Сергей Соловьев - История России с древнейших времен. Том 20

• Название: История России с древнейших времен. Том 20
• Автор: Сергей Соловьев
• Жанр: Образовательная литература
• Год: 2002
• ISBN: 5-17-002538-6, 966-03-0893-0

Двадцатый том сочинений С.М. Соловьева «Истории России с древнейших времен» целиком посвящен царствованию Анны Иоанновны, вплоть до ее смерти в 1740 г.

---

20 мая Миних донес, что он уже в Крыму и хан с огромным войском отброшен; когда армия дошла до перекопской линии (рва, тянущегося на 7 верст от Азовского до Черного моря), то была неприятно удивлена: ее обнадежили, что линия везде осыпалась, так что местами верхом и в телегах переехать можно, а на деле увидали, что ров очень глубок, склон так крут, как каменная стена, и голова закружится, когда посмотришь на дно, брустверк по всему валу вновь сделан и башни насажены янычарами. Но передние русские плутонги летом пометались в ров: когда они с помощью пик и рогаток всходили на вал, задние плутонги и артиллерия производили беспрестанную пальбу. Через полчаса русские были на валу. Турки, сидевшие в одной башне, оборонялись целый час и были все истреблены; сидевшие же в другой башне, от Черного моря, в числе 130 человек сдались военнопленными; вечером занята была третья каланча, к Гнилому морю; 22 мая сдалась и самая крепость Перекопская с условием, чтоб турецкий гарнизон, состоявший из 2554 человек, был выпущен. 24 числа войско пошло далее по направлению к Козлову, и 30 числа на рассвете донские козаки и гусары ворвались нечаянно в татарский лагерь, достигли шатра внука ханского Калги-салтана, перебили несколько сот татар, но, не поддержанные главным войском, которое слишком далеко было позади, должны были отступить, причем потеряли с лишком 100 человек убитыми. 31 мая войско расположилось лагерем в 54 верстах за Перекопью, против деревни Ходжамбах. Отправив генерала Леонтьева с 10000 регулярного войска и с 3000 козаков к Кинбурну, Миних держал военный совет но вопросу: идти ли дальше? Принимая в соображение, что войско в схватках с неприятелем имело до сих пор постоянный успех, что город Перекопь с линиею, каланчами, турецким гарнизоном, бунчук и знамена Калги-салтана в наших руках и знатные люди неприятельские побиты, генералитет единогласно решил идти с поспешностью к Козлову, но не далее. Мнение подписали генералы: князь Репнин, Магнус фон Бирон, фон Шпигель, Измайлов, принц гессен-гомбургский и Миних. 5 июня войско приблизилось к Козлову, и гренадеры с частью артиллерии, также половина донских и запорожских козаков отправлены были для изгнания из города неприятеля, но город уже был оставлен гарнизоном и жителями, и наибольшая часть его выжжена. Татары вышли из города так торопливо, что оставили русским богатую добычу: свинцу досталось на всю армию да еще немало побросали в море; хлебом армия запаслась на 24 дня; козаки из близлежащих деревень нахватали до 10000 баранов; получено было также много медной посуды, жемчугу, парчей и прочего добра. «Ныне армия, – писал Миних, – ни в чем недостатка не имеет и вся на коште неприятельском содержаться будет, что во время военных операций великим авантажем служит; по пословице, мы успели свою лошадь к неприятельским яслям привязать». Это обеспечение армии насчет провианта заставило переменить решение военного совета и двинуться из Козлова далее к Бакчисараю. Татары шли постоянно впереди русского войска и пользовались всяким случаем к нападению. Два самых сильных нападения были 17 июня у Бакчисарая, причем русские потеряли убитыми и взятыми в плен 284 человека. «Мы полную викторию получили, – писал Миних, – но в то время наши люди в таком были сердце, что никак не возможно было их удержать, чтоб в Бакчисарае и в ханских палатах огня не подложили, отчего четверть города и ханские палаты, кроме кладбища и бань, сгорели. Об этих палатах ханских и о городе на французском диалекте сделанное капитаном Манштейном описание при сем прилагаю: палаты строены по китайскому обыкновению, и чище этого строения мало видано». 25 июня было решено возвратиться в Перекопь и приблизиться к Днепру, чтоб армии дать отдых, особенно в ожидании сильных жаров, также для того, чтоб быть в состоянии сделать отпор туркам, которые, по вестям, собирались на Дунае и намерены были идти к Днепру или Очакову. Татарская туча, видневшаяся до сих пор впереди войска, теперь виднелась назади. Татары были в страшном горе: они думали, что русские пойдут от Бакчисарая к Кафе, и опустошили все по дороге к этому городу. 6 июля войско достигло Перекопи, и в тот же день Миних получил известие от Леси о сдаче Азова и от Леонтьева о сдаче Кинбурна. 17 июля Леси велел полковнику Ломану с тремястами гренадер, семьюстами мушкетеров и шестьюстами козаков взять неприятельский палисадник. Ломан при пушечной стрельбе с русских батарей и судов взял палисадник, окруженный рвом в три сажени глубиною, побивал и гнал турок до самых городовых ворот, отнял у них пушку и бочку пороху. После этого азовский паша прислал фельдмаршалу письмо, в котором изъявлял некоторую склонность к сдаче. «Но хотя бы эта склонность и отменилась, – писал Леси, – то 110 сделании бреш-батареи, которая через семь дней будет окончена, в скорых числах надеюсь взять город штурмом». Но до штурма не дошло: 19 числа паша прислал с просьбою о капитуляции, а на другой день прислал и городовые ключи; по договору все мусульманское народонаселение города было отпущено в Турцию. При осаде Азова было употреблено с чем-нибудь 25000 человек; из них было убито менее 200 человек, ранено 1500; в числе легкораненых находился сам фельдмаршал.

