Анатолий Орлов - Неужели я умру?

• Название: Неужели я умру?
• Автор: Анатолий Орлов
• Жанр: Русское фэнтези

Шаблонная жизнь Шаду внезапно прерывается страшным диагнозом: по мнению доктора, ему осталось не более двух месяцев жизни. В предсмертном бреду он слышит голос незнакомца. Он даёт Шаду шанс заново прожить последние десять лет.

---

Он заботливо опустил рыбёшку в воду, и она молниеносно шмыгнула в бурный поток.

– Наверное, я был этой самой беспомощной рыбкой!

– Как ни странно, Шаду, но это тоже был твой выбор. Теперь настало время взять жизнь в свои руки. Человек движется до тех пор, пока не останавливается на распутье. Неизведанное пугает его, а бездействие уничтожает. Внутренний голос всегда подскажет направление – только нужно перестать с ним бороться.

– Скажи мне, деда, ты ведь всю жизнь искал ответ на вопрос: для чего мы рождаемся?

Глаза Бродо постепенно стали грустными, и он с каплей дрожи в голосе начал рассказ:

– Да, Шаду. Эта мысль долгие годы не оставляла меня в покое. Навязчивая идея превратилась в одержимость. Я объездил полмира, обращаясь к толкователям разных конфессий. Я повстречал известных учёных, писателей, философов, задавая всем один и тот же вопрос. Все утверждения были туманны. Кто-то говорил, что мы рождаемся грешными и должны нести тяжкое бремя жизни. Другие – что мы рождаемся для поиска Бога. Третьи – для того чтобы оставить след в истории. Многие рассказывали глупые вещи с умным видом. Чтобы не впасть в безумие, я должен был добраться до истины. Осознание пришло, когда твоя бабушка тяжело заболела. Я многого не сказал ей при жизни. И только в те тяжёлые дни я осознал ценность каждой минуты. Я отвернулся от отчаяния и сделал всё возможное, чтобы подарить моей любимой ещё немножко счастливых мгновений. Когда она закрыла глаза, я окончательно понял: мы рождаемся, чтобы дарить любимым счастье и окружать заботой, словно живём последний день. Я был в вечном, слепом поиске истины, которая не может быть однозначной.

– И это всё, деда? Это и есть тот самый ответ на терзавший тебя столь долгое время вопрос? Ради этого ты потратил столько лет?

– Я понимаю твоё недоумение, Шаду. Ты, наверное, ожидал готовый рецепт или хотел услышать магические слова, которые откроют тебе суть бытия. Я долгое время не мог смириться, но у каждого свой ответ на вопрос, для чего он родился.

– Но как мне найти ответ на этот вопрос?

– Смысл кроется в том, чего желает твоя душа. Я знаю, что хочу быть с близкими всей душой…

День пролетел незаметно, постепенно уступая место вечеру. Мы говорили, не умолкая ни на секунду. Вернувшись домой, мы сели на порожки дома смотреть на бесконечные звёзды. Как и всегда у наших ног храпели две собачки. Изредка они пробуждались, чтобы недолго полаять в ответ соседским собакам. Затем снова умолкали и засыпали под дедушкины истории. Старик закуривал, и запах табачного дыма был на удивление приятен. Бродо рассказывал мне про войну, местные байки и с особой лаской о детстве папы. Некоторые истории я слушал далеко не в первый раз и заведомо знал финал, но снова и снова переживал по-новому, с удивительной интригой в душе. Это ощущение присуще детям, которые обожают слушать одну и ту же сказку перед сном. Казалось, будто вся вселенная улыбается нам в ответ на наши счастливые лица. Бродо продолжительно зевнул, дав понять, что время набирать силы перед новым восходом солнца. Похлопал меня по плечу, медленно приподнялся и, покачиваясь в стороны, зашагал в дом. Я же просидел до самого рассвета, так и не решаясь сомкнуть глаза. Наступило утро… Ну почему, время, ты так несправедливо? Иногда ты мучительно долго тянешься, а порой беспощадно мчишься, игнорируя призыв остановиться. Порой минуты бесконечны, порой годы мимолетны.

Дедушка помог мне собрать вещи, как следует накормил, и мы отправились на крохотную станцию. Кто-то свыше помогал мне справиться с нестерпимой болью, пронизывавшей каждый уголок моей души. Шагая вдоль улиц спящей деревушки, я понимал, что больше сюда никогда не вернусь.

– Шаду, я знаю, что отец хочет увидеть в тебе свою жизнь, о которой он так мечтал. Сделай свой выбор. Действие поможет справиться с сомнением. Я верю в тебя, мой самый лучший внучок.

– Ты самый дорогой мне человек. Я люблю тебя и благодарен за каждое сказанное тобой слово, за каждую минуту, проведённую с тобой!

Вдали раздался протяжный гул поезда, который предвещал разлуку с Бродо. Дедушка обнял меня, а затем протянул письмо с просьбой передать отцу лично в руки. Состав причалил к станции, и проводник выскочил поприветствовать единственного пассажира.

