырех сторон, по возможности оборонялись, но теперь пришло множество турецкого войска, и много персидских городов побрано; просим с великими слезами помочь нам как можно скорее, иначе турки в три месяца все возьмут и христиан побьют».

Петр не получил уже этой грамоты, но он и без армянской просьбы всего более опасался турок; мы видели, что он приказал населять новозанятые области армянами и удалять магометан турецкого закона. Интересы России и Турции необходимо сталкивались по отношению к Персии; Петр спешил занять прикаспийские области Персии и потому, чтоб не дать утвердиться здесь туркам; если христианское народонаселение Персии – армяне, грузины – прибегало под покровительство русского императора, то магометанское народонаселение Закавказья – лезгинцы, овладевшие Шемахою, из боязни перед русскими должны были отдаться под покровительство султана. В 1722 году, в то время, когда Петр готовился в Москве к походу Персидскому, русский резидент в Константинополе Неплюев давал ему знать, что лезгинцы, провозглашая себя настоящими мусульманами, одного с турками закона, прислали просить покровительства султана, признавая его своим верховным государем, объявили, что в знак подданства уже чеканят монету с именем султана Ахмета и каждую пятницу молятся за него в мечетях, требовали, чтоб Порта немедленно отправила к ним пашу для управления. Порта содержала это дело в большой тайне, потому что в то же время находился в Константинополе и персидский посол; с другой стороны, она заботливо озиралась на Россию и, зная, что при взятии Шемахи лезгинцы враждебно поступили с русскими, доведывалась у них, как было дело. Лезгинцы, разумеется, оправдывали себя; рассказывали, что русским купцам было велено собраться в одно место со всеми своими пожитками, и если б они так сделали, то не потерпели бы ни малейшего вреда, но они, увлекшись корыстолюбием, стали брать почти у всех шемаханцев дорогие вещи на сохранение, что было им именно запрещено; тогда войско, видя себя лишенным добычи и узнав, что все лучшее спрятано у русских, бросилось на них, побило и ограбило. Порта дала такой ответ лезгинским посланным, что султан не подаст против них помощи шаху, принять же их в покровительство хотя и желает, но не может, ибо это будет подозрительно и Персии, и России, которая раздражена погромом купцов в Шемахе.