В Петербурге были недовольны возвращением войска к Перекопи и требовали, чтоб Миних возобновил нападение на Крым в августе и сентябре. Фельдмаршал отвечал, что он возвратился для того. чтоб иметь с своими границами свободное сообщение и посылать как можно чаще донесения императрице, также турок чрез Днепр не пропустить, войско провиантом удовольствовать и отдых дать: люди от дальнего и постоянного хода очень устали, лошади за неимением в достаточном количестве воды большею частью попадали, и хотя до сих пор сильных жаров не видали, однако больных при войске немало, и болезни все усиливаются. «В порученной мне важнейшей экспедиции, – писал Миних, – поныне исполнено столько, сколько в человеческой возможности было. Теперь моя цель – привести полки в доброе состояние, укрепить перекопскую линию, усилить крепость и держать татар в Крыму, чрез что они сами себя принуждены будут разорить, усилить Кинбурнскую крепость и, умножа тамошнее войско, не перепускать турок на сю сторону. Что касается нового сильного нападения на Крым в августе и сентябре, то это зависит от снабжения армии достаточным провиантом, ибо в разоренном Крыму получить уже более ничего нельзя, также от движения турецкого, и, если будет возможность, ничего не упущу для исполнения воли вашего величества».

Эта воля не была исполнена; 24 июля Миних с генералами – принцем гессен-гомбургским, Измайловым, Леси, князем Репниным и Аракчеевым – имел военный совет, на котором решено: так как провианта при здешней армии имеется только дней на десять или с нуждою на две педели с прибавкою в пищу мяса; так как от здешнего худого воздуха и от соленой воды, особенно же при настоящих жарах, в людях болезни умножаются и здоровые в слабость приходят; так как лошади беспрестанно падают и живые, вместо того чтоб поправляться, ежедневно в худшее состояние приходят, и нельзя-надеяться, чтоб армия, оставаясь здесь, пришла в лучшее состояние, то необходимо здешнее место оставить, идти к Днепру, где лучший воздух, добрая вода и ближнее получение провианта. Так как для входа в Крым регулярному войску с артиллерпею и обозами другого пути нет, как чрез перекопскую линию, а, напротив того, татары могут всегда перебираться, минуя эту линию, чрез Гнилое море и так как в крепости Перекопской регулярному гарнизону за недостатком хорошего воздуха и воды и за несвободным сообщением быть трудно, то Перекопскую крепость и каланчи до подошвы разорить и подорвать, а пушки и амуницию с собою взять.