– Шаду, до встречи. Я буду ждать с нетерпением следующего лета. Не забывай писать старику…

Это расставание, которое я когда-то поместил в архив ушедших лет, вернулось к жизни. Всё, что я мог сделать, – это смириться и принять безнадёжно-необратимую разлуку. Едва собравшись духом, я улыбнулся Бродо и сквозь слёзы сказал:

– Спасибо тебе, деда…

Последнее объятие. Последний взгляд. Последняя улыбка.

Поезд тронулся, и, наверное, в последний раз мне на прощание махал рукой самый лучезарный человек на свете в сопровождении двух прыгающих от радости собачек.

Глава 4

Сидя в одиночестве в обшарпанном вагоне, я наблюдал, как капли дождя отчаянно пытались пробиться через стекло, безнадёжно скатываясь вниз. Опустошённость. Не давая шанса побыть ещё немного в сознании, настойчивая усталость закрыла мои глаза.

– Проснись, Шаду… ты умираешь… проснись…

Я открываю глаза и нахожу себя на больничной кушетке, но это не больница. Осмотрев комнату, я осознаю, что в доме дедушки. Зову Бродо, но мои слова немы. Беззвучно кричу. Хочу встать на ноги, но они парализованы. Глаза наполняет ужас. Чувствую, как рука неизвестного прижимает к подушке мое лицо. Оно – зло. Оно ненавидит меня. Больно дышать, словно в горле застрял острый неуклюжий камень. Паника управляет мной, словно животным. Изо всех сил я пытаюсь оттолкнуть моего врага, вступив в неравную борьбу. Оно швыряет меня на пол и насмехается:

– Думал, сможешь уйти от меня, ничтожество?! Я всегда за твоей спиной, чувствую твоё дрожащее дыхание. Ты решил взглянуть мне в лицо – так смотри же!

Я поднимаю голову вверх и вижу надо мной парящий силуэт женщины в белом одеянии. Она смотрит на меня презирающими бледными глазами. Затем становится ветром и вышибает со всей яростью дверь, оставив меня.

Изо всех сил я начинаю ползти, с надеждой покинуть этот ужас. Дом постепенно чернеет, а затем развеивается, как пепел. Чувствую силы в ногах. С трудом поднимаюсь. Слышны стоны, вопли и бранные речи. Затем всё сливается в шум, напоминающий звук сломанного, шипящего радио. Вдали я замечаю человека, который машет мне рукой, подавая знак, чтобы я приблизился. Это Бродо! Пытаюсь бежать, но это даётся с особым трудом, словно я погряз в трясине. С каждым моим усилием приблизиться силуэт становится всё дальше и дальше.

Я слышу чей-то призывающий голос:

– Ещё рано, остановись, Шаду. Открой глаза!

Я проснулся, захлёбываясь страхом. Сон ярче, чем действительность. В попытке привести себя в чувства, я ударил по лицу ладонью со всего размаха. Затем, ринулся к проводнику в поисках успокоительного средства. Мой кулак тарабанил в его дверь так, словно меня преследовали.

– Ну какого черта там случилось? – раздался заплетающийся голос.

Мне открыл человек, скрывающийся не то в облаке сигаретного дыма, не то в клубах пыли:

– Что надо, уважаемый?

– Мне плохо, у Вас есть что-нибудь успокоительное? Сердце сейчас выпрыгнет.

– Да у меня в аптечке только бинты и градусник! – оправдываясь, ответил хозяин. – Сядь! Будем лечить проверенным народным средством.

Проводник достал залапанный гранёный стакан и бутылку неизвестной мутной жидкости. Наполнил до краёв и протянул мне:

– Пей залпом!

Опрокинув стакан, я с трудом влил в себя обжигающую, горькую смесь.

– Теперь сигарету!

Дым сковал глотку, моментально вызвав кашель. Мой лекарь рассмеялся, и поспешно наполнил второй стакан.

Я очнулся только утром от скрипучего голоса проводника:

– Станция Хегри. Конечная!

Испытывая невыносимую головную боль, словно в мои виски забили гвозди, я спешно ринулся на выход. Похмелье управляло моим телом, вызывая причудливые движения ногами. Во рту царила засуха.

Город встречал меня далеко не тёплыми объятиями. В надежде привести себя в чувства глотком свежего воздуха я вызвал лишь острый кашель. Складывалось впечатление, что я оказался у проснувшегося вулкана: в окружении дыма и едкого пепла. Хегри – каменный лабиринт, состоящий из серых, потрёпанных, стремящихся вверх коробок. Толпы безликой массы во власти безразличия населяли эту обитель. Большая удача, если удавалось разглядеть одинокую улыбку в бурно плывущем потоке людей с пустыми глазами. Хегри захлёбывался от несмолкаемых заторов, прогоняющих тишину и спокойствие. Небо, изуродованное запутанными паутинами коммуникаций, хмуро смотрело на вечную спешку. Переулки кишели сбродом, который днём выползал попрошайничать, а ночью поджидал в своём вертепе неудачно свернувших горожан. Проводив солнце, город вспыхивал яркими огнями, призывающими тратить деньги, покупая «селедку по цене красной рыбы». Назойливые торгаши не давали прохода в надежде продать безделушки. Возле входа в метро поджидали женщины, потерявшие надежду на завтра, сдавая за гроши тело в аренду таким же безнадёжным клиентам, стремящимся испытать лицемерную любовь.