Миних двинулся с армиею к Днепру, складывая вину отступления на Леси, который долго не присылал ни войска, ни провианта. Но Леси писал: «Я как прибыл под Азов, то начал изыскивать всякие способы отправить провиант водою и сухим путем, но галеры не могут пройти в море, да хотя бы и прошли, то негде им пристать в Крыму; сухим путем нельзя было послать за неимением лошадей, телег и до взятия Азова людей; я много раз писал об этом в Кабинет и к самому фельдмаршалу Миниху писал, чтоб не надеялся на присылку от меня провианта. Что же касается распоряжения его, чтоб я по взятии Азова шел к нему с полками, то по выступлении из Азова турецкого гарнизона, 4 июня, отправил я к нему генерал-лейтенанта графа Дукласа чрез Изюм с двумя драгунскими полками. С 27 июня по второе число августа, 35 дней, дал я солдатам отдохнуть, а между тем приготовлял их к походу; они же разрывали около города шанцы и апроши и исправляли другие нужнейшие работы; 2 августа, выбравши лучших и здоровых пехоты пять тысяч человек да 300 конных и снабдив их на два месяца провиантом, отправил к Перекопи чрез степь, как вдруг получаю от фельдмаршала Миниха уведомление, что он отошел от Перекопи, и я должен был идти для соединения с ним к Изюму». Миних разместил полки на зимние квартиры, но при этом велел им быть в готовности к походу, так чтоб могли выступить в 24 часа по получении приказа. Фельдмаршал осень и зиму занимался укреплением важнейших мест на Украйне. Запорожская Сечь и два ретраншемента при Самаре приведены были в оборонительное положение, так что без формальной атаки неприятель не мог им ничего сделать; запорожские козаки письменно обязались зимовать в Сечи в количестве от 2 до 3 тысяч человек; Васильков обведен был ретраншементом. В Киеве крепостные работы производились ежедневно, и в декабре оставались неукрепленными только некоторые отдаленные монастыри. Миних очень ценил здоровое, выгодное положение Киева, поэтому хотел сосредоточить при нем корпус в 20000 и больше, построить магазины и несколько казарм. Татары иногда прорывались чрез линию, и хотя им не позволяли больших разбоев, но, естественно, рождался у некоторых вопрос: к чему же служил поход фельдмаршала Миниха в Крым – поход, в котором была потеряна, как считали, почти половина армии, и все по нераспорядительности главнокомандующего, потому что от неприятельского оружия погибло не более 2000 человек? Миниха упрекали, зачем он выступил в поход в самое неудобное время года? Зачем повел войско на авось, в одном предположении, что оно может кормиться на счет неприятеля? Кроме того, Миниха упрекали в жестокости относительно солдат: вместо того чтоб идти ночью или выступать за несколько часов до рассвета, в прохладное время, войско выступало в поход несколько часов спустя по восходе солнца, что страшно развило болезни. Усталость и жара так изнуряли солдат, что некоторые падали мертвыми на ходу. Наконец, к большому несчастью, между генералами господствовало несогласие. Принц гессен-гомбургский, которого упрекали в лени и нерадении, скучал тягостями похода и позволял себе дурно отзываться о главнокомандующем не только пред офицерами, но даже пред солдатами; оказывая сожаление к ним, он внушал, что виноват во всем фельдмаршал, который, без сомнения, хочет поморить их всех от голода и усталости. Эти внушения усиливали неудовольствие войска, которое начинало роптать при малейшей усталости. Принц привлек на свою сторону некоторых генералов, и между прочими Магнуса Бирона, и под Бакчисараем предложил им воспротивиться приказаниям фельдмаршала, если тот предпримет дальнейшее движение, и, если Миних будет упорствовать в своем решении, арестовать его и передать команду старшему по нем, т. е. ему, принцу. Генералы не согласились на это предложение, и принц должен был удовольствоваться тем, что написал обер-камергеру Бирону жалобу на Миниха, а Бирон переслал ее в оригинале Миниху, и легко понять, какие после того установились отношения между Минихом и принцем.